Едва только став действительно знающим демиургом, то есть где-то на пятом году обучения, Митяй, обретя полную власть над материей, первым делом придал новую форму своим главным, рабочим говорящим камням. Внешне он к тому времени совершенно не изменился, да, и по-прежнему относился к биологическому виду Homo Sapiens, разве что стал раза в два сильнее физически и сделался ещё гибче и пластичнее. По сути дела говорящие камни ему уже не были нужны, ведь демиурги ими не пользовались, поскольку сами являлись куда более мощными инструментами созидания. Ну, а за то, что они вообще появились в этой группе галактик, следовало благодарить Валея, хотя сам он в юности и не имел говорящих камней. Просто однажды он повстречался на фронтире с одним демиургом и тот показал ему свои говорящие камни, которые сохранил на память о прошлом, и рассказал о них. До этого дня Валей лишь использовал в своей работы концентраторы, изготовленные из самых уникальных кристаллов. Когда же он вместе со своей группой, состоящей из тысячи пятисот двадцати восьми демиургов прибыл к тому месту, где проходила его последняя операция, то вспомнил о говорящих камнях, которые изначально закладывались в память каждой планеты, и столкнулся с тем, что на одной планете ведлы их использовали, то решил обратить на них особое внимание.

Митяй, уже знавший об этом, из своего врождённого упрямства решил поступить по иному и потому уменьшил Деда Максима и превратил его в стилизованного орла, который охотно прилепился к его груди ниже ключиц. Лариску и Зинулю он превратил в два широких, больше ладони в ширину, массивных браслета, один из которых даже сохранил намёк на свою семигранность, но снабдил их двумя приспособлениями, выскакивающими из них по первому требованию, линзой-искателем, имеющей увеличение ничуть не меньшее, чем у Глаза Земли, и чем-то вроде прозрачного, изумрудного карандаша, удобно ложащегося в ладонь, с помощью которого он мог легко работать на наноуровне. Свои бриллианты-очки Митяй превратил в самые обычные очки с дужками, которые можно было снять и положить в карман. Или прилепить к любой части тела, ведь это были говорящие камни. Вслед за ним все остальные его ученики принялись менять форму своих говорящих камней и делать их более удобными и это было не простое обезьянничанье. Земляне были народом Говорящих Камней и потому хотели остаться навеки демиургами Говорящих Камней. Бастан, к слову сказать, как и те земляне, которые отправились вмести с ним на Эланию, поступили точно так же, да, и все остальные милкивеевцы решили хранить верность своим говорящим камням и вскоре выяснилось, что не зря.

Когда Митяй проводил ведловство, он поддерживал тесный контакт к Бастаном, Дандором и всеми остальными своими учениками, ставшими студентами академии демиургов. Те ведловали вместе с ними и потому создали точно такой же комплекс, только малость поменьше размерами. Через трое суток, пригласив Валея поприсутствовать в качестве наблюдателя, Митяй вместе с остальными балетмейстерами отправился на «Адскую арену». О, она была изготовлена из прочнейших наноматериалов и сверхмощных генераторов силового поля, да, к тому же ещё и оснащена пушками, пулемётами, дробовиками, огнемётами и прочими огневыми системами за исключением одних только сверхмощных лазеров и атомных бомб. Менее мощные лазеры, способные сжечь кожу в уголь, в ассортименте имелись, как имелись и управляющие всей этой бешеной артиллерией компьютеры. Когда Митяй завёл Валея в просторную ложу со стеклом почти метровой толщины и включил компьютер, на котором принялся моделировать ситуацию на арене, то есть попросту формировать полосу препятствий, которую ему предстояло преодолеть, а точнее добраться до кнопки и выключить оборонительную систему, да, при этом ещё сказал, что он собирается пройти её будучи облачённым в один только самый обычный камуфляж, Валей, мгновенно оценив ситуацию, строго сказал:

— Митяй, демиурги существа практически вечные, но только при одном единственном условии, если они сами не прыгают в жерло действующего вулкана. То, что находится за этим стеклом, как раз и есть жерло вулкана во время извержения. Поверь мне.

