— Все в порядке, бесценная моя, — негромко произнес Джастин. — Именно так я буду входить в твое тело, когда мы поженимся.

Он и в самом деле действовал очень осмотрительно, не спеша и, лишь достигнув девственной преграды и удостоверившись, что его невеста и впрямь невинна, остановился. Аврора что-то пробормотала.

— Тише, дорогая, — улыбнулся Джастин, вновь принимаясь ласкать девушку. — Разве не чудесно? Нет, радость моя, не двигайся, чтобы я ненароком не сделал тебе больно.

Ласки становились все лихорадочнее, и через несколько минут Аврора громко вскрикнула и забилась в сладостных конвульсиях. Когда она немного успокоилась, Джастин отнял руку и с видимым удовольствием обсосал еще влажный палец. Его плоть накалилась и затвердела, так что едва не разрывала панталоны. Расстегнув пуговицы, он лег рядом с девушкой и положил ее руку на свое вздыбленное естество.

— Если ты погладишь его, дорогая, мне станет легче. Только очень осторожно.

— Вчера ты просил меня этого не делать, — пролепетала она, сомкнув пальцы вокруг могучего, подрагивающего от напряжения жезла.

— Но это было вчера, любимая, в саду Хоксуортов. Сегодня мы у меня в доме. Нежнее, Аврора, нежнее, — наставлял Джастин. — Ах-х-х да, вот так.

Он сунул руку в карман сюртука и вынул шелковый платок.

— Отпусти меня, Аврора. Мои любовные соки вот-вот хлынут потоком.

Девушка с зачарованным любопытством наблюдала, как набухший ствол истекает густой беловатой жидкостью. Джастин прижал к нему платок и, удовлетворенно вздохнув, закрыл глаза. Несколько минут спустя он благодарно поцеловал Аврору. Та, едва прикасаясь, погладила обмякшую плоть.

— Ты совсем не боялась, верно? — удивился Джастин.

— Не боялась, — кивнула Аврора. — Но все это ужасно грешно, Сент-Джон. Мы не должны…

— Ты еще понятия не имеешь о настоящем грехе, дорогая, — усмехнулся он и потянулся было к ней, но в этот момент часы на камине начали бить.

Аврора оцепенела и, разом вспомнив все, поспешно отодвинулась.

— Твоя мама и ее светлость, наверное, гадают, чем мы тут занимаемся!

Она опустила юбки и села.

— О Джастин, завяжи мне платье! Он, все еще улыбаясь, подчинился и застегнул заодно свои панталоны. Но тут взгляд Авроры упал на зеркало.

— Господи, мои волосы! На что они похожи! Я никогда не сумею причесаться сама! — едва не заплакала она.

Джастин расхохотался и, порывшись в ящике прикроватного столика, нашел маленькую щетку и принялся орудовать ею не хуже любой горничной.

— Ну вот, — удовлетворенно кивнул он наконец. — Никто не заподозрит, что мы испытывали твою добродетель, дорогая. Пойдем, я отведу тебя в кабинет и выну из сейфа фамильное обручальное кольцо Сент-Джонов. Великолепный желтый алмаз в овальной оправе. Он создан для тебя, солнышко, Я счастлив, что ты станешь моей, Аврора.

— Вряд ли стоит спрашивать, где ты научился искусству дамского куафера, — ехидно заметила Аврора.

— Ты совершенно права, милая, не стоит, — кивнул Джастин и, взяв ее за руку, вывел из комнаты. Когда они вернулись в гостиную, и Маргарет, и Мэри Роуз принялись ахать и восторгаться кольцом Авроры. И впервые за весь день она ощутила нечто вроде волнения.

— Это и есть любовь? — тихо спросила она Джастина.

— Не знаю, — честно ответил тот. — Я еще никогда не влюблялся. Могу сказать только, что ни к одной женщине не испытывал таких чувств, как к тебе. Возможно, это и называется любовью.

Всю обратную дорогу Аврора улыбалась. Значит, до нее Джастин еще не встречал ту, которую смог бы полюбить. Калли и Валериан совершенно равнодушны друг к другу. Видимо, ей и впрямь повезло.

— Великолепный камень, — в десятый раз повторила герцогиня. — Немного аляповатый, но без малейшего изъяна. Говорят, он принадлежал индийскому радже и даже получил собственное название. «Девственница». Я так довольна, мое дорогое дитя! И твои родные тоже будут рады.

Джордж Спенсер-Кимберли действительно обрадовался.

— Когда свадьба? — спросил он. — Вы с Сент-Джоном вернетесь на остров с нами?

— Мы поженимся лишь в следующем мае, — сообщила Аврора. — Вдовствующая герцогиня и Маргарет Сент-Джон обо всем договорились. О Джордж, как бы я хотела, чтобы ты убедил маму приехать в Англию и пожить со мной и Калли. Герцог сказал, что Калли после рождения ребенка уедет в Лондон. Будь рядом мама, моя ветреная сестра, вероятно, не рвалась бы так в столицу.

— Попытаюсь, — кивнул Джордж. — Пойдем скорее, я хочу видеть лицо Калли, когда она узреет твое обручальное кольцо! Малышка умрет от зависти! Ты» ведь знаешь, как она любит драгоценности!

— Помоги тебе Господь, — пробормотала Каландра, узнав новости. Она, как всегда, сидела на кровати, пила чай и ела конфеты. — Покажи кольцо.

Она взяла руку сестры и пристально вгляделась в огромный бриллиант.

— Твой Сент-Джон не скупится, — признала она, — но я уже говорила, что он потребует за свои подарки. Самое умное, что ты могла бы сделать, — вернуть кольцо и разорвать помолвку.

Джордж, сокрушенно покачивая головой, поспешил уйти. Сестра с каждым днем становилась все более странной и ни от кого не скрывала, что любая близость с мужем ей ненавистна.

Когда за братом закрылась дверь, Аврора заговорщически прошептала:

— Я познаю радости плоти, младшая сестричка. Сент-Джон такой страстный любовник.

— Боже! — воскликнула Калли. — Надеюсь, ты не позволила… не позволила соблазнить себя? Не настолько же ты легкомысленна?!

— Мы наслаждаемся любовными играми, но дальше не заходим, — заверила Аврора.

— Неужели ты способна вынести все это? — устало осведомилась Калли.

— Почему «вынести»? Мне это нравится. Поцелуи, ласки! Как ты не понимаешь, Калли?!

— Да ты просто распутница! — содрогнулась сестра.

— Необязательно быть развратной, чтобы наслаждаться мужским прикосновением, — покачала головой Аврора. — Конечно, я не говорю, что надо поощрять любого поклонника, но в плотской любви к мужу или нареченному нет греха. Почему бы женщине тоже не испытать блаженство? Не вижу тут ничего дурного.

— Возможно, все дело во мне, — вздохнула сестра. — Меня тошнит от ласк Валериана. Как это отвратительно, когда в тебя вторгается мужчина, все равно, муж он тебе или нет. Многие лондонские джентльмены делали мне непристойные предложения. Мне нравится иметь обожателей, которые восхищались бы мной издалека, но их похоть поистине отвратительна!

— Поражаюсь, как тебе с такими взглядами удалось забеременеть! — откровенно заявила Аврора, не надеясь на ответ.

— Муж принудил меня, — призналась, однако, сестра, к величайшему удивлению Авроры. — Ему нужен наследник, и мои желания ничего для него не значили.