— И кто в таком случае позаботиться о вас и ваших детях? — воскликнула Амелия.

Глаза Гренвилла округлились.

— Не знаю, — медленно произнес он.

И тут Амелия осознала, как прозвучал ее ответ и как можно истолковать ее слова. Она вспыхнула:

— У меня нет никаких поклонников, Гренвилл.

Его лицо приняло непроницаемое выражение.

Амелия погрузилась в молчание, нервно ломая руки.

— Что будет, если Саутленд не приедет? — наконец спросила она.

Гренвилл вздохнул:

— Я не лишен моральных принципов и не такой безответственный человек, как твердят все вокруг. Я буду растить внебрачного ребенка Элизабет, если придется.

У Амелии как будто камень с души упал.

— Я знала, что вы поступите правильно. Благодарю вас, Гренвилл.

— Вы так к ней привязаны… — Он, щурясь, взглянул на нее.

— Да, привязана.

И Амелия подумала о том, как много значит для нее вся его семь я. Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга, а потом Амелия извинилась и поспешила удалиться.

Кухня была безупречно чистой. Амелия улыбнулась Джейн, Мэгги, повару и Гарольду, пожелав всем спокойной ночи. Она собиралась увидеться с ними на следующее утро, в шесть.

— Большое спасибо за помощь сегодня, — сердечно поблагодарила ее Мэгги перед тем, как уйти.

Когда слуги отправились к себе, Амелия закрыла кухонную дверь на ключ и заперла ее на засов. Удовлетворение от проделанной работы наполняло душу. Это был долгий, но хороший день.

Люсиль поела и теперь спала. Амелия поужинала с матерью, а потом посоветовала ей лечь спать пораньше, ведь мама явно устала после путешествия. Перед тем как спуститься вниз, Амелия позаботилась о том, чтобы мама легла в постель. Потом еще раз заглянула к Люсиль. Амелия подумала о родном отце девочки, который наверняка не приедет, чтобы забрать ее, и погрустнела.

Рабочий день Амелии подошел к концу. Сейчас она жалела лишь об одном — что не может пойти наверх и пожелать спокойной ночи мальчикам. Но она твердо знала: ей не стоит рисковать и подниматься в семейные покои Гренвилла.

Амелия задула последние свечи и отошла от кухонной двери. Она, наверное, была сущей дурочкой? Неужели она действительно думала, что, окажись она наверху, в западном крыле, и Гренвилл непременно соблазнит ее? Амелия вела себя слишком осмотрительно, чтобы заигрывать со своим работодателем, несмотря на отношения, которые связывали их в прошлом. И все же сегодня ей захотелось немного его утешить… Но он тут же придал ее попытке сексуальный смысл. Амелия подумала о том, что впредь ей стоит быть настороже, если придется снова общаться с Гренвиллом. Когда он начинал вести себя так двусмысленно, Амелия чувствовала себя обескураженной.

Ее сердце замерло. Она не должна привязываться к Гренвиллу, продолжала она размышлять. Дружба с ним казалась ей вполне допустимой — до тех пор, пока она сможет держать свои чувства при себе. Она должна направить свое сострадание на детей, как и посоветовал Гренвилл.

Гоня от себя неустанно терзавшую душу тревогу, Амелия остановилась в вестибюле. В доме было так тихо… Она держала тонкую свечу и могла лишь смутно разглядеть восточное крыло. Дверь кабинета была открыта, в камине ярко горел огонь, наполняя комнату светом.

Но для того чтобы подняться к себе, Амелии следовало проскользнуть мимо кабинета. Она решила: если Гренвилл заметит ее, она просто кивнет и ускорит шаг.

Амелия двинулась по коридору. Она бросила взгляд в сторону кабинета, ожидая обнаружить Гренвилла там. Но его не было видно.

Заглянув внутрь, Амелия услышала резкий, гортанный крик.

Она помедлила, не решаясь войти. Звук был хриплым и полным боли.

— Боже, помоги мне! — кричал Саймон.

Амелия задохнулась от ужаса, ведь его слова были, несомненно, выражением нестерпимой муки. Она бросилась вперед, пересекла порог кабинета, и увидела Саймона, лежавшего ничком на диване. Одна рука была закинута наверх, Гренвилл спал.

Ему что-то снится, поняла Амелия. Саймон бился в неистовых судорогах и кричал:

— Боже, Дантон, нет!

Он задыхался, будто в рыданиях.

Гренвилл был во власти ночного кошмара.

Недолго думая, Амелия кинулась вперед. Она отставила свечу и опустилась на колени рядом с Гренвиллом, схватив его за руку.

— Саймон, проснитесь. Вы спите!

— Они пришли за мной. — Глаза Саймона распахнулись, и он уставился на Амелию. Слезы мерцали на его густых ресницах. — Я — следующий. Меня раскрыли.

Саймон говорил так четко, что Амелия застыла на месте. О чем это он?

— Меня сейчас стошнит. Там слишком много крови! Я не могу это выносить, я больше не выдержу! — По тому, как Саймон безумно взглянул на нее, Амелия поняла, что он ее не видит.

— Саймон! — Она потрясла его за плечи. — Проснитесь. Вы спите.

Она встряхнула его еще сильнее.

Его глаза изумленно округлились.

— Амелия?

Она села на пол, испытав колоссальное облегчение, но так и не выпустила руку Гренвилла, в которую так крепко вцепилась.

— Все хорошо, — принялась успокаивать его, будто ребенка, Амелия. — Вам просто приснился кошмар.

Саймон встретился с ней взглядом.

— Я все еще сплю? — заплетающимся языком произнес он.

Гренвилл вытянул свободную руку, и внезапно Амелия оказалась прижатой к его груди. Она по-прежнему стояла рядом с ним на коленях, их лица теперь оказались очень близко.

— А вот теперь я не возражаю, чтобы вы меня утешили, Амелия, — пробормотал Саймон. — Я совершенно не возражаю.

Его взгляд остановился на ее губах. Саймон высвободил другую руку из ладоней Амелии и приобнял ее за плечи.

— Стоит хорошенько подумать, — тихо сказал он, — прежде чем будить спящего мужчину.

Амелия понимала, что должна вырваться из кольца его рук, но даже не шелохнулась.

— Вам приснится кошмар.

— Да, точно, а интересно, я все еще сплю? — Он слегка улыбнулся, подвинувшись так, что его губы оказались еще ближе к ее лицу. Ее грудь крепко прижалась к нему. — Вы утешаете меня в моих снах, милая Амелия? Если так, я не хочу просыпаться.

Она знала, что должна возражать. Саймон разговаривал с ней, не проснувшись до конца, спросонья, но это делало его еще опаснее. Амелия хотела что-то сказать, она действительно пыталась это сделать, но он склонится ближе и коснулся ее губ своими.

Амелия застыла, ее чувства взорвались, нетерпеливо вырвавшись изнутри. Издав резкий стон, Саймон легонько дотронулся до ее губ еще раз, потом еще… Амелия почувствовала, как нарастает ее страстное желание. Он был так нужен ей!