Прикусив нижнюю губу и склонив набок голову, Митяй посмотрел на своей друга, кивнул и сказал:

— Ты знаешь, я с тобой согласен. Если раньше я собирался оставить на себе только Голубые Глаза, то теперь, пожалуй, возьму Деда Максима, Лариску и Зеленулю. Да, именно так я и сделаю, но ведловать буду маненько-маненько, не больше, чем нужно для красивого и изящного танца. Валей, не волнуйся, я выставил комп на целых полсекунды и если не буду стоять на месте дольше этого времени, то ни одна зараза не успеет взять меня на прицел. Поверь, к тому, чтобы идти по нулям и, тем более, уворачиваться от настоящих хищников, я ещё не готов по крайней мере физически. Знаешь семь с половиной лет сплошного сиденья на заднице, кого угодно в каменный статуй превратят. Ну, ладно, я пошел гоняться за кнопкой, а ты сиди тут и смотри.

Своё решение не снимать с себя говорящих камней, Митяй довёл до сведения каждого и приказал сделать то же самое всем своим друзьям, хотя это и вызвало глухое ворчание. Однако, вместе с тем он приказал ещё никому не сходить с места до тех пор, пока сам не пройдёт дистанцию, на которой было установлено триста пятьдесят огневых систем. Этот приказ им понравился ещё меньше, но никто не посмел возразить, таким строгим тоном он был отдан. Сразу после этого Митяй чёртом вылетел в тот кносский лабиринт, который моментально выстроил компьютер, спрятав в нём метрового размера серебристый куб с ярко оранжевой кнопкой. Полсекунды это, конечно, достаточно продолжительный промежуток времени, но он всё же крайне невелик и Митяй, помня про то, какие пушки сам же и выкатил на арену, помчался по ней, как молодой тур и не зря. Пушки, пулемёты и прочие огнемёты, открыли по нему огонь тотчас и единственной радостью было то, что пули и снаряды не рикошетировали, а также не давали осколков и потому случайных факторов поражения на «Адской арене» не было. Зато серебристый куб удирал от Митяя со скоростью даже не зайца, а неутомимого гепарда и постоянно норовил свинтить по такой траектории, чтобы поставить танцора на лезвии уже даже не бритвы, а чего-то вроде лазерного луча, под выстрелы. Единственной радостью для него было только то, что все огневые системы, выкрашенные в красный цвет, хорошо виднелись среди чёрных и тёмно-синих скал, то вырастающих, то проваливающихся вниз, чтобы образовать глубокие ямы с острыми кольями на дне.

Ни о каком человеколюбии в этом аттракционе не шло и речи. Он был заточен только под одну единственную идею — убить демиурга. Наверное именно так его и стоило назвать, но и название «Адская арена» тоже вышло неплохим. На то, чтобы перехитрить все триста пятьдесят компьютеров, управляющих огнём и ещё один, самый ушлый, управляющий движением кубика и препятствиями, у Митяя ушло два с половиной часа, после чего он, шумно отдуваясь, выключив всю эту катавасию, вошел в ложу и с коротким смешком рухнул в кресло. Его камуфляж был в нескольких местах прожжен и пробит пулями, но на теле не появилось ни единой царапины. Немного передохнув, Митяй приказал всем выставить замедление на одну секунду и работать только со страховкой, то есть при наличие в наблюдательной ложе напарника, рука которого постоянно лежала бы на кнопке, чтобы вырубить «Адскую арену». Не стоило даже и говорить, что в этот день все бежали абсолютно одинаковую дистанцию. Валей смотрел на Митяя, как на конченного психа, но тем не менее с восторгом во взгляде. Таким он демиурга ещё ни разу не видел.