на месте не оказалось… Хорошо хоть, гранатами баловаться не начали и весь поселок к хренам не разнесли. Ментам лишний висяк не нужен, сам понимаешь.

— Угу, — сказал я, убирая пистолет обратно в стол. А чего же висяк? Вот же он я, готовый подозреваемый, ствол мой, рожу мою как минимум трое опознать могут… Ну, если они пострадавшую таки найдут.

— Так вот в ящике и хранишь? — изумился Сашка. — Ну ты и раздолбай, прямо как сыночек мой ненаглядный. Там, правда, не ствол, пока еще, но вот финку и кастет я у него уже изымал неоднократно. Ладно, черт с ним, с Лобастым, даже если это ты там всех перестрелял и сейчас самолично мне в этом признался, я бы тебя ментам все равно не отдал. Потому что ты — советский офицер, а они, суки, этого вполне заслуживали. Но раз ты говоришь, что это был не ты, то на этом мы и закончим. В смысле, эту часть разговора закончим.

— То есть, у тебя еще какие-нибудь вопросы будут? — спросил я.

— А то, как же, — сказал он. — Вагон и маленькая тележка вопросов. Я еще, фактически, даже не начинал.

Я зевнул. Отчасти демонстративно, отчасти потому, что на самом деле не выспался. Машину отгони, пистолет почисти…

— Пойдем еще кофейку дернем, — сказал Сашка, и мы вернулись на кухню. Он по-хозяйски набрал чайник, поставил его на плиту. — Тут вот какое дело, Чапай… Даже не знаю, с чего начать.

— Начни с важного, — посоветовал я. — А потом и до второстепенного доберемся.

— Пожалуй, так я, сука, и поступлю, — сказал Сашка. — Чапай, я все знаю.

— И даже кто на самом деле Кеннеди убил? — восхитился я.

— Да не валяй ты дурака, — попросил он.

— Ага, значит, все-таки, не все.

— Слушай, ты не единственный в своем роде, не первый, и я уверен, что не последний, — сказал он. — И я такой разговор веду не первый раз, и я уже видел все стадии, начиная от отрицания и заканчивая истерикой. Так что давай будем уважать друг друга, не станем играть в эти игры и тратить время и нервы к хренам?

— Ладно, давай, — согласился я. — И к чему ты ведешь?

— Ты Марка Твена читал? — спросил он. — Про янки откуда-то там при дворе кого-то там?

Я почему-то был уверен, что он знает правильное название.

— Читал, — сказал я.

— Ну вот, я знаю, что ты такой янки. Не в смысле, что ты из Америки, конечно, это было бы уже чересчур.

— А откуда тогда? — поинтересовался я.

— Из будущего, — сказал он.

— И как, по-твоему, я должен на это отреагировать? — спросил я. — Если уж ты не первый раз такое людям говоришь.

— Вариантов масса, — серьезно сказал он. — Ты можешь заржать, можешь сказать, что я сошел с ума, заболел или стукнулся головой, можешь сказать, что это все ненаучная фантастика и так не бывает просто потому, что так не бывает. Или ты можешь сэкономить нам обоим кучу времени и признать, что я прав. Как я и просил, сука, изначально.

— Отдел Х, значит?

— Х — как хронос, — сказал он. — Отслеживаем темпоральные аномалии, ликвидируем последствия хронопереносов, в таком вот разрезе.

— Ты хочешь сказать, это явление так часто встречается, что в КГБ специальный отдел завели? — удивился я.

— Чаще, чем ты думаешь, — сказал он. — И каждый случай, сука, уникальный и специфического подхода требует. Вот ты, например. Советский, как я уже говорил, офицер, герой невидимого фронта и по совместительству простой советский педагог. Но это снаружи. А кто ты внутри, Чапай?

— Вскрытие покажет.

Сашка снял чайник с плиты, разлил кипяток по кружкам с уже засыпанным в них порошком, вывалил себе вторую половину сахарницы и помешал ложкой.

— Я знаю, что ты продолжишь все отрицать, уже чисто по инерции, — сказал он. — Но знай, у нас есть способы не просто отслеживать хронопереносы, но и узнавать о них заранее, и мы точно знаем, что один такой перенос случился пару недель назад на пустыре, где не было никого кроме тебя и пацанов, которых ты отметелил сразу по прибытии.

— И откуда же вы знаете, что больше там никого не было?

— А там наш наблюдатель сидел, — сказал он.

— Так может, это кто-то из пацанов, — сказал я.

— Их мы уже проверили, — сказал Сашка. — И, кстати, один из них сильно удивился, когда ты у него спросил, который сейчас год. За киборга-убийцу из будущего тебя принял. Мы, конечно, его разубедили, в рамках следственно-розыскных мероприятий, но, если по чесноку, так ли он был неправ?

Это да, это я тогда сглупил, конечно. Спишем на состояние шока.

Да и кто мог знать, что у них тут в прошлом целый отдел КГБ на такие случаи припасен?

— Ну, я не киборг, — сказал я.

— Так понимаю, что по остальным пунктам у нас разногласий нет?

Я поднял руки.

— Ладно, вы меня поймали, — сказал я. — Теперь в ГУЛАГ? Или сразу к стенке?

— Это как разговор сложится, — сказал он и хлебнул кофе. — Руки-то опусти, нервирует.

И он такой спокойный, как будто точно знает, что со мной справится, если что-то пойдет не так, отметил я. Или у него отряд спецназа на лестничной клетке стоит? Или он уверен, что конфронтации не случится?

И это после того, что я натворил сегодня ночью? А он ведь точно знает, что это был я, хотя это не его заслуга, а моя недоработка.

Слишком уж я был неаккуратен.

— И как вы это