— Прекратите! Это вздор! Это абсолютная ложь!

— О, — протянула она, — я такое уже видела. Я знала, что к этому все идет. Он желал именно ее. А женился на вас из-за денег. Вот так. А зачем? А затем, чтобы они могли поехать выкапывать своих покойников. Какая мерзость!

— Няня! — воскликнула я, — вы не в себе!

Я заглянула в ее безумные глаза. И услышала, не без облегчения, что она лепечет что-то бессвязное.

— Я уложу вас в постель.

— В постель… почему в постель? Это я должна укладывать тебя в постель, моя дорогая.

— Вы знаете, кто я, няня?

— Знаю ли я? Разве не я нянчила тебя с трехнедельного возраста?

— Вы принимаете меня за кого-то другого. Я Джудит, леди Трэверс… жена Тибальта.

— О да, вы — леди Трэверс. И что это вам дало? Я бы предпочла видеть вас замужем за каким-то простым джентльменом, который не думал бы о каких-то раскопках больше, чем о своей молодой жене.

— Я принесу вам выпить чего-нибудь горячего, и вы ляжете спать, няня.

— Вы добры, — сказала она.

Я спустилась на кухню и велела Элен подогреть молока. Я отнесу его няне Тестер, ей нездоровится.

— Вот увидите, теперь, когда миссис Грэй уехала, ей станет лучше. Бог ты мой, миледи, как она ненавидит миссис Грэй!

Я не ответила. Когда я принесла молоко няне Тестер, она уже почти уснула.

* * *

Табита вернулась вместе с Тибальтом. На обратном пути ей нужно было заехать в Лондон, и, поскольку Тибальт уже собирался возвращаться, они поехали домой вместе.

Мне стало не по себе. У меня накопилось столько вопросов! Но с другой стороны, было так замечательно, что он вернулся! И он, похоже, тоже был счастлив снова быть со мной.

Он был счастлив и вполне доволен. Финансовые проблемы разрешились. Мы должны были отправляться в марте, вместо февраля, как он раньше планировал. Но это означало задержку только на две недели.

— Теперь мы будем очень заняты, — сообщил он. — Нужно как можно более тщательно подготовиться к отъезду.

Он оказался прав. Мы уже не могли думать ни о чем, кроме экспедиции.

И в марте отправились в Египет.

Дворец Чефро, величественный, сияющий позолотой, напоминающий какой-то сказочный чертог, стоял за городской чертой, тем самым подчеркивая свой особый статус среди прочих сооружений, а скорее — особый статус своего хозяина, которого звали Хаким-паша. Тот самый филантроп, предоставивший этот великолепный дворец в полное наше распоряжение.

С момента нашего приезда я была покорена, совершенно очарована странной, безводной, таинственной страной фараонов. Реальность оказалась ничуть не бледнее ярких картин, возникавших в моем воображении, которое опиралось только лишь на мечты да книжные иллюстрации.

Несколько членов экспедиции приехали сюда раньше нас. Они разместились в непосредственной близости от раскопок, взяв с собой основную часть оборудования.

Адриан, Эван и Теодосия с Теренсом Гелдингом и Табитой отплыли вместе со мной и Тибальтом из Саутгемптона. Прибыв к месту назначения, компания должна была разделиться, поскольку Тибальту еще требовалось уладить кое-какие дела в Каире. Мы с ним планировали задержаться на несколько дней там, а затем встретиться с остальными уже во дворце Чефро.

За день до отъезда я пошла в Радужный. Доркас и Элисон прощались со мной так, будто я уезжала навсегда. Сабина и Оливер были приглашены на ужин, и я чувствовала, как сильно мои тетки жалели, что я не вышла замуж за Оливера и не осталась жить в доме священника, о чем они так страстно мечтали раньше.

Я была даже рада, когда вечер закончился, а на следующий день, когда мы поднялись на борт парохода «Сталварт», началось мое Большое Приключение. Я была в восторге от всего происходящего и жалела лишь о том, что мы с Тибальтом не одни. Могу предположить, что Эван с Теодосией чувствовали то же самое.

Бедная Теодосия была вынуждена оставаться в каюте, потому что первые несколько дней море было неспокойным, учитывая пору года. На палубе разговоры в основном велись об археологии, и поскольку Теодосии не было рядом, я постоянно чувствовала себя единственным среди всех присутствующих неучем, в то время как была буквально потрясена эрудицией Табиты.

Море, вопреки нашим ожиданиям, вскоре заметно успокоилось, и к тому времени, когда мы достигли Гибралтара, Теодосия уже смогла появиться на палубе. Эван был необыкновенно заботливым супругом; он проводил много времени с Теодосией, и я гадала, стал бы Тибальт так заботиться обо мне, если бы я тоже страдала от морской болезни.

Мы провели прекрасный день в Гибралтаре. На рессорных двуколках ездили за город, где любовались великолепными видами, осматривали местные достопримечательности, просто наслаждались ощущением твердой земли под ногами после морского путешествия. Это был счастливый день.

Затем мы прибыли в Неаполь. Поскольку в нашем распоряжении было два или три дня, мы поехали осматривать Помпеи. Там полным ходом шли раскопки, и город все явственнее возрождался из тысячелетнего пепла. Мы ходили рука об руку с Тибальтом по камням, которые до семьдесят девятого года нашей эры были мостовыми этого прекрасного города. Я была безмерно очарована всем увиденным.

— Как прекрасна миссия, состоящая в том, чтобы возвращать миру такие сокровища! — горячо проговорила я.

Тибальт был в восторге оттого, что я разделяю его энтузиазм. Он показывал мне остовы домов и описывал, как, по его мнению, жили здесь люди под тенью Везувия до того рокового дня, когда великий вулкан проснулся. Город столетиями был погребен под застывшей лавой и пеплом, а явился миру только сто лет назад, когда его открыли археологи.

Когда мы вернулись на пароход, разговоры об этом трагически погибшем городе продолжались до позднего вечера.

В Порт-Саиде мы сошли на берег и отправились в Каир — только мы вдвоем, Тибальт и я.

Раньше я много читала о Египте и силой воображения переносилась на эту таинственную землю. На основании этого я полагала, что подготовлена к восприятию Египта, но мои фантазии ни в коей мере не могли сравниться с реальностью, которая произвела на меня поистине ошеломляющее впечатление и взволновала, конечно же, гораздо больше, чем игра самого безудержного воображения.

Это был золотой край, опаленный беспощадным солнцем. Здесь во всем ощущалась тысячелетняя история. Увидев козопаса в длинном белом одеянии, я сразу же представила себе, что попала в ветхозаветные времена. Эта страна околдовала меня, и я знала, что здесь может произойти все, что угодно, — как самые удивительные и прекрасные события, так и самые ужасные. Она была одновременно и красивой — и уродливой, захватывающей и отталкивающей.

Мы остановились в маленькой гостинице на берегу Нила. Из своего окна я могла видеть берег реки и золотистые Мокаттамские холмы. Как эта картина отличалась от зеленых холмов Корнуолла, его туманной влажности и буйной растительности! Здесь было только бесконечное солнце, безжалостно обжигающее землю. Если основным цветом Англии был зеленый, то Египта — желтый. Атмосфера библейских времен полностью захватила мое воображение. Люди в белых одеждах и в сандалиях, запахи местной пищи, надменные взгляды верблюдов, грациозно шагающих мимо. Я с удивлением слушала высокий голос муэдзина призывавшего людей на молитву с вершины минарета, и меня потрясло, что, услышав этот голос, все вмиг останавливаются и молятся Аллаху.