— Сделаю скидку на твоё состояние, — произносит хрипло, — голову включай и в реальность возвращайся. — Голос злой. Он злится на меня? За что? За то, что соглашаюсь? Он ведь сам столько добивался…

Я продолжаю в его чёрные глаза смотреть. Завожу руки за спину. Подцепляю пальцами застёжку бюстгальтера. Медленно опускаю его вниз, а после откидываю в сторону. По коже пробегают мурашки от его сканирующего взгляда. Я снова начинаю дрожать.

— Я не хочу быть одна, — подхожу ближе, — прими со мной душ? — Голос тоже подрагивает. Это всё из-за Демьяна. Из-за его ступора и непонятного поведения. Он сам же заставляет меня сомневаться в правильности поступков.

— Я не играю в такие игры, Белоснежка, — резко сжимает пальцы на моей руке. Притягивает вплотную, у меня дыхание от его захвата перехватывает. От Сурового несёт яростью на несколько километров. Он зол. Ужасно на меня зол. А я не понимаю…

— Я не играю, — шепчу в его лицо, — но если ты не хочешь, то хорошо.

Высвобождаю руку из его захвата, делаю шаг в сторону. Снимаю с себя последнее, что на мне есть из одежды. Трусики скользят по ногам, падают на пол. Я переступаю их и иду в душевую кабину. Тело дрожит. Но это не из-за холода. Ещё секунду назад я была в себе полностью уверена, а сейчас… Сейчас он заставил меня сомневаться.

Я слышу громкий удар в стену, звук льющейся воды его не заглушает. Вздрагиваю, зажмуриваюсь. Это из-за меня? Да?

Резко разворачиваюсь, хочу вылететь из душевой кабины. Закутаться в полотенце и куда-то спрятаться. В секунду становится обидно и ужасно стыдно. Но я успеваю лишь сделать шаг в сторону, как тут же впечатываюсь в твёрдое тело. Руки Демьяна крепко сжимают. Я даже не успеваю понять, что происходит. В чём дело. Понимаю лишь, что на нём нет рубашки. Торс обнажённый. Хлопаю ресницами. Переставляю послушно ноги, потому что он вынуждает отступать назад.

— Что такое, смелость потеряла? — Рычит в лицо. Он всё ещё злой. А я всё ещё не понимаю, что происходит. Почему он так злится? Я ведь просто захотела быть ближе…

— Нет, — упрямо задираю голову вверх, встречаю его взгляд, от которого внутри всё дрожать начинает.

— Сама виновата, — рявкает в ответ, — я, блядь, не железный.

Успеваю только рот распахнуть, чтобы ответить, но не успеваю. Он запечатывает его поцелуем. Таким жёстким и сильным, что я обхватываю руками его шею, иначе, кажется, что просто не смогу устоять на ногах.

Демьян продолжает наступать, тем самым заставляет меня сделать ещё несколько шагов назад. Моя спина упирается в стену. Поцелуй Демьяна становится грубее и глубже. Между ног приятно тянет и становится влажно.

Его руки сжимают мои ягодицы. Я тихонько постанываю. А после он резко поднимает меня вверх. Всё получается само собой, я обхватываю Сурового ногами. Спина снова плотно соприкасается со стеной. В промежность упирается его возбуждённый член через ткань брюк. Но даже так я чувствую, насколько он возбуждён и как сильно меня хочет.

Глава 27.2

Я не знала, что кровь в венах может бурлить. Закипать. Доводить до безумства. Но моя закипает. Кружит голову. Вокруг все испаряется. Как будто пропадает и стирается. Я не вижу ничего кроме него.

Я ещё никогда так ярко не ощущала необходимость в ком-то. Как сейчас в Демьяне. Ещё никогда так не желала прикосновений и поцелуев. Я не знаю, что это. Наверное, похоже на какую-то дикую зависимость. Хотя раньше её не было. Или я просто этого не понимала? Не замечала? Наивно закрывала на все глаза? Надеялась, что пройдёт? Что меня пронесёт? А не пронесло.

— Ещё, — хриплю, когда он разрывает поцелуй, а мне безумно хочется продолжения.

— Жадная? — Хрипит с насмешкой. А мне плевать. Я не понимаю, к чему он сейчас играет роль джентльмена, хотя всё время до этого склонял меня к беспорядочным связям.

Я не отвечаю, сама тянусь, скольжу языком по его губам, слизываю его вкус. Внизу живота всё тянет и пульсирует. Я влажная до неприличия. Это просто невоспитанно и недопустимо. Но я уже ничего не могу с этим сделать. Тело и мозги как будто живут своими отдельными жизнями. На первый план выходят лишь эгоистичные желания.

— Что случилось? Ты больше меня не хочешь? — Хриплю в его губы, скольжу рукой по обнажённому торсу, обвожу пальчиками его стальные кубики. Такие твёрдые и рельефные, до одури хочется пройтись по ним языком. Меня несёт не по-детски. Во мне просыпаются желания, от которых мне самой становится страшно.

Чувствую, как напрягается каждая мышца у него под кожей. Вижу, как он стискивает челюсти, и этот его чёрный взгляд… Который пронзает насквозь. Я не понимаю. Что я делаю не так? Почему он так смотрит? Почему не набрасывается на меня?

— Совсем поплыла?

Его пальцы стискивают челюсти, сжимают, я не могу пошевелить головой. Могу только в глаза его смотреть. В эти бездонные колодцы.

— Я не понимаю, я… — Хриплю, растерянно смотрю в его глаза.

— Мне нужно, чтобы ты раздвигала ноги из чувства вины. Или от страха, усекла? — Чеканит каждое слово, а у меня по коже бегут мурашки. Вот что… Он думает, что это просто результат пережитого стресса?

— Я не…

— Я хочу тебя выебать в стольких позах, что ты даже представить себе не можешь. Даже не подозреваешь насколько грязные у меня фантазии и планы на твой счёт.

Громко сглатываю. Наверное, сейчас мне должно быть страшно, но от его слов я возбуждаюсь ещё сильнее. Я только рот распахнуть успеваю, как он продолжает.

— Но на трезвую голову, а не когда у тебя шок от произошедшего.

— У меня не шок, я… — Хочу возмутиться, но Демьян не позволяет. Запечатывает рот поцелуем. Проникает настолько глубоко, что дыхание перехватывает.

Тело дрожит в ожидании его ласки. Я так сильно жажду разрядки, что готова буквально его молить. И он как будто слышит мои мысли. Понимает мои безмолвные желания. Его рука скользит по моему впалому животику вниз, заставляя дрожать