с Поттером оказался более тревожным, чем Северусу хотелось признавать. Реакция мальчишки на информацию о деньгах, что получала Петуния на его содержание, огорчила Северуса. Он снова оказался в неудобном положении, желая сказать хоть слово утешения, но не зная, как это сделать.

Интересно, что порыв Поттера не принимать ничьих подачек, казалось, имел те же корни, что и у самого Северуса — он тоже слишком часто оказывался жертвой унизительной милостыни. Петуния наверняка отправила бы мальчика в приют, если бы не ежемесячные чеки из Гринготтса. Однако она озаботилась убедить ребёнка в том, что приняла его по доброте сердечной, хотя сомнительно, что у неё вообще есть сердце.

Возможно, было бы лучше, если бы мальчик действительно попал в приют. В конце концов, кто-нибудь из сотрудников Службы защиты детей волшебников услышал бы об этом. Хотя это, к сожалению, привело бы к тому, что Министерство отдало бы Поттера тому, кто больше заплатит.

В сегодняшней встрече участвовали все, кого Дамблдор счёл необходимым известить об изменении статуса Поттера. Северус настоял, чтобы поговорить со всеми сразу: после объяснений с Дамблдором на прошлой неделе он не собирался проходить через это снова, или, по крайней мере, чаще, чем это было необходимо, поэтому согласился на встречу, как только Минерва и Поппи вернутся.

Минерве будет трудно сказать. Чёртов Джеймс Поттер и его банда были зеницей ока Минервы. Поттер и его вероломный лучший друг Блэк преуспевали в трансфигурации. Гарри Поттер тоже ходил в её любимчиках, хотя он никогда не был так хорош в трансфигурации, как его отец (становилось всё труднее и труднее отрицать, что, за исключением внешности, Гарри действительно был похож на Поттера-старшего меньше, чем Северус думал изначально).

Вполне вероятно, что Минерва будет в ярости как из-за издевательств Дурслей над Поттером, так и из-за правды о его происхождении. Хотя Северус уважал её как коллегу и любил (настолько, насколько он вообще мог кого-то любить) как личность, она никогда не была замужем и, возможно, не поймёт, на что способна ведьма в стремлении родить ребёнка.

Северус искренне желал бы найти какой-нибудь другой способ сообщить Минерве, но Дамблдор понимал, что скрывать правду от неё будет ещё опаснее: как декан факультета Поттера, она имела полный доступ к его документам и могла ненароком вызвать неприятности, выясняя, почему Гарри не собирается возвращаться к Дурслям.

С Поппи всё должно пройти легче. Северус всегда хорошо ладил с ней, как целитель, она понимала, что во многих семьях волшебников принимали определённые меры. Он знал наверняка, что во время его преподавательской работы в Хогвартсе она не единожды готовила зелье сокрытия родства. Северус никогда не спрашивал, для кого оно предназначалось, просто предоставлял Поппи гримуар, в котором содержался рецепт, и некоторые из наиболее ценных ингредиентов из собственных запасов.

Кому ещё Дамблдор должен был объяснить всё — это Молли и Артур Уизли, если они собирались получить опекунство и тихо, без огласки, забрать ребёнка у Северуса. Неизвестно, как они оба отнесутся к возникшей ситуации.

Итак, теперь все собрались в кабинете Дамблдора. Северус подумал, что предпочёл бы встретиться лицом к лицу со всем Визенгамотом и смириться с пожизненным заключением в Азкабане.

Северус встал перед горгульей Дамблдора, глубоко вздохнул и расправил плечи, чувствуя себя так, словно шёл на собрание Пожирателей Смерти с разъярённым Тёмным Лордом во главе. Возможно, Минерва разозлится настолько, что приложит Северуса круциатусом, когда услышит его историю.

— Кровяные леденцы, — сказал он горгулье, и та отскочила в сторону.

— …волнуюсь за Джинни, если честно, — говорил женский голос, — она просто на себя не похожа. Я всё думаю, не забрать ли её домой. После того, что случилось…

— Мы присмотрим за ней, Молли, — примирительно пообещал Дамблдор. Уизли уже были в его кабинете, по-видимому, прибыв через камин.

— Директор, — холодно сказал Северус, недовольный, что пришлось снабдить директора воспоминаниями, но выбор был невелик: или так, или Веритасерум, если он собирался сохранить уважение серьёзных волшебников (и свою работу).

В каком-то смысле Северус не мог винить Дамблдора после того, как четырнадцать лет назад пришёл к нему с известием, что Тёмный Лорд преследует Поттеров по вине зельевара.

Северус безжалостно отбросил эту мысль. Самобичевание не поможет ему пережить этот вечер.

— Северус, — голос Дамблдора звучал тепло и приветливо. Очевидно, сцена в Омуте памяти успокоила его. Северус избегал разговоров со старым ублюдком всю неделю, за исключением одного или двух обсуждений внезапного отвращения мальчика к общению с кем-либо, кроме его закадычных друзей.

Северус вспомнил, как тихо сидел старик, когда Северус вручил ему отчёт об осмотре Гарри, а затем документ, в котором были прописаны новые условия опекунства.

Дамблдор потратил добрых пятнадцать минут на изучение медицинского заключения.

— Я знал, что они не совсем довольны тем, что взяли Гарри к себе, но никогда не думал, что они способны на такое, — очень тихо сказал он.

Это напомнило Северусу, что нужно показать Поппи руку мальчика. Ему не нравилась привычка ребёнка сжимать кисть и потирать её, словно она болела — вполне возможно, что кости срослись неправильно.

Директор взял свою волшебную палочку и наколдовал удобное зелёное кресло рядом с Молли Уизли.

— Пожалуйста, присядь, Северус, подождём остальных.

Северус кивнул мистеру и миссис Уизли. Те обменялись непонятными взглядами и кивнули в ответ.

— Здравствуйте, профессор Снейп, — сказала миссис Уизли, — рада вас видеть.

Она мягко улыбнулась, и он любезно наклонил голову, понимая, что должен во что бы то ни стало сохранить их хорошее расположение. Он видел надежду в глазах мальчика, когда тот упомянул о возможности того, что Уизли возьмут его под опеку. Северусу было неловко разочаровывать ребёнка, особенно после того, что он слышал и видел.

Не успел Северус сесть, как дверь открылась и вошли Поппи и Минерва.

Обе ведьмы выглядели усталыми — они только что вернулись в замок. Минерва казалась особенно измученной: её глаза запали и потемнели, вокруг рта появилось ещё больше морщин, и новая белая прядь украсила заколотые седые волосы. Они с Августой Лонгботтом были школьными подругами, а Фрэнк и Алиса учились на Гриффиндоре. Потерять Лонгботтома для Минервы было всё равно что потерять одного из собственных внуков.

Северус покачал головой. Никто и подумать не мог, что над студентом могут так жестоко издеваться прямо у них под носом. Похоже, Невилл Лонгботтом, как и многие жертвы жестокого обращения, приложил немало усилий, чтобы скрыть нанесённые ему дядей увечья. Скорее всего, в безуспешной попытке