Добравшись до первого этажа, понял, что дым вскоре доберется и сюда. Поэтому выйти тем путем, каким вошел, у него не получится: он рискует задохнуться в нескольких шагах от спасения. Немыслимый абсурд. Он понял: чтобы спастись, нужно пробраться наверх, обмануть дым, опередив его.

Он вновь очутился на втором этаже и, почти задыхаясь, вбежал в комнату, стены которой украшали сюжеты сказок. Жара, однако, опередила его, была уже невыносимой: обои с рисунками начали сползать со стен.

Чувствуя, что времени у него мало, Маркус ударил ногой в деревянный щит, закрывавший окно. Раз, и другой, и третий – а в коридоре уже намечался багровый отсвет, предвещавший вторжение пламени. Щит наконец поддался, вылетел в пустоту. Маркус схватился за подоконник и уже собирался прыгнуть следом, в темноту бурной ночи, когда из-под обоев с рисунками из сказок показалась фигура. Громадная, она вздымалась, словно грозная тень.

Человек, в котором не было ничего человеческого. Пустые глазницы, голова волка.

13

От ливня, который ночью обрушился на Рим, утром осталось одно смутное воспоминание.

Выцветшее солнце освещало базилику Сан-Паоло фуори ле Мура, Святого Павла за городскими стенами, вторую по величине после собора Святого Петра.

Там находится гробница апостола Павла, который, по преданию, принял мученичество и был обезглавлен в нескольких километрах отсюда. Базилика расположена на левом берегу Тибра, за стеной Аурелиана, откуда и происходит ее название. В ней нередко проводят торжественные церемонии, в частности похороны государственного значения. В данный момент там происходило отпевание Пии Римонти и Стефано Карбони, агентов полиции, зверски убитых Римским монстром три дня назад.

В церкви было не протолкнуться. Явились высшие полицейские чины, разные должностные лица. Но и простые граждане пришли почтить память жертв ужасающего преступления.

Под портиками, окружающими здание, расположились телевизионщики, снимающие церемонию для новостных каналов. Перед входом уже стоял почетный караул полицейских в парадной форме, дожидаясь выноса гробов, чтобы отдать погибшим последние почести.

Сандра осталась снаружи вместе со многими другими коллегами и отрешенно наблюдала за происходящим, уверенная, что убийца как раз доволен спектаклем, поставленным в его честь.

Она пришла сюда в штатском и взяла маленький цифровой фотоаппарат, на который запечатлевала присутствующих. То же самое делали другие фотографы-криминалисты, смешавшиеся с толпой как внутри базилики, так и снаружи. Они искали лица или жесты, вызывающие подозрение, в надежде на то, что монстр решится присутствовать при отпевании, упиваясь своей свободой и безнаказанностью.

Не такой он дурак, подумала Сандра. Его здесь нет.

В последний раз она присутствовала на похоронах, когда погиб ее муж. Но навязчивая мысль, владевшая ею в тот далекий день, не имела ничего общего с болью утраты. Следя за погребением Давида, Сандра не могла отрешиться от сознания, что теперь она – вдова, таков ее официальный статус. Определение, никак к ней не подходящее, в ее-то молодые годы. Слово это ее раздражало. Никто еще ни разу не назвал ее так, но сама она не могла не смотреть на себя как на женщину, потерявшую мужа.

Только разгадав тайну смерти любимого человека, она отделалась от звания вдовы. И от стесняющего присутствия Давида. Никто в этом не признается, но смерть любимых часто преследует нас, как долг, который невозможно вернуть. Поэтому Сандра до сих пор помнила чувство освобождения, которое испытала, когда Давид наконец-то ее отпустил.

Но прошло еще какое-то время, прежде чем она позволила другому мужчине войти в ее жизнь. Совсем другая любовь, совсем другой способ любить. Чужая зубная щетка в ванной, новый запах на соседней подушке.

Но сейчас она не была уверена, что Макс ей подходит, и не знала, как сказать ему об этом. Чем больше старалась она убедить себя, что это мужчина ее жизни, полный всяческих совершенств, тем сильнее чувствовала необходимость порвать с ним раз и навсегда.

Эти мысли нахлынули с особой силой именно сейчас, в день похорон ее коллеги Пии Римонти. Что, если бы она была в той машине, служившей приманкой, чтобы изловить монстра? Какие образы мелькнули бы перед нею в последние мгновения жизни? О чем бы она пожалела?

Сандра боялась ответов на эти вопросы. Но может быть, благодаря таким будоражащим мыслям она, поднимая фотоаппаратик, чтобы запечатлеть небольшую группу людей, заметила, что в кадр попал Иван, возлюбленный Пии, который, странное дело, торопливо удалялся прочь от базилики, не дождавшись конца погребальной церемонии.

Проследив за ним взглядом, Сандра увидела, как парень прошел через всю колоннаду, выбрался на боковую улочку и приблизился к припаркованной машине. Даже на таком расстоянии было видно, как он расстроен. Может, не смог совладать с болью, поэтому удрал. Но перед тем как открыть машину, он сделал движение, поразившее Сандру.

Яростным жестом выхватил из кармана куртки мобильник и выбросил его в урну.

Сандра вспомнила, что пенитенциарий говорил об аномалиях. И как еще можно назвать такое поведение? После минутного колебания она решила пойти поговорить с парнем.

До трагедии Сандра видела Ивана всего один раз, тогда он ждал Пию в конце ее дежурства. Но последние два дня он часто появлялся в квестуре. Он никак не мог примириться с произошедшим, винил себя в том, что не сумел защитить свою женщину.

– Привет. Ты – Иван, так ведь? – выпалила Сандра.

Парень обернулся, посмотрел на нее:

– Да, я – Иван.

– Меня зовут Сандра Вега, я – коллега Пии. – Нужно было как-то объяснить, зачем она подошла. – Тебе нелегко, я знаю. Сама прошла через это несколько лет назад, когда погиб мой муж.

– Мне очень жаль, – выдавил он, видимо не зная, что еще сказать.

– Я видела, как ты выбежал из церкви. – Сандра заметила, как при этих словах Иван невольно покосился на урну, куда недавно выбросил мобильник.

– Да, правда… Мне стало невмоготу.

Сандра ошибалась: в его голосе не ощущалось ни боли, ни гнева. Только желание поскорее отделаться.

– Мы его поймаем, – проговорила она. – И он понесет наказание. В конце концов мы всегда их ловим.

– Уверен, так оно и будет, – отозвался Иван каким-то холодным, безразличным тоном.

И тон, и манеры его как-то не вязались с представлением, которое Сандра о нем составила: жених, любой ценой жаждущий правосудия. Наоборот: теперь у Сандры складывалось впечатление, будто он хочет что-то утаить. Он так и стрелял глазами по направлению к урне.

– Могу я спросить, почему ты ушел с похорон?

– Я уже тебе ответил.

– Назови настоящую причину, – упорствовала она.

– Тебя это не касается, – в сердцах огрызнулся Иван.

Сандра молча смотрела на него несколько секунд, которые уж точно показались ему нескончаемыми.