не шевелить руками, упирающимися, кажется, ему в бедро, как на моем плече устраивается подбородок Психопата. Он держит меня в этих внезапных обнимашках так естественно, будто у него все в порядке с эмпатией и он действительно понимает, для чего такой контакт нужен.

— Как ощущения, Цветкова? — интересуется он.

Я поворачиваю голову и кошусь на него. Он с интересом смотрит.

— Ну, нигде не жмет. Нормально.

— Испытываешь панику или страх?

“Пока ты меня не обнял - не испытывала” — думаю я, но вслух отвечаю:

— Нет.

— Это главное. Вообще, я тебя спрашивал про другие ощущения.

— Их особо и нет, если честно. Это просто веревка на мне, которая обездвиживает.

— Да? - реагирует он, а затем выпрямляется. Я думаю над тем, что он там хочет сделать, как его рука ложится на заднюю часть шеи, и, сжав, наклоняет меня, уткнув лицом в постель. Вторая рука опирается рядом с лицом и я вижу его часы. — А так?

Кажется, все замирает внутри. Психопат ,несмотря на позу, будто бережет меня, упираясь всего лишь бедром в мою задницу, но все равно возникает чувство, что его слишком много. Его безусловный контроль надо мной в этот момент, вкупе с моей полной беспомощностью, вызывает смятение и легкий озноб.

Веревка, перехватывающая мое тело, при движении слегка натягивается и давит. Я внезапно понимаю, что там, где она проходит, достаточно много чувствительных мест. Под грудью на ребрах, под лопатками, на ключицах и посередине плеча. Если закрыть глаза, то кажется, что это профессор умудряется прикасаться ко мне, поэтому я лежу, пытаясь удержать их широко открытыми.

— Где-то больно?

— Нет. — растерянно отвечаю я. Для человека, который меня пытался убить, он сегодня часто беспокоится о моем самочувствии.

— Что касается твоих ощущений - такой у тебя был настрой, Цветкова. — слышу я его спокойный голос, а после он отпускает мою шею, но я все равно не могу даже пошевелиться и изменить позу. Его пальцы скользят по спине, задевая переплетения веревки, и от тех мест, где он касался, разбегаются мурашки. До этого спокойное состояние улетучивается, как сон. — Во-первых, я заставил тебя слишком расслабиться, убедив, что это действительно не более чем веревка на тебе, а я просто тот, кто умеет ее грамотно завязать. Это неплохо для первого раза. Но интереснее, когда цели у человека другие, а не просто желание кому-то что-то доказать.

Я не вижу его лица, и мое сердце начинает очень быстро биться в груди от одного звука его голоса. Обычно в институте все затыкаются, стоит ему только заговорить. В такой же ситуации, его тембр - как удушливые путы, ползущие по коже змеями с каждым произнесенным словом, сковывающие не только тело, но и волю.

— Во-вторых, ты пьяная.

— Я не пьяная. — отзываюсь я.

— В легком опьянении. Все равно. Алкоголь снижает чувствительность.

Я молчу. Не знаю, что с чувствительностью, но, по-моему, все с ней как раз в порядке. Мое опьянение почти прошло.

— В-третьих. — он поддевает пальцами веревку и натягивает ее. Она сильнее давит на кожу, и я опускаю веки. Если я издам хоть звук, это будет фиаско. Но чуть не вырвалось. — Не относится к предыдущей теме, но я скажу. Если тебе захочется повторить, стоит выбирать партнера тщательно и на трезвую голову. Каким бы веселым это занятие тебе не казалось, в теле человека проходит очень много нервов и артерий. Повредить их, пережать, потерять чувствительность, сознание или умереть из-за ошибки - достаточно легко. Даже травмированная кожа от неправильно выбранной веревки не очень приятная вещь.

Сука, он мне в этой позиции лекцию собирается читать? Я едва держусь, чтобы сбившееся дыхание не выдало меня, а он нашел подходящее время рассказать про технику безопасности.

— Ну... Ваш напарник сегодня заявился, кстати, со следами от такой же веревки. Зачем вы меня тогда ею связали?

— Это другое, Цветкова. Следы могут остаться при желании. Если он посоветовал тебе что-то, то его опыту можно доверять. Я говорю о тех моментах, когда некоторые покупают веревки в строительных магазинах и считают, что они подходят.

— А нет?

— Если ты не собираешься строить дом - то нет. — я чувствую, как его пальцы задевают мои на руках и зачем-то гладят внутреннюю сторону ладони. Это кажущееся теперь чрезвычайно интимным прикосновение заставляет меня замереть. — Как дела, Екатерина?

Я тихо выдыхаю, чтобы он не заметил. Поддерживать разговор становится все сложнее. Вообще ,у него удивительное умение читать одним и тем же голосом лекции в разных ситуациях, и вызывать кардинально разные чувства.

Гребаная Света и гребаный блондин. Я считаю, если ты кого-то провоцируешь своими рассказами об экспериментах, то стоит давать больше информации, чтобы скептики не решились проверить и не попали впросак.

Когда я снова открываю рот, то мой язык не очень хорошо меня слушается:

— Я думаю, мне достаточно. Все, что нужно узнать - я узнала.

— Даже интересно услышать, что.

— Ничего особенного. — бормочу я. Никогда не признаюсь. — Я просто устала так сидеть.

Я чувствую, как он тянет за одну из веревок, и начинает распускать ее, оставив без комментариев мой ответ. По мере того, как давление на перевязанные места спадает, я снова возвращаю себе свободу. Спустя пару минут я уже нормально сажусь и смотрю на легкие следы на моих руках. Они не болят, но странное чувство остается.

— Пропадут минут через двадцать, Цветкова. Можешь не загоняться.

— Ладно. — я чувствую ,как во рту пересыхает и потираю места, где проходила веревка. Они чувствительнее, чем обычно. — Слушайте, а можно мне что-нибудь попить?

Пока я разбираюсь со своим состоянием, он наблюдает за мной. Хотя в этот момент он сидит рядом на кровати, он все равно высокий по сравнению со мной, поэтому его взгляд сверху вниз кажется мне снова высокомерным.

— Можно. Что?

— Лучше кофе.

— Жди. — произносит он, и, встав с кровати, уходит. Я в шоке смотрю ему вслед. А что, так можно было? Я сломала этого Психопата, что ли? Такой душка сегодня во второй половине вечера, ей-богу.

Но его пожелание ждать как нельзя кстати. Я падаю расслабленно на кровать и закрываю глаза. Главное - в очередной раз не заснуть. Мое тело сейчас, похоже, в шоке и требует расслабления.

Глава