Говорил он странно, хотя я догадался, о чем ведет речь Григорий. К примеру, я взял две разные монеты в руки и понял, что по весу они равны. Даже не понял, просто знал. Словно меня всю жизнь только тому и обучали. Интересно, почему именно у рубежников такая странная тяга к этому металлу? Или все из наших магические клептоманы?

— Почему серебро называется лунным? — спросил я.

— Потому что необычное оно. — Распахнулась штора и навстречу миру шагнул бес. — И добывается в специальных местах.

— Ага, на луне, — съязвил я. — А на Землю его Незнайка возит.

— Не на луне, — с честью ответил Григорий, продолжая поступательное движение к примирению. — Такое можно и в ритуалах, и в артефактах, да где хошь использовать. Вот, к слову, все знают, что для смерти вурдалака серебро надобно. Да не договаривают, что только лунное. Хотя порой и того немного надо. Чтобы полностью клинок отлить — представляешь сколько его потребуется? Потому приноровились на лезвие серебро лунное наносить.

Григорий воодушевился, шагая все дальше и дальше. Правда, не отпускал штору, которая выступала теперь в роли плаща. Закончилось все довольно предсказуемо. Гардина сначала наклонилась, а после грохнулась на пол.

Бес ойкнул и нырнул под диван, явно ожидая новой взбучки. Мда, не день Бекхэма.

А может, он послан мне вместо того самого невезения? В последнее время со мной не случается мелких неудач вроде спущенных колес или забытых ключей. Такое ощущение, что бес их все на себя переманивает. А потом уже оптом мне передает.

Ладно, не о том думаю. Значит, серебро не простое. Будем знать. Интересно, сколько оно стоит в переводе на человеческие деньги? Хотя, есть ли в этом смысл? Что-то мне подсказывало, что в случае острой нужды лунное серебро я обменять на рубли смогу. А вот провернуть обратное — уже вряд ли.

Жизнь своей подопечной Инга оценила в пятьдесят серебряных монет. Да еще оказалось, что это не весь подарок. Кошель, в котором передали деньги, оказался тоже магический. По крайней мере, когда я высыпал всю гору серебра на пол, то понял, что физика опять отправила меня далеко и надолго.

Если прибавить к моему серебру, всего выходило семьдесят пять монет. Старушкины деньги, правда были «русские». То есть, широкие и приплюснутые. Но все благополучно уместились в кошеле. А тот легко покоился на руке, без всякого намека на тяжесть. Кто-то скажет: «Магия». Я отвечу: «Обычная пятница рубежника». Блин, или суббота? Опять во днях потерялся.

Мне очень хотелось допросить Григория с пристрастием по поводу чертей и лешачихи. Но я решил повоспитывать беса. Пусть считает, что я на него смертельно обиделся. И теперь между нами сожжены все мосты. Я поел — в кафе даже к чаю не притронулся — умылся и лег спать. На диване! Тем самым демонстрируя, кто здесь альфа-самец.

Это тоже было уловкой. Потому что я заказал на завтра кресло-кровать через интернет. Причем, за весьма внушительную сумму в сорок тысяч. Не знаю даже почему. Почитал описание и мне понравилось. Если верить рекламщикам, то после ночи на такой мебели ты должен был проснуться новым человеком. Интересно, а как на нечисть все это действует? Станет Григорий добрее и бросит пить? Да не, бред какой-то.

Потому что именно на кресло-кровать я собирался отселить беса. А что? Место позволяло. Ютиться на полу я больше не хотел, а спать рядом с Григорием не хотелось. И дело не в каких-то предрассудках. Выяснилось, что бес довольно драчлив во сне. Оставалось лишь догадываться, что там ему снится.

Григорий, к слову, долго ворочался и тяжело вздыхал где-то на полу. Но после затих и он.

Свой очередной выходной я встретил буднично — контрастным душем и яичницей из двух яиц на сливочном масле. Бес был прав, именно на нем яйца не пригорали. Его бы умения и способности да в мирное русло — цены бы ему не было. Правда, звали бы его тогда, наверное, домовой.

Бес уже не мельтешил под ногами и не пытался попасться на глаза. Он сразу смекнул, что завтрак ему не перепадет, поэтому лишь тяжело вздыхал из коридора. Правда, очень громко и часто.

Я бы и дальше всем своим видом демонстрировал, что у каждого из нас теперь своя жизнь. Однако подвела доставка. Как всегда приехавшая некстати. Правда, в этот раз грузчики ошиблись в удобное для меня время.

Позвонили и спросили, дома ли я. А то они тут недалеко, могут кресло закинуть по дороге. Отказываться было глупо.

Черный кот вился вокруг пришедших мужиков, обнюхивая мебель. То ли на наличие чужого хиста, то ли чего-то еще. Правда, стоило грузчикам уйти, как исчез из комнаты и бес. Явно где-то зашухерился. Я сел на диван и самым грозным голосом, на который был способен, позвал.

— Григорий… не знаю, как тебя по отчеству.

— Где только такого нахватался, — пробурчал, нехотя выходя из коридора. — По батюшке давно никого не зовут.

— Ладно, будешь Вельзевулович.

— Какой же я Вельзевулович⁈ — возмутился, впрочем, не особо сильно Григорий. — Евпатьевич я.

— Ну, Григорий, свет ты мой Евпатьевич, — нахмурился я. — Как жить теперь будем?

Бес что-то прошамкал губами, впрочем, вслух ничего не произнес. Смог унять свою строптивость. Да и сейчас стоял, как нашкодивший мальчик перед учителем. Толстый бородатый мальчик с рожками.

— Я действительно многого не знаю, — сказал я. — Только дальше у нас так дело не пойдет. Ты либо мне помогаешь. Причем, помогаешь всерьез, без утаек. Либо идешь на все четыре стороны. Держать тебя не буду.

Если честно, я был очень заинтересован в Григории. Наверное, гораздо больше, чем он во мне. Бес был моей единственной ниточкой, соединяющей с новым миром. Конечно, можно еще с кем-нибудь подружиться. К примеру, с теми же виттрами. Они вроде ребята адекватные, но тут домашняя энциклопедия под боком. Пусть и с весьма скверным характером. Живи он в общаге, ему бы сразу объяснили о добрососедстве и пристойном поведении.

Но, как оказалось, и Григорию меньше всего хотелось что-то менять. Мои слова он встретил с откровенным страхом. Угу, понял, что на халяву его поить никто не будет.

— Да что ты хозяин сразу с плеча-то рубишь? Конь о четырех ногах и тот спотыкается… Я же так…

Ну все, посыпались поговорки.