«Вот и закончилась моя работа… – грустно подумала она, – к хорошему-то как быстро привыкаешь…»

– Спасибо, Валюша, за добрые слова, – ответила она дипломатично. – Но знаешь, у меня столько дел дома… Саша будет недоволен, если я выйду на работу! Опять же кот…

Валя Голубев никогда не был занудой. Он руководствовался простым принципом: не прошло – и ладно.

– Ну, не хочешь – как хочешь, – ответил он без обиды. – А вообще, как дела?

– Дела нормально, – заторопилась Надежда Николаевна. – А я у тебя вот что хотела спросить. Ты ведь в прошлом военный моряк, а какое училище окончил?

– Краснознаменное имени Адмирала Лазарева командное училище Военно-морского флота! – браво отчеканил Валентин.

– Вот-вот! – обрадовалась Надежда. – Оно-то мне и нужно! У тебя в этом училище знакомых не осталось?

– Что, кто-то из родственников поступать хочет? Тут я тебе вряд ли смогу помочь…

– Нет, совсем по другому делу. Мне просто нужно кое-что об этом училище разузнать. Точнее, даже не о самом училище, а об одном выпускнике.

– Тогда ищи Михалыча. Он там все еще работает и все обо всех знает. И память у него, как архив флота, в ней все по полочкам разложено и ничего не теряется!

– Михалыч? – переспросила Надежда. – А кто он такой, этот Михалыч?

– Бывший начхач…

– Что? – удивилась Надежда. – Валя, как ты выражаешься! Всегда был приличным мужчиной, при дамах ничего себе не позволял…

– А что я сказал-то? Начхач – это начальник хозяйственно-административной части, по-граждански – завхоз. Но сейчас он на пенсии, так что перешел на другую должность, попроще. Но его все равно там каждая собака знает, спроси Михалыча, тебя к нему отведут…

– Насчет собаки я поняла, но все же, у него, кроме отчества, наверное, и имя имеется?

– Само собой. Вообще-то его зовут Африкан Михайлович, но все его зовут просто Михалыч. Сама понимаешь, Африкан – какое-то старорежимное имя…

– А можно мне на тебя сослаться?

– Конечно, можно! Я же говорю, у него память отличная, и мы с ним никогда не ссорились.

– Вот так вот, – сказала Надежда Николаевна Вере, убирая мобильник в сумочку, – люди всегда помогут. Ладно, я сейчас по горячим следам в училище…

– Да зачем вам туда? – вскинулась Вера. – Ну, вычислите вы этого типа, но адрес-то у него уж точно другой. Да, может, он с деньгами уже давно за границей!

– Угу, а Лидию кто убил? Он, больше некому. Стало быть, он до этого времени здесь был. Вот ты подумай – как он мог такие деньги вывезти? Судя по всему, он одиночка, в чемодан ведь такие деньги не положишь и в аэропорт не попрешься, как с обычным багажом. Просветят и заинтересуются. Опять же деньги в рублях были, так? Кому там, за границей, рубли нужны? Стало быть, нужно их в валюту обращать, а это тоже сложно для такой большой суммы. Привлекать они с Лидией никого не хотели, потому что банк твой уж верно подсуетился – если где-то хотя бы в разговорах такая большая сумма всплывет, они тотчас узнают. Это только твой дурачок Кирюша поверил, что деньги спокойно лежать будут в сейфе год.

– Да не мой он! У меня теперь своего ничего нет – даже имени! – горько сказала Вера.

– Ты извини, – мягко сказала Надежда, – извини, что прописные истины изрекаю, но байку о двух лягушках и сметане слышала?

– Слышала, – угрюмо ответила Вера.

– Вот и сделай вывод. Надо бороться, лапками двигать, туда-сюда тыкаться – авось найдешь выход из тупиковой ситуации.

Вера молчала, глядя в сторону.

Через час Надежда Николаевна подходила к монументальному особняку на Петроградской стороне. Прежде этот особняк принадлежал князьям Чертополоховым, но последние восемьдесят лет в нем располагалось военно-морское училище. Девушки из окрестных школ и медучилищ осаждали особняк, чтобы познакомиться с будущими моряками, а попасть в это училище на выпускной бал было едва ли не сложнее, чем поступить в Институт международных отношений. По этой причине вокруг училища всегда было оживленно.

Сейчас же здесь было тихо и безлюдно.

Подойдя к дверям особняка, Надежда остановилась в изумлении.

Вместо мраморной доски с названием училища над дверью красовался яркий рекламный щит с надписью:

«ООО «Веселый умывальник». Сантехника из Германии».

Сбоку от двери в огромных витринных окнах были выставлены душевые кабинки, раковины и гламурные розовые унитазы.

Возле входа молодой человек в синем форменном комбинезоне мыл роскошную черную машину.

– Молодой человек, – обратилась к нему Надежда Николаевна, – извините, но тут раньше было военно-морское училище. Оно что, куда-то переехало?

Парень взглянул на Надежду несколько высокомерно и проговорил, растягивая слова:

– Никуда оно не переехало. Их начальник половину здания нам продал, «Умывальнику». А в училище вход с другой стороны.

Надежда обошла здание и действительно увидела с другой стороны скромную дверь, над которой была прикреплена та самая мраморная доска с названием училища.

Надежда огляделась, вошла.

В холле было пусто и прохладно. Прямо напротив двери крупный старик с густой седой шевелюрой неторопливо возил по полу шваброй.

– Извините, дедушка, – обратилась к нему Надежда, – не подскажете, где я могу найти Африкана Михайловича?

– Кому дедушка, а кому капитан второго ранга в отставке! – ответил старик гулким, могучим басом. – Равняйсь! Смирно! А позвольте узнать, по какому поводу вы, штатская и сухопутная личность, этим самым Африканом Михайловичем интересуетесь?

– У меня к нему пара вопросов имеется… – начала Надежда, но старик ее перебил: – Равняйсь! Смирно! Насчет вопросов у нас строго, объект военный, разные вопросы задавать тут не положено, особенно штатским и сухопутным!

– И еще привет ему хотела передать от Валентина Голубева… – договорила Надежда.

Эти слова произвели на строгого старика удивительное действие. Он расплылся в широкой улыбке и проговорил:

– От Валюши Голубева? Якорь ему в полубак! Ну, так это же совсем другое дело! Швартуйтесь ко мне в сухой док, я вам чаю заварю настоящего, капитанского… – с этими словами он отставил швабру и открыл перед Надеждой неприметную дверь под лестницей.

– Так это вы и есть Африкан Михайлович? – догадалась Надежда Николаевна.

– Я и есть, – признался старик. – Прежде был в этом училище начхачем, теперь служу обыкновенным сторожем. Только ежели вы от Валюши, можете меня просто Михалычем называть. Я же его, кальмар ему в кубрик, знаю как облупленного! Хороший курсант был, старательный! Всегда готов был помочь, и со строевой подготовкой полный порядок…

За дверью обнаружилась каморка, напоминающая маленькую корабельную каюту. К стене был привинчен откидной столик, в углу имелась аккуратно застеленная койка, по стенам висели какие-то корабельные приборы, открытки с видами далеких городов и фотографии морских офицеров в белоснежных кителях и парадных фуражках с крабами. В одном из этих офицеров Надежда Николаевна с удивлением узнала молодого Валю Голубева.