артикуломентума, произошедшие в процессе естественного эмбриогенеза, — продолжил развивать мысль Владимир Ефимович. — Конечно, наш необычный «артикуломентум» состоит не из углекислого кальция, а из вещества более сложного, в процессе длительной эволюции сложившегося, как структура более пригодная для построения такого гиганта. Вполне возможно, что так называемые «овощи», собираемые нами в биотронах, тоже естественные плоды жизнедеятельности этого невероятного внеземного существа, с его потрясающей воображение метомерностью.

— Разрешите влезть, профессор… Не совсем я все понял. Вы хотите сказать, что мы сидим в космической ракушке, научившаяся летать со сверхсветовыми скоростями? — майор рывком перевел взгляд с листка бумаги на Чудова.

— Почему же космической? Она могла вырасти в условиях какой-то планеты, а кафравцы переделали ее в звездолет, разместив здесь всякого рода устройства, двигатель, энергетическую установку и так далее. Извините, не буду рассуждать о технической стороне, в которой сам не понимаю, — Владимир Ефимович не любил высказывать сомнительные гипотезы и чувствовал себя все более не ловко.

— Пап, ты гений! — Лена едва не подскочила, обняла его за шею, накрыв растрепанными волосами. — Конечно же, раковина! Я все думала, думала, на что это похоже. Какая же прелесть — настоящий живой звездолет! И какие умницы наши кафравцы! Зачем переводить миллиарды тонн металла, но строительство такой махины, когда можно воспользоваться тем, что предоставила природа!

— Владимир Ефимович, а что за практическая польза нам от этого знания? — негромко спросил Лугин. В выкладках профессора, как и Гармаш он, мягко говоря, не разобрался и предпочел бы выслушать их позже, когда проблема с администраторами не будет столь болезненной.

— К сожалению, Сережа, особо никакой. Разве что мы можем строить новые гипотезы. Десятки новых забавных и фантастических гипотез, — Чудов наконец освободился от объятий дочери и позволил мичману взять листок с планом известных территорий. — Раз уж о гипотезах: можно предположить, некоторые вещи о Фаргерте или родном мире кафравцев. Или уж точно о той планете, где построен наш необычный корабль. Такой гигантский экзомолюск способен вырасти только в океане достаточно теплом для быстрых биохимических процессов и богатом минеральными солями, и одновременно детритом.

— Извините, Владимир Ефимович, все это чрезвычайно интересно, но поговорить о других мирах у нас найдется время, — заметила Светлана. — Давайте решать, где мы можем надежнее спрятаться в потрясающих полостях артикуломентума. В лучшем случае у нас вечер и ночь. Не так уж много, правда, если собирать палатку, шмотки и неизвестно куда идти? Утром нас уже наверняка побеспокоят эти придурки.

— Товарищ майор, слово разрешите, — Игорь Ракитин поднял руку, дожидаясь одобрения Гармаша и, когда тот сказал свое звонкое «разрешаю!», придвинулся к столу: — Мы со Славкой, когда за огурцами к обеду двинули, так в биотронах завернули не налево, а на право, по узкой галерее. Ссать… Ой, извините, Владимировна, — он взглянул на Чудову и от расстройства аж прихлопнул себя по губам.

— Да я тебе сейчас башку оторву! — вспылил майор. — На свинарнике что ли воспитывался?!

— Пусть, говорит, Юрий Сергеевич. Через чур пикантно, конечно, однако живая русская речь имеет право быть, — Лена как бы прощая Ракитина, положила ему на колено свою белую мягкую ладонь.

— Ну там, в общем в туалет сильно приспичило и мне, и Славке, хоть при всех того, а до сортиров далековато, — продолжил он, значительно приободрившись скрытой похвалой профессорской дочки. — И пока проберешься до пункта назначения. Народу же сколько там? Толкотня веселее чем на дискотеке. И куда нам деваться? Мы на право узкой галереей. Там же темно и ничего не растет. Сделали как следует за углом и дальше чего-то пошли.

— Короче, Ракитин. Не «Муму» пересказываешь, — поторопил Гармаш.

— Короче, дырка там. Ее не так особо видно, но мы со Славкой засекли. Невысоко метрах в трех. Нормальная такая дырень, и подняться можно по выступам — лазали, — Игорь в ожидании поддержки зыркнул на Руднева.

— Лазали, — подтвердил своим огромным ртом Славик. — Ветром оттуда несет и вонью — значит сквозная. Так еще и прикинули: проход в другую пещеру или черт знает куда. Только не особо большая дыра, сгибаться иногда надо, а то я макушкой тюкнулся.

— Хорошая новость, — заметил Владимир Ефимович. — Отважные молодые люди, а вы далеко заглядывали?

— В смысле? — не понял Ракитин.

— Вас, бойцы, спрашивают, разведали, куда она ведет? — пояснил майор.

— А там вроде тоже биотрон начинается. Желтый свет и типа заплесневелые мухоморы на стенке, — сообщил Слава Руднев. — Мы лезть дальше не захотели.

— Игорек, ну-к глянь сюда, — попросил солдата Лугин, кладя листок с профессорскими художествами на клеенку. — Если на право, ваша лазейка получается здесь? — он ткнул пальцем в узкое ответвление галереи, обозначенное как тупик.

— Ну да, — подтвердил Ракитин, прислоняясь к Елене Владимировне и втягивая ноздрями слабый запах ее духов. — Здесь, только немного не доходя. Мы ж сильно это, в туалет торопились и всю галерею не проходили. Примерно посредине стали, фонариком присветили и там все обнаружилось.

— Так это совсем не далеко. Пятнадцать минут ходьбы, — еще больше оживился Лугин. — Так предлагаю: я схожу туда на разведку, а остальные неторопливо сворачивают палатку и пакуют вещи. Если там на самом деле есть пригодная для обитания зона, то считайте, нам повезло.

— Рано или поздно администраторы о ней узнают, если еще не знают, — сказала Красина. — Но пока, конечно, это выход.

— В общем, так, — майор Гармаш встал, энергично отряхивая брюки. — Я выдвигаюсь на разведку вместе с рядовым Ракитиным. Остальные мужчины, кроме профессора, пусть свертывают лагерь. Если за дырой все нормально, еще до ночи сменим дислокацию.

— Как желаете, майор, — у Сергея не было охоты спорить с Гармашем по распределению ролей. Несет его типа в разведку — флаг в руки. С палаткой, сумками управиться еще легче.

Из-за ширмы снова раздался шум: чьи-то торопливые шаги, выкрики:

— Алик! Не тормози! Алииик!!!

— Сам не тормози! Сука! — хриплый возглас дополнил выстрел ПМа.

— Сюда прет!

— Хатами давай! С прохода, мудачье!

Еще выстрел. Отчетливо и звонко. Не дальше полпути к биотронам.

Майор насторожился, переглянувшись с Лугиным, положил руку на кобуру.

— Гляну, что там, — мичман встал, прислушиваясь, переступил трос крепежа палатки и осторожно отодвинул край простыни, стыковавшийся с полиэтиленом.

Первое, что он увидел: троих мужиков и паренька лет двадцати с пистолетом, отступавших по проходу, дико озиравшихся на каждом шагу, словно их преследовал всполошенный носорог.

— Что там? — Хитрова прислонилась к Лугину, тоже стараясь вникнуть в причину переполоха.

— Света! Туда не лезь! — попыталась оттащить ее Красина, хватая за куртку. — Вечно тебя несет на неприятности.

Майор с раздраженным сопением возник по другую сторону ширмы, как и Лугин откинул простынь и высунулся в проход.

— Эй,