пожал плечами, будто не был только что обвинен в самом страшном преступлении против гуманизма:

– А что странного, Лада? Мне ведь надо было не только себя спасти, а всех моих сотрудников. Почему бы заодно не проверить твою лояльность?

– Проверка… – я повторила это слово, которое зажгло как клеймо на лбу. – И дальше ты только подталкивал меня к решению. Речь продумал, вовремя ее высказал, потом Жанна на стуле… Почему мне не показалось странным, что она сидела именно там, где я обычно бегаю? Просто под ногу мне подвернулась! Прекрасная актриса!

– А я даже не знаю, что она тебе сказала, – удивил Глеб. – Представляешь, как забавно получилось? Я все спланировал, а выиграла карта, которая в раскладе совсем не учитывалась. Но что-то должно было сыграть, я в этом почти не сомневался.

Но мне эти детали делали только хуже, я старалась проследить всю логику:

– И Сергей Сергеевич сидел над старой программой, потому что знал – новая не понадобится. Он не рыдал над своими ошибками, а думал над улучшением! Вы новую только для слива и писали, а дорабатывать будете старую… Припишите ей еще пару уровней защиты – и все. Это сейчас надежнее, чем совсем сырую запускать! Почему мне это сразу в голову не пришло? И почти никто из сотрудников об этом не догадывается! Не только Жанна в последнее время серая по офису ходила…

– В этом виновен, – признал он. – Иногда штат надо стимулировать на прорывы. Да, что-то принципиально новое мы сможем запустить только через пару лет, но над этим надо работать уже сейчас – так, как будто от этого все зависит уже сегодня.

Я смотрела на Глеба – и на самом деле видела его впервые. Он не только по мне прокатился, он всех своих обожаемых подчиненных в состояние кризиса загнал, решив, что только так они способны совершить невозможное. Но если они через пару лет от этого стресса выиграют, то со мной не все так однозначно. У меня же сердце сжималось! У меня же в голове его слова крутились и перекручивались, шатая настроение в разные стороны! И все это было просто частью плана?

Я устала кричать и размышлять, мне оставалось только тихо подытожить:

– Ты меня использовал. То есть всех использовал. Сначала располагаешь к себе, вынуждаешь открыться, приручаешь, поддержку оказываешь, но если есть цель, то запросто втыкаешь нож, а люди даже не понимают, что ты с ними делаешь.

Глеб беззаботно расхохотался:

– Лада, ты сейчас шутишь? Ты пыталась утопить меня и всех моих людей, но злодеем назначила меня? Да, у меня была цель – и по поводу развития компании, и по поводу тебя. Это как болезненная медицинская процедура – больно, но надо. Зато теперь я точно знаю, что мои ребята способны творить чудеса в кратчайшие сроки. И что в тебе хорошего больше, чем дерьма. А мне обязательно надо было это узнать, жизненно необходимо, чтобы планировать следующий шаг. И разве ты не искала такого, чьи ходы не можешь угадать?

– Да пошел ты.

Я развернулась и затопала к выходу, за углом здания свернула на другую улицу, занырнула в переулок. Готова была и бежать, лишь бы Глеб меня не догнал. Было плевать на то, что у меня нет денег. Плевать на свой компьютер – пусть он сгниет в его кабинете. Плевать, что теперь у меня не было никакой работы. Плевать даже на его старые угрозы – пусть делает что пожелает. Виновна – так отсижу свое, зато в тихой камере, где умников не водится. Абсолютно все стало безразлично, кроме одного: его слов возле подъезда, которые, как оказалось, были лишь последней сценой перед антрактом. Он ничего не чувствует – он хладнокровно планирует шаги. Глеб Борисович Решетников – это то самое, чем я раньше хотела стать в идеале. Прекрасный путь, с которого он сам меня сбил противотанковым снарядом.

Глава 20. Сделай шаг туда, куда на самом деле хочешь

Я добралась до Аркаши, просто его квартира была ближе. Ничего не объяснила, но заняла немного денег. Он и не допрашивал, но настаивал:

– Лада, оставайся здесь, вместе веселее и справимся с любой проблемой.

– Нет у меня никаких проблем, Аркаш.

– Вижу, – он посмотрел на меня снова и вздохнул. – Вообще-то, это твоя квартира. Это я живу у тебя в гостях, а не наоборот.

– Ну и живи, – у меня не было даже капли лишней энергии на споры. – Если у тебя хватает сил здесь жить, так и живи. А я лучше на съемную поеду, мне надо хорошенько обдумать смысл существования.

– Кризис средних лет? – он попытался заставить меня улыбнуться, но сдался и добавил серьезнее: – Я понимаю. Хочешь, тогда я с тобой в съемную поеду? У тебя там мерзко, грязно и тесно, то есть будет еще веселее.

До этого момента у меня было все отлично, но почему-то именно теперь глаза заслезились. Не от подлости Глеба, конечно, а от невероятности Аркаши. Вот что за человек? И когда его уже канонизируют? От таких разговоров я обычно сбегала – не люблю задушевные беседы, пусть даже выраженные ироничными намеками. Собралась сбежать и теперь, но встала, подошла к нему, сидящему на табуретке, наклонилась и обняла. Вот только такой непривычный жест его на самом деле перепугал:

– Лада, что у тебя случилось?!

– Ничего ужасного. И не надо ехать со мной – тебе оттуда на работу в три раза дольше добираться. Я просто хотела сказать спасибо за то, что ты есть. Я очень сильно тебе задолжала.

– С ума сошла? Ты мне ничего не должна! Я твоим отцом стал, когда на матери твоей женился. Вообще-то, меня закон обязал о тебе заботиться, а так бы я давно и имя твое забыл!

– Задолжала, – повторила я с улыбкой. – Теперь хотя бы обязана стать тем, кем отец может гордиться. И я обещаю тебе, что с такой фигней, как эта жизнь, я уж точно справлюсь. Но от тебя гиперопеки не потерплю.

Я оставила его в покое и пошла в прихожую обуваться. Аркаша бойко двинулся за мной, сокрушаясь:

– Какая уж там гиперопека? У тебя же без риска даже «Как дела?» не спросишь – всякий раз рискую, что набросишься с кулаками. Но что-то в тебе сильно изменилось. Ты раньше даже просить не умела, а тебе навязываться – себе дороже, много о себе выслушаешь.

– Изменилось, – без труда признала я. – Кстати, ты мне тоже должен, если на то пошло. Найди уже себе нормальную бабу и женись. И плевать, что бабы в доме стали бесполезны. Финансовую помощь не