китобойная флотилия использует как базу порт столицы Уругвая». Он еще не успел вспомнить слова резидента, как опережающе пришла мысль: «Даже не думай. Это нарушает все правила конспирации. Нельзя категорически». А ведь у него действительно мелькнула робкая мысль передать заявленный подарок собрату по оружию. «Нельзя!» — орал внутренний голос. Но шальная идея уже жила своей жизнью. «Может, я перекусить хочу. В порту наверняка есть хороший бар с отменно приготовленными морепродуктами. Где в Германии я смогу себя ими побаловать за смешные деньги?»

Таможенные процедуры прошли без задержек. Пассажиры устремились к остановке автобуса, а Север задержался на выходе из терминала. На скамейке грелся на весеннем ноябрьском солнышке пожилой мужчина. По усам, тельняшке и фуражке-капитанке можно было определить, что он «морской волк». Матвей угостил его сигаретой и поинтересовался, где в порту есть бар, в котором в основном собираются моряки с пришвартованных кораблей.

— Есть недалеко от входа в рыбный базар бар «Кальмар». Так себе забегаловка, но пиво дешевое, потому что разбавляют. Там и девочки недорогие, — хитро ухмыльнулся уругваец. — Чуть подальше есть местечко подороже, там и нормально перекусить можно. Cabana Veronica[19]. Es Mercat тоже неплохое место.

Матвей поблагодарил, уточнил, как добраться, и направился искать. «Авантюрист. Гнать тебя из разведки. Такие контакты недопустимы!» — не унимался внутренний голос. «Да я только посмотрю. Повезет, хорошо, но специально разыскивать Мамая не буду. В “Кальмар” точно не пойду. Обещаю», — пытался урезонить внутренний голос авантюрист. Бар Es Mercat, что значит «У рынка», оказался довольно маленьким, невзрачным. Еще с порога Север понял, что здесь ловить нечего, и отправился к «Домику Вероники». Издали потянуло вкусным дымком мяса и рыбы на гриле. Бар был довольно просторный, полутемная атмосфера, несколько групп шумно отдыхали, не мешая друг другу. Матвей прошел к барной стойке и заказал себе какую-то местную выпивку. Скоро его слух уловил отголоски родной русской речи в дальнем углу. Вдоль стен бара стояли прилавки-стеллажи с мясом, рыбой, кальмарами, осьминогами и другими дарами моря. Нужно было только ткнуть пальцем — и тебе приготовят приглянувшийся кусок: хочешь — на гриле, хочешь — в духовке. Аккуратно перемещаясь от одной выкладки к другой, нелегал заметил среди наших моряков Гогу. Просто так подойти — означало расшифровать себя в глазах посторонних. Вот этого допустить было нельзя. Матвей решил подождать, когда китобой захочет куда-нибудь отлучиться по необходимости. Он заказал блюдо с тушеным кальмаром и креветками в овощах. Примерно через час, когда кальмар был съеден и пиво выпито, компания советских моряков стала собираться уходить. Причем так же плотно сбитой толпой. Матвей подошел к бару и подозвал одного из официантов. Он обрисовал парнишке приметы Гоги и попросил позвать его к бару. За небольшие чаевые малец быстро согласился. Матвей попросил у бармена пакет, написал на нем только одно слово «Мамаю» и попросил отдать вызванному моряку. На это ушла еще одна купюра. Сам он быстро направился к выходу. Через стекло двери он видел, как к бармену подошел удивленный Гога. Парень был не промах, он не стал брать пакет в руки, а попросил бармена самого его открыть. Когда он увидел адмиральский бинокль и надпись адресату, целая гамма чувств отразилась на лице китобоя. Удивление, бурная радость и жгучее желание отблагодарить собрата по оружию, но Матвея уже поблизости не было. «Жаль не увижу, как обрадуется Мамай подарку. У мужчин есть свои игрушки и радости».

Север не знал, есть ли у уругвайцев привычка приходить в гости с подарком, но по старой московской традиции предварительно заскочил в кондитерскую. Там ему милые продавщицы помогли определиться и выбрать торт, который они почему-то называли «пирог с кокосом и дульсе де лече». Этот пирог был столь же красив, сколь и восхитителен на вкус. Сочетание хрустящего поджаренного кокоса и сливочного дульсе де лече было превосходно. Оказалось, что под красивыми словами дульсе де лече скрывается карамельный крем. Однако у каждой хозяйки есть свой рецепт его приготовления. В этом чувствовались нежные аккорды корицы и еще какой-то волшебной местной приправы.

Сеньора Флора встретила молодого человека как старого знакомого. К угощению она собственноручно заварила крепкий чай. Сообщение из Москвы подтвердило распоряжение Вальтера отправляться в Германию.

— Сеньора, я так вам благодарен за идею о расширении бизнеса за счет столового серебра.

— У вас действительно получилось воспользоваться моим советом? Покажите, мне так интересно, — попросила заинтригованная женщина.

Матвей вывалил из вализа горку серебра.

— Мой дорогой, ну кто же так презентует товар, — пожурила она разведчика. — Такие вещи надо показывать так, чтобы у клиента постепенно разгорались глаза, а не разбегались. Давайте так.

Женщина достала белую салфетку и положила на нее простой серебряный набор — ложка, вилка, нож. Благодаря необычному узору и изящно выгнутой спинке, приборы выглядели очень симпатично. Сеньора завернула салфетку и достала голубую.

— Следом, Вильгельм, вы показываете другой вариант, — она выложила серебряный набор со вставками из глазури. — Все просто. От простого к красивому, далее к прекрасному. При этом вы называете не цену, а только сколько надо доплатить по сравнению с предыдущим комплектом. Так цена будет восприниматься гораздо легче, и у клиента будет возможность определиться со своими финансами.

На зеленую салфетку лег набор приборов, инкрустированных самоцветами.

— Какая красота, — восхитилась хозяйка антикварной лавки. — Вильгельм, голубчик, вам удалось найти замечательного мастера.

На желтую салфетку лег набор позолоченного серебра с отделкой из глазури.

— Будь я побогаче, я бы не устояла перед такой красотой, — продолжала восхищаться женщина.

На финальной красной салфетке расположился роскошный серебряный набор с позолотой и самоцветами. Им сеньора Флора любовалась дольше всего.

— Это самая дорогая вещь, и ее надо презентовать не как столовый прибор, а как фамильную реликвию, передаваемую по наследству в благородном семействе.

— Благодарю, сеньора за предоставленный урок по технологии продажи. Именно так я теперь и буду поступать. — Матвей достал из вализа некоторые вещи, чтобы положить свертки с салфетками аккуратно на дно. Неожиданно внимание женщины привлекла чилийская газетка, которую Север прихватил перед отъездом. Она выхватила газету и пристально вгляделась в фото.

— Не может быть. Это же Паша Тараскин, лучший подрывник на Украине во время войны, герой Советского Союза.

— Вы его знаете?

— Еще с интербригад в Испании. У него, кажется, был позывной Хомяк, — с особой теплотой вспоминала бывалая разведчица.

— Барсук, — поправил ее Север.

— Точно, Барсук. Вы были в Чили? — спросила сеньора Флора и, не дождавшись ответа, понимающе кивнула: — Понятно. Спасибо вам.

— Что мог делать советский нелегал, подрывник с большим стажем в Чили? — задался он вопросом.