– Фига себе! – машинально вырвалось у Наташки. – Нашел ровесницу!

– Это она его нашла! – вырвалось у меня. Сообразив, что ляпнула лишнее, я выписала ногой сложное «па», заложив ее за другую и едва не поколебала своим телом устойчивость дивана. Рухнув на него, чудом не уехала к окну.

– Почему ты так решила? – жестом остановив попытку Александра Сергеевича заговорить, обманчиво мягко спросил меня муж.

– Потому что стоять надоело. И я же не заняла весь диван. Желающие могут присоединиться.

– Прекрати фарисействовать! Ты прекрасно поняла, о чем я спросил.

– Не смей разговаривать с Иришкой таким тоном! – рявкнула подруга. – Если у нее ума не хватает тебя понять, то только от твоего великого ума, которым ты задурил ей голову… Блин, сама запуталась. С тобой и последний ум потеряешь. Дураку ясно, о чем Иришка хотела сказать. Саше совсем необязательно было знакомиться с Ксенией. Она могла пойти на это вперед «паровоза» – Брусилова А.С.

– Позвольте, а меня что, нет здесь? – психанул Сашка, рубанув кулаком по спинке дивана.

Мы с диваном вздрогнули и поспешно согласились с тем, что Сашкино присутствие на кухне очень даже заметно. Я – словесно, диван – легким скрипом. После нас уже все наперебой принялись уверять Брусилова-старшего, что он в наличии имеется. И лучше бы ему, «наличному», не расстраиваться по пустякам, а сесть рядышком с Ириной и расслабиться. Точное место Александру указала Наташка, ухитрившаяся занять середину дивана. Зачем будить темные стороны души хирурга Ефимова?

Сашка остался стоять, подпирая собой стену. Наверное, тоже видел насквозь темные стороны души моего мужа. Дождавшись тишины, спокойно пояснил – в его «Личном кабинете» много друзей разного пола и возраста. С Ксенией, первой заглянувшей к нему в «гости», нашлось достаточно интересных тем для обсуждения. Пару месяцев переписывались, пока не перешли в категорию «друзей». Девушка работала агентом в косметической фирме, одновременно завершала высшее образование на факультете фармакологии. Бывая в столице, он несколько раз приобретал через нее продукцию фирмы для подарков знакомым женщинам.

Брусилов-младший тут же поинтересовался, откуда у Маринки набор косметических кремов в оригинальной упаковке.

– Ксения подарила… О чем это ты, Юрий Сергеевич?!

– А ты не поняла? – злорадно поинтересовался Сашка. – Да я всю жизнь буду у него бельмом в глазу!

– Много на себя берешь! – не остался в долгу Юрик.

– Ребята, давайте жить дружно! – озвучил Борис известное предложение кота Леопольда, только в варианте угрозы.

– Давайте.

Так получилось, что Бориса поддержала только я. Остальные все еще были заняты либо сведением счетов, либо выступали с миротворческой миссией. Я сразу поняла, что не только один, но и двое «в поле не воины». Нас с Борисом просто не слышали. Всеобщий гвалт в этом доме вошел в обычай.

Попытка заткнуть уши ни к чему не привела. Базарные разборки продолжали давить на барабанные перепонки. И тогда я пошла на крайнюю меру. Не отрывая ладоней от ушей, попыталась заткнуть рты всем разом:

– Кто украл семейный альбом Светланы Никитичны?!

Сирена пожарной машины мне явно уступала. А учитывая, что подруга взвизгнула и опрометью сорвалась с дивана, можно было так сильно и не верещать.

– А кто его украл? В смысле, кому он нужен? – в полной тишине прозвучал мягкий Маринкин голос.

– И кот у нас пропал, – посетовала Наташка. – И аппетит. Значит, и рассольник пропадет.

– Ну и пусть пропадает. Терпеть не могу рассольник, – смиренно согласился с женой Борис.

– А Юлька? – взволновалась Маринка. – Кто-нибудь видел, когда она ушла? И Даньки с Антоном нет.

– Им повезло, если они давно покинули наше больное общество, – мрачно отреагировал Димка. – Никуда не денутся, сидят где-нибудь на речке. И очень кстати. Как ни крути, а в нашем коллективе творятся невероятные вещи, и никто не хочет озвучить самое страшное – среди нас есть убийца. А мы с вами базарим о каких-то подарочных кремах. Юра!

– Да? – встрепенулся анестезиолог, выпуская из рук локоть жены.

– Я знаю тебя… скажем так… не по одной человеческой жизни. Это более весомый срок, нежели просто пятнадцать лет совместной работы. Не хотелось ворошить эту историю с твоим пьяным загулом здесь, но придется. В чем первопричина, кто инициатор? И что это за легендарная встреча с покойным отцом?

На Брусилова-младшего невозможно было смотреть без жалости, тогда как Брусилов-старший явно торжествовал. Вместо того чтобы хоть как-то объяснить ситуацию, Юрка принялся долго и нудно извиняться. При этом, как провинившийся мальчишка, топтался на месте и, рискуя облысеть, без конца расчесывал пятерней волосы, досадливо хмыкал и давал на будущее обеты трезвости. Маринка смотрела на него так, словно видела впервые. И этот дерганый тип ей очень не нравился. Брусилов-старший хихикал в кулачок и едва не потирал от радости руки. А когда Юрка поклялся, что выпил по большому счету немного, Маринка с гримасой отвращения от него отодвинулась. Причем сделать это незаметно не получилось. Юрик обреченно замолчал.

Ну не могла я в такой ситуации не блеснуть интуицией! Ненавижу пьянство и пьяных, его порождающих. Мутанты на низшей ступени развития. Но тут была особая ситуация. Мой Дмитрий Николаевич зря надеялся на то, что Юрка свалит вину за пьяную инициативу на брата. Понимал: своя голова на плечах на то и есть, чтобы принимать самостоятельные решения. И так ясно, что заводила – Брусилов-старший. Признав это, Юрке следовало признать, что сам он – безвольная особь.

– Юрий Сергеевич действительно пил мало! – Мой голос звенел от благих намерений. – По глоточку. Я еще удивлялась, как он мог нализаться до неприличия, даже не опустошив до конца на пару с братом пол-литра водки. Причем начиная с ночи понедельника. Прямо неупиваемая тара получалась. В отличие от него, Александр Сергеевич успевал приложиться и к другим емкостям с крепкими напитками. Полагаю, здесь особая заслуга покойной Ксении Львовны. Горизонты фармакологии так же широки, как широка страна моя родная. Что-то Юрию Сергеевичу в зелье подсыпали. А бутылка… Бутылка была отмечена специальным опознавательным знаком – маленьким красным чертиком с рожками в левом углу этикетки. Сама видела. Да и еще кое-кто. До определенного момента я легкомысленно считала, что чертенок – просто чья-то шалость. Сейчас считаю его особым знаком отличия. Чтобы не перепутать. Юрий Сергеевич к пьянству не склонен, будет пропускать «по маленькой». Возникла необходимость усилить действие алкоголя, ну и подсыпали… Того не ведая, с этой бутылкой наш Юрик без конца и шатался. И что-то мне подсказывает, Александр Сергеевич к ней не прикасался.

– Да он сам вцепился в эту бутылку! – заорал Брусилов-старший. – И сам же ее пометил. У него в ней был разведен медицинский спирт. Я, говорит, не пью. А если уж выпадает необходимость, то только проверенные напитки. Здесь, мол, моя годовая норма.