она и была центральной личностью, способной обуздать и интегрировать остальные части сознания. Но ее редкие появления «на сцене» всегда заканчивались одинаково — девочка просто лежала на боку в позе эмбриона и тихонько всхлипывала. По всей видимости, она осознала свое положение, и теперь внутренний мир девочки находился, так сказать, в руинах. Если ничего не предпринять, то они скорее всего погибнут в этой пустыне, ведь только железная леди всегда идет на запад, пустоголовая — куда глаза глядят, а плачущая девчонка вообще отказывается вставать, впустую расходуя время ночной прохлады.

Похоже, что профессора ждут самые трудные «раскопки» в его жизни…

* * *

(Станция Мальстрем. Несколько дней назад.)

— В каком смысле, ее нет на Мальстреме⁈ — Циркон была вне себя от шока и гнева. — И где же она, по-твоему сейчас находится?

— На Джакку, конечно. Она ведь обиделась на то, что ты решила отправиться туда без нее, разве это не очевидно?

Кир был спокоен и в какой-то мере даже наслаждался ситуацией. А ведь он наверняка с самого начала знал, что девочка спряталась в трюме корабля, и мог предотвратить это, или по крайней проинформировать об этом ее мать.

— Но почему? Почему ты не предупредил меня? Только не говори мне, что ты не знал, где она находится!

— И что бы ты сделала? Силой выдернула ее из трюма? Заставила остаться на Мальстреме? Ты же сама понимаешь, что все это тоже вполне очевидно.

— Да, именно так бы я и поступила, и была бы права! — вспыхнула Циркон. — А что теперь? Девочка пропала, мой сейф пуст, и я не совершенно удивлюсь, если она прямо сейчас заново проживает историю своих прошлых жизней! Говори что хочешь, но она еще совсем юна и совершенно не готова к таким потрясениям!

— Ты, может, этого пока не понимаешь, — спокойно объяснил демиург, — но жизнь, судьба, или Атман… можно называть это как угодно, суть не меняется. Так вот, он обращается к Герою, дает ему шанс, всего один раз. Если ты сейчас остановишь ее, выдернешь из потока событий, когда ей подыгрывает сама вселенная, запретишь, закроешь на дюжину замков, — она потеряет эту возможность навсегда. Ожесточится, закроется, или просто потеряет волю к жизни. И сколько бы ты потом ни водила ее по своим «безопасным тропинкам», вас обоих там будет ждать только боль, горечь и разочарование.

Циркон молчала, нервно кусая губы. Кир определенно разбирался в этих тонких материях гораздо лучше нее. Но не заговаривает ли он ей зубы, прикрываясь красивыми словами?

— Вот потому-то судьба, в моем лице, и не позволила тебе вмешаться в ее историю, — продолжил Кир. — Точнее, использовать мою силу и осведомленность, чтобы в нее вмешаться. Все происходит так, как и должно было происходить! Заверяю тебя, что она жива, и что ей ничего не угрожает. Но я не стану вмешиваться в процесс ее взросления по твоей прихоти. Это мое последнее слово. Смирись с этим.

— Ты…!!! — в глазах Циркон плескался холодный гнев.

— Однако, — перебил ее Кир, насмешливо улыбаясь, — следуя тому же принципу, я не стану вмешиваться в твои попытки найти и «спасти» свою дочь…

От язвительной интонации, с которой он произнес это последнее «спасти», девушку бросило в дрожь. Конечно, все это может быть очередной манипуляцией. Нет, это же Жадеит, она обязана хотя бы попытаться!

— Я возьму ту яхту, которую ты делаешь для Паймон, — заявила она, вставая. — Не хочу терять время зря. Будем считать, что это тест-драйв.

* * *

(Джакку. Пустыня Зератар. Настоящее время).

— Знаешь, было время, когда мне тоже казалось, что моя жизнь разрушена, — произнес Галит, в очередной раз услышав ночные всхлипывания девочки. — Я ведь не всегда был таким — странствующим искателем истины — у меня была семья, высокое положение и влияние. Я мечтал о переменах, о том, чтобы вернуть нашему народу былое величие.

Он помолчал, предаваясь воспоминаниям.

— Но все это рухнуло в один миг. Меня предал мой друг и соратник, тот, кому я доверял больше всего. Мое имя было запятнано. Я потерял все — и должность, и наш общий бизнес, да еще и оказался в тюрьме. Жена отреклась от меня, забрав двоих детей. Четыре года я провел в железной клетке, не видя дневного света. Трижды пытался свести счеты с жизнью, отказываясь продолжать свое бессмысленное существование.

Всхлипывания прекратились, видимо, Жадеит его все-таки слушала.

— В конечном итоге, суд снял все обвинения. Но репутация — хрупкая штука — стоит однажды ее уронить, и соединить осколки уже не получится. Для всех я так и остался изгоем, чудовищем, и последствия этого старого скандала преследуют меня до сих пор. Я уже готов был превратиться в бродягу, что прожигает остатки своих дней, заглушая боль алкоголем, но к счастью нашелся один кристаллит, старый друг и наставник, который вытянул меня из этой ловушки.

Галит умолк, собираясь с мыслями. От того, что он скажет сейчас, вполне возможно, зависит их общее выживание.

— Это же все у тебя в голове, знаешь? Мир не замечает и не понимает твоих «мучений». Он, как игривый щенок каждый день прибегает к тебе с новыми игрушками и искренне недоумевает, почему ты лежишь пластом и не радуешься его подаркам. Да, не всегда это бывают цветы и конфеты, иногда это может оказаться вонючая подошва от ботинка или старый пожеванный лимон… Но пойми, для него это — такая же игрушка, как и все остальное! И если хорошо подумать, то лимонам тоже можно найти применение. Да, пусть моя карьера не удалась, но изначально я стал политиком ради того, чтобы освободить свой народ, и продолжаю делать это, пусть и немного другим способом.

— Наша самая большая проблема в том, что нет никакой идеи, которая объединяла бы нас, двигала вперед, — горячо продолжил ученый, явно оседлав свой излюбленный конек. — Все привыкли к нынешним порядкам и не видят смысла что-либо менять. Сложно спасать тех, кто даже не понимает, что их нужно спасать. Но ты знала, например, что до Великой войны мы были одной из самых влиятельных рас Доминиона? Только после исчезновения Прометея, нашего покровителя, боги устроили настоящий геноцид, уничтожив весь цвет нации. И наверняка истребили бы вообще всех, как это произошло со многими другими видами, если бы мы не нужны были им для производства композитов. Сейчас все следы тех времен стерты, но некоторые древние артефакты указывают на то, что наш вид выполнял гораздо более важную функцию, чем банальное обслуживание ферм в качестве дешевой рабочей силы. Мы сами умели создавать любые устройства, естественным образом совершенствуя собственное тело, более того, мы снабжали техникой весь Доминион! Именно это я и собираюсь всем доказать!

Галит так увлекся речью, что не заметил, как девочка повернулась к нему, удивленно хлопая зелеными ресницами. Неужели у него получилось?

Жадеит поднялась, утирая рукавом слезы. Через несколько секунд у нее в руках появилась большая коробка. По всей видимости, она извлекла ее из пространственного хранилища, о существовании которого Галит даже не подозревал. Покопавшись в ней, девочка достала какую-то сложную деталь и протянула ее археологу.

— Этот сервопривод мама сделала по моим чертежам, — пояснила она. — Конечно, никакой это не «древний артефакт», но точного способа проверить это не существует, ведь так? Но главное то, что создать такое устройство современными методами почти невозможно. Вы сможете использовать его, как доказательство?