В Цао-младшую ткнули пальцем, пояснив, что Янлинь Ленка должна была банально кинуть китайским спецам, командир которых имел какие-то свои шашни с Окалиной. У узкоглазых был свой способ мгновенно смыться, так что, при достаточном везении, Ленка могла остаться незамеченной, но при этом сделать мне огромную падлу и «дестабилизировать психику». А уж потом… да, ей выдали реактивный огнемет и показали, как из этой дуры шмалять.

— А ты их кинула, — утвердительно кивнула Вероника, — Только почему?

— Долгая история, подруга, — поморщилась панкушка, — Но если коротко, то меня и вот этого лысого чудилу сунули в самое дерьмо, не спрашивая. Только вот это чудище ваше хочет весь мир раком поставить так, чтобы больше таких как я не ставили раком по приказу. Не отправляли на субботники, не заставляли ложиться под обколотых сынков каких-то уродов, не отправляли вкалывать сердечникам разные веселые штуки, чтобы те загнулись. Сечешь? А эта старая п*зда, которая вас чуть в железо не закатала, знаете, почему здесь оказалась? А она просто своих семейных раньше всех сюда приволокла и только потом узнала, что сюда может ваша красна девица нагрянуть! Она вас мочить отправилась только за обещание телепортации семьи в первую очередь! А знаете, почему она клювом прощелкала⁈ Потому что в Первом районе суетилась, выбивала себе место пожирнее!

Действительно, кому как не героическим «копухам» вставать во главе независимого города-государства… И что может быть лучше для реноме, нежели нейтрализация одного из самых опасных неогенов мира?

— Так, ладно, Вить. Что дальше делаем? — деловито поинтересовалась Ленка, — Есть план?

— Я собирался кинуть этих двоих в реку, сказать им плыть из города нафиг, — честно признался я, — А сам вернуться в НИИСУКРС и дать там всем просраться. Ну, кроме Молоко.

— Эй!! — тут же возмутились девушки, но не очень громко.

— Говно план, — тут же махнула еле отросшими волосами панкушка, — Я была там, когда вы улетели, так что вот что случилось после, буквально через пять минут. Окалина приказала людям взять под стражу ваших призраков, а те к этому были готовы. Они забаррикадировались, начали шмалять способностями, а еще вызвали китайцев. В смысле попросили политического убежища. Дали координаты или что-то такое, короче… китайцы пришли, телепортировались. Много! Это я уже по часам слышала, летела за вашей этой Лебедевой, та тоже ох*евала, слушая, какой бардак там творится. Короче, в шараге этой ловить нечего, там сейчас погром. И китайцы. Ну, может, их уже нет, че им там делать? Зато других точно жопой жуй!

Еще бы, похищено национальное достояние. За подобное даже братские страны могут пойти на обострение, всё-таки шесть призраков, каждый из которых принимал участие в разработке Системы. Это — очень хорошая новость, это буквально +100500 очков к выживанию нашего детища и к тому, что его, наконец, запустят. Но теперь я полностью лишен каких-либо вариантов.

— Я знаю, где Окалина, — ухмыльнулась Ленка, — и её ухорезы! Они в лесу, Юльку в банке держат.

— У нормальных людей бог из машины, а у меня панк из-под капельницы… — ошарашенно пробормотал я.

— Чего⁈ — тут же возмутилась Довлатова, — Я не панк! И никогда такой не была! Просто люблю повеселиться!

— Лучше бы пожрать любила, — зачем-то по-хозяйски ощупала зад удивившейся панкушки Кладышева, смотря, тем не менее, на меня, — Вить, что делаем?

— Я за Юлькой, а вы — валите из города, — принял крайне простое решение я, — Лен, ты нас буквально спасла, но…

— Пошёл нахер, Изотов! — тут же окрысилась Довлатова, — давай я пойду за твоей прозрачной мымрой, а ты побудешь в городе, пока бешеная лахудра не прилетит! Или идём вместе за твоей бабой, нахер тебе эта мутантка⁈ Она последние часы доживает!

— Окалина тебя сожрёт с костями, Лен! Они все боевики и охотники на неогенов!

— А ты что хотел⁈ Снова на старый лад — бегите, дуры, а Витя снова попытается самоубиться⁈ — неожиданно взвизгнула Цао-младшая и принялась меня пинать, — У тебя других планов вообще не бывает?!! Скотина!!

Вот она, русификация и вредное воздействие Вероники.

