— Мне кажется, я встречался с ним. Он сейчас у Джошуа Безрукого на Скале — в Сес… се… — Он похлопывал ладонью по шее лошади, пытаясь впомнить название.

— Сесуадра. Да, это он. Очень молод, но подхвачен слишком многими потоками, чтобы это могло оказаться простой случайностью. У него будет своя роль в грядущих событиях, — Джирики смотрел на восток, как будто хотел увидеть там смертного юношу. — Амерасу — наша Первая Праматерь — приглашала его в свой дом. Это была действительно великая честь.

Эолер покачал годовой:

— Он показался мне просто высоким и довольно неуклюжим молодым человеком, когда мы виделись, — но я давно уже перестал доверять внешности.

Джирики улыбнулся:

— Значит, вы один из тех, в ком сильна кровь эрнистири. Позвольте мне еще немного обдумать то, что я увидел в Шарде. Если вы пойдете со мной повидать Ликимейю, я разделю мои мысли с вами обоими.

Они продолжали свое восхождение на гору Эрна, как вдруг Эолер увидел кого-то, медленно идущего по мокрой траве.

— Одну минутку, пожалуйста. — Эолер передал поводья ситхи, соскочил с коня и пошел вслед за человеком, который шел вперед, поминутно нагибаясь, словно собирал цветы между редкими травинками. Стайка птиц вилась сзади, ныряя к земле, а потом снова устремляясь в воздух, шелестя крыльями.

— Мегвин, — позвал Эолер. Она не остановилась, так что ему пришлось ускорить шаги, чтобы догнать ее. — Мегвин, — сказал он, наконец поровнявшись с ней, — вы здоровы?

Дочь Лута обернулась, чтобы взглянуть на него. Под ее черным плащом виднелось ярко-желтое платье. На поясе была пряжка из кованного золота в виде подсолнуха. Девушка выглядела красивой и спокойной.

— Граф Эолер, — проговорила она и улыбнулась, потом нагнулась и высыпала на землю еще одну горсть посевного зерна.

— Что вы делаете?

— Сажаю цветы. Долгая битва с зимой уничтожила даже Небесные Сады. — Она остановилась и высыпала еще немного зерен. За ее спиной шумно дрались птицы.

— Что вы имеете в виду? Что за «Небесные Сады»?

Она с любопытством взглянупа на него.

— Какой странный вопрос. Но подумайте только, что за чудесные цветы вырастут из этих семян. Подумайте, как красиво будет, когда сады снова расцветут!

Некоторое время Эолер беспомощно смотрел на нее. Мегвин продолжала идти вперед, повсюду рассыпая семена. Птицы, сытые, но все еще не удовлетворенные полностью, неотступно следовали за ней.

— Но ведь вы на горе Эрна, — сказал граф, — в Эрнисадарке, в том месте, где вы росли!

Мегвин помолчала и потуже завернулась в плащ.

— Вы плохо выглядите, граф. Это неправильно. Здесь никто не должен болеть.

Джирики легко шел по траве, ведя за собой двух лошадей. Он остановился в нескольких шагах, от Мегвин и Эолера, не желая мешать.

К глубочайшему изумлению графа, Мегвии повернулась к ситхи и присела в реверансе.

— Добро пожаловать, господин Бриниох, — воскликнула она, потом выпрямилась и протянула руку к пламенеющему западному горизонту. — Какое прекрасное небо вы сделали для нас сегодня! Спасибо вам, о Светлый!

Джирики не сказал ничего, но посмотрел на Эолера с кошачьим выражением спокойного любопытства.

— Вы знаете, кто это? — спросил граф у Мегвин. — Это Джирики, ситхи. — Она не ответила и снисходительно улыбнулась. Тогда Эолер повысил голос: — Мегвин, это не Бриниох. Вы не среди богов. Это Джирики — бессмертный, но из плоти и крови, так же, как вы и я.

Мегвин обратила лукавую улыбку к ситхи.

— Мой добрый лорд, Эолер кажется больным. Может быть, в вашем сегодняшнем путешествии он подошел слишком близко к солнцу?

Граф Над Муллаха от удивления широко раскрыл глаза. Она действительно безумна или играет в какую-то непостижимую игру? Ему никогда не приходилось видеть ничего подобного!

— Мегвин, — горячо начал он.

Джирики коснулся его руки.

— Пойдемте со мной, граф Эолер. Мы поговорим позже.

Мегвин снова сделала реверанс.

— Вы так добры, лорд Бриниох. Раз вы уходите, я продолжу свою работу. Это то немногое, что я моту сделать в благодарность за вашу доброту и гостеприимство.

Джирики кивнул. Мегвин повернулась и продолжила свое медленное движение по склону горы.

— Да помогут мне боги, — прошептал Эолер. — Она безумна! Это гораздо хуже, чем я опасался.

— Даже происходящий не из вашего рода легко увидит, что она тяжело встревожена.

— Что я могу сделать? — стонал граф. — Что если ее рассудок не восстановится?

— У меня есть друг — кузина, как вы говорите — она целительница, — сообщил Джирики. — Я не знаю, сможет ли она помочь чем-нибудь этой молодой женщине, но попытаться, наверное, стоит.

Он подождал, пока Эолер сядет в седло, потом одним плавным движением вскочил на своего коня и повел молчаливого графа вверх по склону холма, к Таигу.

Услышав приближающиеся шаги, Рейчел испуганно отступила подальше в темноту и тут же выругала себя за глупость. Здесь это не имело значения.

Шаги были очень медленными, как будто шедший сильно ослабел или нес страшную тяжесть.

— Ну, и куда же мы идем? — это был хриплый шепот, понятно было, что человек теперь не часто пользовался своим глубоким и грубым голосом. — Идем. Куда мы идем? Ну хорошо, я иду. — Последовал тихий хриплый звук, который мог оказаться смехом или рыданием.

Рейчел задержала дыхание. Первой шла кошка, высоко подняв голову. После почти недельного знакомства она была почти уверена, что ее ждет обед, а не опасность. Мгновением позже из теней на свет фонаря, с трудом двигаясь, вышел человек. Его бледное, покрытое шрамами лицо заросло длинной, тронутой сединой бородой, видно было, что он страшно исхудал. Человек не открывал глаз.

— Помедленнее, — проскрипел он. — Я слаб. Не могу идти так быстро. — Он внезапно остановился, словно почувствовал свет фонаря на изувеченном лице. — Где ты, кошка? — спросил он дрожащим голосом.

Рейчел наклонилась, чтобы приласкать кошку, которая радостно терлась о ее колени, потом бросила ей кусочек долгожданной соленой говядины.

— Граф Гутвульф, — после хриплого шепота Утаньята голос Рейчел показался ей слишком громким. Человек вздрогнул и отшатнулся, едва не упав, потом вместо того, чтобы убежать, поднял перед собой дрожащие руки.

— Оставь меня в покое, проклятая тварь, — крикнул он. — Оставь меня с моим страданием. Преследуй кого-нибудь другого! Пусть уж меч получит меня, если захочет.

— Не бойся, Гутвульф, — сказала она поспешно, но при новом звуке чужого голоса граф тут же повернулся и заковылял прочь по коридору.

— Я оставляю здесь еду для тебя, — крикнула она. Оборванное привидение скрылось за поворотом, ничего не сказав. — Я оставлю ее и уйду. Я буду делать так каждый день. Тебе вовсе не нужно разговаривать со мной!