монументами давно умершим идеям. Вторили надежде и редкие хрущевки, трехэтажные малосемейки и понатыканные между ними частные дома. Навсегда заброшенная детская площадка с проржавевшей каруселью. Автостоянка, превратившаяся в кладбище машин. Несмотря на то что весь поселок можно было за пару минут пересечь пешком, на этом узком пространстве сосредоточилось слишком много памятников, безмолвно кричавших, что помнить о них уже некому. Что само их пребывание здесь уже не имеет смысла, и от этого на душе становилось еще тоскливее.

Внутренняя стена Ликана, отделявшая поселок от Липецка, располагалась вплотную, по странному совпадению не отрезав от него ни единого квадратного метра. Она возвышалась, постоянно напоминая о себе слабым мерцанием.

Антанта сидела на детской качалке. Ее ноги немного не доставали до земли, и она позволила ветрам колыхать себя, как им заблагорассудится. Джет-пушка в ее руках ждала своего часа.

– Скучаем?

Подошедшая Делфи схватилась руками за верх качели, подтянулась несколько раз, спрыгнула, похлопала ладонями друг о друга. Антанта молчала.

– Жвачку хочешь? – предложила Делфи.

Антанта покачала головой.

– Понятно, королева в печали, – сказала Делфи. – Ладно, мое дело предложить… мальчики держат запад и восток. Сказали, не хотят тебе мешать.

– Спасибо, – прошептала Антанта.

– И чего ты захандрила-то, а? – Делфи обняла ее. – Мы тебя все равно любим, хоть ты и вредная. Почему ты молчала про Джета?

Антанта медленно подняла глаза.

– Не хотела, – тихо сказала она. – Не хотела плодить плохих новостей. Это бы ничего не изменило.

Делфи немного поразмыслила, хмыкнула и выпрямилась, оперев дробовик о плечо.

– Наверное, так и есть, – сказала она. – Все до того упоролись на хайпе по негативу, что я сама забыла: есть люди, которые его избегают. Стараются не увеличивать его количество в мировой энтропии. Знаешь, я должна извиниться перед тобой.

– Передо мной? За что?

– Ты показалась мне пустышкой. Сейчас я понимаю, что была не права.

– Все в порядке. – Антанта чуть смутилась, болтая ногами в воздухе.

Делфи взялась за цепь качели, подвигала ее вперед и назад. Антанта не мешала раскачивать себя, лишь держалась за джет-пушку, чтобы не выронить.

– Ты ведь на самом деле не Антонова? – спросила вдруг Делфи.

– Антипова, – вымолвила девушка в синей шапке. – Просто никто прочитать не может.

– Вряд ли не может, – усомнилась Делфи. – Скорее, не хотят. Люди пошли поверхностные. Заглянули в паспорт, ограничились первым буквами – и все. Всем кажется, что если они увидели самую яркую часть, то на остальное можно забить. Что заметили вполглаза, то и врезалось в башку. А дальше не смотрят, первого впечатления достаточно. А когда видишь, что они твою фамилию неверно написали, – то уже исправлять их как-то не хочется. Потому что зачем исправлять того, кто с самого начала отнесся к тебе поверхностно? Ведь так?

Антанта кивнула.

– Так и живем, – вздохнула Делфи. – Вот эта твоя шапка… ты ведь понимала, что это будет единственное, что люди запомнят о тебе? Что придется пробивать много стен безразличия, пока в тебе начнут видеть кого-то большего. Ты живешь годами, десятилетиями на волне первого впечатления о себе. И не видишь, как репутация вокруг уже тверда, точно резной болт при виде гайки. И мнение о себе уже не сломить. Начинаешь разворачиваться, скачешь выше головы, меняешь мир вокруг. А он, зараза, не продавливается. Ты уже волчицей воешь, чтобы в тебе человека увидели, – и все никак.

– Потому ты и застряла на Комбинате?

Делфи кивнула.

– Нелегко тебе, – добавила она. – В нашем мире, чтобы к тебе не относились как к пустому месту, достаточно завалить пару упырей. По-хорошему люди не понимают. Гарик вон вертолеты катал – тяжелые, дорогие. Демьян водил людей и спасал им жизни. А я охраняла в одиночку – ну, почти в одиночку – гигантский, мать его, завод и сорок лярдов инвестиций. И что мы получили? С нами не считались, пока мы не собрались вместе и не начали палить по сторонам. Но ты у нас миролюбивая, и тебе пришлось хуже, чем нам всем, вместе взятым. Понадобилось ломать законы физики, сверлить червоточины в пространстве. И что обидно – это же не ради нобелевки. А просто чтобы в тебе видели кого-то большего, чем вешалку для синей шапки.

Антанта протерла глаза. Делфи перестала ее раскачивать и даже придержала цепь.

– Ладно, оставлю тебя одну, – сказала она. – Сама реши, собирать эту штуку или нет. Мы трое, в принципе, тебя поймем при любом раскладе.

– Спасибо, – прошептала Антанта.

– А кстати. – Делфи снова повернулась. – «Антанта» – это от фамилии, да? Никто не мог прочитать ее, и Джон разобрал только первые три буквы. Повторил несколько раз, и получилась Антанта?

– Да, все правильно.

– Интересно… – Делфи подергала себя за губу. – Получается, я была бы Соксокс?

Обе девушки замолчали.

– Да ну на фиг! – затрясла головой Делфи. – Все, сеструня, разбирайся. Я пошла к мальчикам.

Когда Делфи исчезла, Антанта уже приняла решение. Аккуратно вытащила диадему, посмотрела, как она блестит в оранжевом небе. Огни были тусклые, искусственные. Фальшивые. С отражениями от костра Демьяна они не шли ни в какое сравнение.

Антанта принялась выдавливать из нее бриллианты, собирая в ладонь. Разжала пальцы, позволяя стальной опоре упасть на землю к подножию качели. Перехватила джет-пушку, отодвинула защитную решетку, обнажив сложную откалиброванную систему зеркал с круглыми выемками. Начала аккуратно, по одному, вставлять бриллианты.

Вытащила лазерный прицел, снятый с одного из автоматов. Посветила под нужным углом. Убедилась, что свет расщепляется и преломляется как нужно. Убрала лазер.

Достала два браслета, разместила один на прикладе пушки, второй – на носу. Вздохнула. Сползла с качелей. Убедилась, что на фазометре достаточный заряд батарей.

Она прошла с джет-пушкой к стене, стала от нее в метре. Казалось, ее можно коснуться свободно. Хотя Ликан бы такого не простил – втянул бы в себя, перемолол плоть, раздробил кости и выпил кровь. Антанта его понимала. Ликан заслуживал к себе более серьезного отношения.

Антанта подошла к предварительно закрепленной на земле опоре. Наспех сооруженная тренога, которую Демьян и Гарик сделали из запчастей, вытащенных с кладбища автомобилей. Девушка поставила джет-пушку сверху, закрепила как могла.

Вдавила кнопку включения.

Контейнер на фазометре подсветил свое содержимое зеленоватым. Одновременно позеленели оба браслета на концах устройства. Бриллианты многократно расщепили и отразили зеленый луч внутри рефрактора.

И гигантский прайм, глубоко из-под земли, ей ответил.

Снизу в джет-пушку ударил толстый зеленый луч. Отражения собрались в сложнейшую трехмерную паутину лучей, которые ни разу не пересеклись друг с другом. Джет-пушка выпустила сконцентрированный зеленый сноп, который ударил в стенку Ликана.

Ликан тоже ответил. Недовольно заурчал, подобно вытащенному из спячки хищнику.

– Что