– Кто жаждет моей смерти?

Но жрец уже склонил голову, лицо окаменело, руки безжизненно упали, и он не произнес больше ни слова, только слабое дыхание выдавало, что он жив. Тигран вышел из храма, рядом с которым ждала большая свита, подозвал Артавазда:

– Я узнал, что хотел. Жрец этого храма, наделенный необычайными способностями и даром предсказания, поведал мне будущее.

– Мы выстоим? – спросил сын.

– Ты же знаешь, страну победить нельзя, если на ее вооружении не только меч, но и мудрость.

Царю нравились охота, театральные представления, выступления певцов, танцоров, чародеев и волшебников. Наступивший вечер обещал необычное действие. Тигран в честь прибытия в столицу царицы повелел устроить представление. В зале приемов собрались приглашенные, допускавшиеся, как обычно, к царю без оружия. Уже пришли Артавазд с женой, Тигран‑младший с Береникой, министры с женами, высшие чины царства: сокольничий, виночерпий, главный повар и другие. Между греческими статуями, установленных вдоль стен, стояли воины из охраны дворца.

– Какая красивая статуя, – произнесла жена нового виночерпия, указывая на амазонку. – Как она называется?

– Дорогая, я не разбираюсь в искусстве, – отвечал Вардгес, виночерпий царя. Он носил львиное имя и львиную гриву.

– Это «Раненая амазонка» греческого скульптора Поликлета, – сказал стоявший рядом Васак. – Нравится?

– Очень реалистично! – восхитилась жена виночерпия.

Посреди зала возвышалась накрытая шелковой тканью кукла в рост человека, которую греки называли «автомат». Внешние черты куклы напоминали статую армянской богини любви и красоты Астхик, возлюбленной бога войны, грома и молнии Ваагна. У греков Астхик назвали бы Афродитой, в Месопотамии Иштар, но во всем мире люди, а, возможно, и боги продолжали наслаждаться ее красотой и подчиняться ее любовной власти.

Возвестили о прибытии царя и царицы. В пышных одеждах, под руку, они вошли в зал, вызвав вздох восхищения. Все расступились и поклонились, а царственные особы заняли кресла, им приготовленные. Был поздний вечер, и весь зал, освещавшийся огнем канделябров, казался таинственным и сказочным.

Организатор представлений важный и надутый Акоп провозгласил:

– В городе Аштишате, что на реке Арацани, притоке Евфрата, есть два храма, один богини Астхик, другой бога Ваагна; боги являются супругами, и храм Астхик называют спальней Ваагна. После любовных встреч Астхик и Ваагна проливается над Арменией дождь, который питает поля и сады, принося людям обильный урожай. Богиня любви и красоты Астхик спустилась с небес сюда, к нам, и сейчас будет говорить.

Появился волшебник, высокий тощий человек в черном плаще с черными растрепанными волосами и острой бородой. Он снял покрывало с куклы, и взору присутствующих открылась статуя богини Астхик, отдаленно похожая на Клеопатру Понтийскую. Сверкая глазами и медленно двигаясь по залу, волшебник сказал:

– Богиня хочет загадать загадку.

Все устремили взоры на статую богини, из приоткрытого рта которой тотчас выпала скрученная записка. Акоп поднял ее и прочитал:

– Кто всегда движется одиноким?

Наступила полная тишина, все молчали, ответа не было. Царь Тигран, улыбаясь глазами, произнес:

– Солнце движется одиноким.

Статуя вдруг ожила: ее правая рука с раскрытой ладонью поднялась, согнувшись в локте, и опустилась.

– Богиня довольна ответом, – сказал волшебник, – следующий вопрос.

Появилась новая записка, Акоп ее поднял и зачитал:

– Кто снова рождается?

Опять в зале тишина. Тигран, улыбнувшись, посмотрел на жену, как бы подбадривая, она тоже улыбнулась и сказала:

– Луна снова рождается.

Статуя подняла руку, Клеопатра рассмеялась, а Тигран был рад, что настроение жены улучшилось.

– Что является лекарством от холода? – зачитал записку Акоп.

