подданные. Те, кто не склонится, будут уничтожены – как были уничтожены все, убившие Айну.

Эти – убили мир.

Для Ирна это одно и то же.

Больше никогда он не позволит вырваться на свободу их слабости и страху.

За распахнувшейся дверью его ждал шквал огня. Комната, что выглядела как обычный гостиничный номер, ощетинилась стволами, выплюнувшими десяток выдуманных людьми видов смерти в короля фейри.

Помещение наполнилось дымом и смрадом, но ворвавшийся через разбитые окна ветер мгновенно вымел черный туман наружу.

Ирн опустил глаза, рассматривая золотую броню в тех местах, где ее коснулись свинец, железо, медь, серебро. Она стала шершавой и поцарапанной, но сразу обрела боевой вид. Негоже королю ходить в сверкающих доспехах, не опробованных в бою.

Он шагнул вперед, сузив злые зеленые глаза.

Если бы кто-нибудь совершенно посторонний – не Киндеирн, чьи глаза видят магию и силу, а не только внешность, не Алексей, который однозначно и четко знает, что лишь он человек, а все остальные, включая сжавшуюся в комок Кристину, – мерзость, и даже не Кристина, для которой Ирн – сияние, а Алексей – тьма… Словом, если бы кто-то совсем посторонний увидел эту картину, она показалась бы ему забавной.

Взрослый серьезный мужчина в костюмных брюках и полурасстегнутой сорочке твердо стоит на ногах, направив пистолет на тонкокостного и щуплого мальчишку лет двадцати, вырядившегося в костюм из комиксов. Под столом прячется юная девушка, закрыв ладонями глаза, а феи… Ладно, фей, что прижимаются к ней, трепеща радужными крыльями, можно проигнорировать.

Исход сражения ясен. Где уж подростку-ролевику устоять против взрослого вооруженного мужчины.

Ирн видит, как вздрагивает черный пистолет в руках нынешнего короля мира, медленно и нехотя выплевывает кусочек железа.

Который даже не долетает до его золотой брони, превращаясь в жужжащую полосатую осу. Сердитую, возмущенную.

И следующая пуля становится осой.

И еще одна. И еще.

Пока между Ирном и Алексеем начинает кружить целый рой очень сердитых ос.

– Твою мать! – говорит Алексей, и на секунду Ирн недоуменно задумывается, почему тот обращается к богине ночных трав, создавшей когда-то короля фейри.

И пропускает момент, когда пули атакуют его в спину – прибыла вражеская подмога.

Все же давно он не говорил с матерью. Вот победит – и повидается.

То, что он победит – без сомнений.

Сердце в распахнутой шкатулке на столе бьется мощно и ровно. Мир пронизывает магия, по которой он скучал десять тысяч лет.

Миллиарды слабых и глупых людей по всей земле чувствуют, что воздух изменил вкус.

Одним он нравится: они бросают сигареты, отталкивают клавиатуры, шагают в сторону из густой толпы, делают глубокий вдох – и глаза их начинают светиться. Синим, зеленым, алым, золотым.

Другим он противен – и по коже расползается зудящая сыпь, легкие наполняются мокротой, а кровь густеет. Их время кончилось, даже если они только что сдали экзамены в лучший университет мира, прошли собеседование в топовую компанию или выиграли в лотерею.

Километры бункеров под землей корчатся, как матка, уже исторгнувшая младенца: сжимаются, пульсируют, то стискивая людей внутри искореженными железными стенами, то расправляя их с диким скрежетом. Кто успеет – тот выберется. Остальные останутся в железных коконах навсегда.

Трава рвется ввысь, пробивая насквозь снег, лед, асфальт и инновационное нанопокрытие из экологичных материалов, рассчитанное на десятилетия эксплуатации.

Фейри под холмами, танцующие по приказу короля, хохочущие по приказу короля, трахающиеся по приказу короля, вдруг чувствуют себя настоящими. Веселыми, безжалостными и красивыми – теми, кому принадлежит мир. Теперь они бессмертные. Теперь они – игроки.

И они выходят на поверхность, чтобы поиграть…

Ирну остается всего два шага.

Один к столу: взять сердце из шкатулки и вернуть на место – туда, где грудь перечеркивает чудовищный шрам.

И один – чтобы протянуть руку той, что хранит в себе кровь Айны. Дать ей плащ и корону, а может, и меч.

Но он не делает ни одного.

Сердце

Сердце рвется.

Рвется на части, стремясь туда, где ему место.

Рвется на части, пытаясь поделиться силой с оживающим миром.

Рвется на части, потому что хочет оказаться в руках той, что стоит рядом.

Ее пальцы касаются живой – сияющей! пронзительно яркой! – плоти, и сердце заходится радостным трепетом.

Тысячи лет, что оно билось тяжело и редко, тысячи лет, пока оно медленно умирало, запертое в каменном, железном и снова каменном саркофаге, забыты вмиг.

Мир заливает бескрайний океан изначальной магии.

Не той, которую выпускал на волю Истинный Король: не яростной, не опасной.

Не той, что струилась из сердца, когда его вырезали из груди хозяина: не страшной, не кровавой.

Настоящей.

Той, что жила в нем, когда мир еще был юн и наполнен светом и радостью.

Касания тонких пальцев зажигают сердце.

И заполняют всех, кто способен чувствовать магию, – безумной эйфорией.

Мир пульсирует в такт биению сердца – силой, счастьем и жизнью.

47. Кристина

Сияние сердца стало ярче. Кристина коснулась его кончиками пальцев и хотела уже подхватить его – льнущее к ней, словно теплый пушистый котенок воскресным утром.

Но в комнате прогремело железное:

– Нет.

Она вздрогнула.

Попыталась воспротивиться приказу жестокого мужа.

Но воля, которая так легко подчинялась ей все эти годы, улетучилась, едва Кристина попыталась на нее «опереться».

Незримая мраморная колонна, к которой Кристина прислонялась каждый раз, когда силы оставляли ее, вдруг растаяла серым дымом.

Пальцы замерли. Застыли в сантиметре от сияющего чуда в шкатулке.

Кристина хотела взять его, просто взять, а уж потом решить, стоит ли отдавать сердце Киндеирну, пугающему, но влекущему.

Теперь выбора нет.

– Неужели ты предашь человечество? – прошипел Алексей за ее спиной.

Кристине не нужно было оборачиваться, чтобы почувствовать его ненависть и ярость.

Человечество – в его лице?

Кристина заколебалась. Шуршащие под ногами живые побеги увили лодыжки, вскарабкались по бедрам и обернулись вокруг плеч и запястий изящными браслетами.

Сразу стало легче.

Она потянулась к сердцу, не обращая внимания на шум, но родной голос заставил ее остановиться саму. Без всякого давления.

– Прости, доченька…

Они вышли из двери соседнего – смежного – номера. Много-много людей в черном – в бронежилетах, шлемах, с оружием в руках. Бесполезным против Киндеирна в золотой броне. Но они и не собирались стрелять. Им достаточно того, что они привели сюда людей из плоти, которая быстро становится неживой, если нашпиговать ее холодным металлом. И сделать этого намного легче, чем бороться с волшебными существами, якобы более всего на свете боящимися холодного железа.

Когда-то суеверия и мифы работали против