— А сама что-то предложить можешь, умница бесполезная! — Кладышева, коварно, как и полагается всем женщинам и психологам, отвесила китаянке пинка в самый неподходящий момент, — Толку с тебя! Руки отросли, а смысла ноль!

— Давайте свалим из города, а потом уже будем решать! Че мы тут забыли!

Как говорится: не хочешь срать — не мучай жопу, то есть не советуйся с женщинами. Правда, сложно не советоваться с Довлатовой, которая только что нас спасла от смерти (и это в лучшем случае), но текущая перебранка годится лишь в качестве снятия стресса. Вон мои до сих пор трясутся, переживая, насколько близко мы прошли от судьбы мясной консервы.

— Всё. Хватит, — сказал я устало, — Девчонки, взгляните правде в глаза. Вам нечем и незачем драться. Вы стоите здесь и светите трусами сквозь прорехи, у вас нет ничего, ни оружия, ни способностей. Вам двоим только бежать, а затем выходить на контакт с Валиаччи, как это сделать вы знаете. Мне же нужно еще раз повторить Мурманск, без этого никак. Мы не можем позволить Машке разрушить хотя бы один реактор, все СМИ радостно раздуют эту новость, как это отразится на неогенах именно в этот момент — можете себе представить. Наших, которые сейчас разрозненно собираются в Стакомск, начнут хватать и паковать в КАПНИМ-ы прямо по пути. Лена… ты совершенно ничего не сможешь сделать Машке, та летает гораздо быстрее тебя, а её источник раздут и фонит. Она тебя просто снесет случайным ударом.

— Изотов! — вскинулась Довлатова, но я уже поднял в полутьме руку, останавливая её.

— Поэтому, если уж вы пылаете энтузиазмом, давайте поступим вот так…

Через пять минут я уже летел с охапкой железного лома и с тремя женщинами внутри, тихо и сосредоточенно перегововаривающимися между собой. Мы друг друга не отвлекали, всё уже было сказано. На тумане, в отличие от кожи, слезы и сопли не задерживаются, но вот данные обещания — вполне. Хреновая же штука, эти ваши обещания…

Ответственность. У меня была ответственность перед своими женщинами, перед всеми неосапиантами и даже перед обычными людьми. Понимаете, уважаемая несуществующая публика, Машка… это всё-таки моя ответственность. Я понятия не имею, что перемкнуло в голове у этой дуры тогда, в Аргентине, но точно знаю, что это из-за меня. Что я задел какую-то струнку в её душе, может быть, одну единственную, натянутую вместо извилин между её ушами, та нахер лопнула, породив напоследок особо жирный гул, который с тех пор этой дурындой и руководит. Такое вполне возможно. Вполне. Когда у тебя в руке молоток — не только всё вокруг становится похоже на гвоздь… но ты еще и хочешь забивать.

Неогены хотят использовать свои способности. Демонстрировать их. Получать преимущество. Мы не другая раса, мы те же люди, такие же слабые, говнистые и тщеславные, но умеющие творить разную дичь. Гордящиеся ею.

Но за эту дичь надо отвечать по мерке человечества, а не по своим.

Мне как раз пришла пора принять эту ответственность, позволив своим женщинам и друзьями тоже внести вклад.

Шаг первый. Мы проходим по нижним туннелям подземного лабиринта до китайской его половины, где и начинаем подниматься вверх. Семь минут по горизонтали и почти пять по вертикали, чтобы оказаться в части Стакомска, где никого из нас априори не ждут. Кроме того, здесь у девчонок будет куда большие шансы раздобыть транспорт и одежду, мелкие они у меня.

Шаг второй. Занимаемся тем, ради чего поднялись, просто потому что я перемещаюсь гораздо быстрее, чем они на своих двоих. Вскоре все трое одеты, обуты, и сидят в какой-то тарантайке, вроде «донгфенге», малюсенькой расхлябистой малолитражке, видавшей лучшие годы еще при жизни Сталина. Мы с ветерком едем до внешней Стены города, где я, нехило напрягшись, перекидываю на окружное шоссе сначала девушек, потом автомобиль. Всё. Здесь мы расстаемся. Они поедут на северо-восток, к одной интересной заимке, где мы как-то раз отсиживались с Окалиной-старшей, а я… я останусь в городе. Ждать.

Шаг третий. Взлетаю в образе «великого белого глиста» над китайской частью Стакомска, города будущего. Поднимаюсь достаточно высоко, чтобы получить хороший обзор. Да, это демонстрация себя, но при этом и гарантия, что никто ко мне не подберется незамеченным, особенно Жаров. Я знаю, что он в городе, что