Васак, переполненный желанием показать свою ученость, произнес:

– Я знаю, это вино!

Левая рука статуи вдруг начала подниматься, и богиня стыдливо закрыла глаза ладонью.

– Увы, – сказал волшебник, – ты не угадал!

Меружан, который стоял за креслом царя, крикнул:

– Огонь – лекарство от холода!

Правая руку статуи с раскрытой ладонью поднялась, все оживились, раздались одобрительные голоса. Загадки удивляли и радовали придворных, которые, зная добродушный нрав царя, чувствовали себя на таких мероприятиях свободно. Появилась новая записка, Акоп зачитал:

– Вечером цветут, утром вянут, днем спят, ночью пробуждаются. Что это?

Опять тишина, придворные переглядываются. Раздался голос жены виночерпия, бойкой и смелой женщины:

– Цветы, наверное.

Богиня стыдливо прикрыла лицо.

– Звезды! – раздался голос Тиграна, и все обратили свои взоры на статую, а та согнула правую руку в локте, подняв ладонь вверх.

Послышались восторженные и хвалебные возгласы, все искренне заулыбались, а Клеопатра с умилением посмотрела на мужа и протянула ему руку, а тот с почтением дотронулся до нее.

В это время волшебник подошел к Кохару, сокольничему, полному и добродушному знатоку птиц, и, делая вид, что помогает ему выйти на середину зала, вдруг нанес мгновенный удар по затылку и сжал его подбородок рукой. Зрители онемели. Кохар тут же вошел в состояние измененного сознания за счет точного удара в область шеи и сжимания на короткое время подбородка. Волшебник, держа его за руку, медленно вел сокольничего по залу. Остановив в центре зала у статуи богини, произнес:

– Спи! Быстрее засыпай! Ты неожиданно погружаешься в сон!

Тигран насторожился. Ему не нравилось, что в его присутствии выполняются какие‑то манипуляции с сознанием людей, не согласованные с ним заранее. Он оглянулся: вся публика завороженно смотрела на происходящее, а волшебник продолжал говорить Кохару:

– Полностью расслабься! Закрой глаза! Ты засыпаешь! Веки становятся тяжелыми, ноги расслабленными и тяжелыми, ты не можешь их поднять! Сейчас полностью расслаблен, засыпай, слышишь только мой голос! Выполняй все, что я тебе скажу!

Обладая безупречными навыками погружения в гипноз, волшебник уже полностью овладел сознанием преданного царю Кохара, который внешне выглядел так, будто находится вне зала: взгляд отрешенный, дыхание замедленное, тело расслабленное.

Волшебник взял его руку и попросил:

– Смотри мне в глаза.

Кохар поднял свои ясные и добрые глаза и уставился на волшебника, а тот, наложив ему на лицо ладони, произнес:

– Я дам тебе сладкий персик, съешь его! – И протянул Кохару луковицу.

Сокольничий взял луковицу, откусил большой кусок и начал жевать с великим наслаждением. Все присутствующие не отрывали глаз от этого действия, а Кохар, несмотря на жгучий вкус, откусывал новые куски от луковицы и, причмокивая, жевал прямо с шелухой, показывая всем своим видом, что очень доволен. Многие стали смеяться, показывать пальцем на добродушного малого и обсуждать увиденное.

Но тут волшебник достал из кармана золотой шар величиной с персик и, не говоря ни слова, оставив Кохара наслаждаться луком, подошел ближе к публике. Он поднял шар над головой, чтобы привлечь внимание присутствующих, и начал повторять заклинания на непонятном языке; затем, произнося с особой интонацией в голосе слова, отличающиеся яркостью и образностью и раскачивая на нитке эту блестящую сферу, заставил всех свести глаза в одну точку. Через минуту глаза людей устали, и зал забылся гипнотическим сном. Все, включая царя, царицу, Меружана и охрану, были погружены в транс. Вдруг начал клубиться дым курений, содержащих в своем составе дурманящие и наркотические вещества, а волшебник, обойдя зал, подошел вплотную к Кохару и