балтийского ветра. И вот тут-то архитектор Василеостровского района Н. М. Уствольская предложила обратиться к альпинистам.

Ее предложение одобрили, и начали искать альпинистов. Эту непростую задачу возложили, естественно, на автора идеи — Уствольскую, которая сама была альпинисткой.

Первой, кого она нашла, была ее подруга, хормейстер и музыкант О. А. Фирсова, обладательница 2-го разряда по альпинизму, имевшая опыт восхождения на вершины 4-й категории сложности, а та уже разыскала альпинистов А. И. Пригожеву (делопроизводителя добровольного спортивного общества «Искусство») и А. Зембу (осветителя со студии «Ленфильм»). Чуть позже Земба разыскал в госпитале 18-летнего младшего лейтенанта М. М. Боброва. Вот они-то и составили команду верхолазов для работ по маскировке наиболее сложных высотных доминант города.

В сентябре 1941 г. альпинистов вызвали к Б. И. Загурскому, в кабинете которого присутствовали представители штаба Ленинградского фронта, МПВО, Архитектурно-планировочного управления и других организаций. Главный архитектор города Н. В. Баранов официально сообщил альпинистам, что им поручается работа по маскировке высотных доминант. Был сформирован перечень необходимых для этого средств и материалов, и бригада верхолазов поступила в подчинение начальника Инспекции охраны памятников Н. Н. Белехова.

Работы по маскировке шпилей и куполов выполняли, естественно, не только эти четверо альпинистов. Сформировали специальный аварийно-восстановительный батальон численностью 150 человек, который занимался также устройством защитных сооружений вокруг монументальных памятников. Специальное подразделение этого батальона под руководством архитектора С. Н. Давыдова и инженеров Л. А. Жуковского и И. П. Соколова осуществило работы по окраске купола Исаакиевского собора, шпиля колокольни Петропавловского собора и др. Эти работы осуществлялись при помощи обычных веревок и стремянок.

Но если позолота Исаакиевского и Петропавловского собора была выполнена гальваническим способом, то для позолоты шпиля Адмиралтейства и ряда других объектов использовалось сусальное золото. Эти объекты просто покрасить шаровой краской было нельзя, и их решили укрыть с помощью огромных маскировочных чехлов из мешковины.

Работами по маскировке шпиля Адмиралтейства руководил архитектор С. Н. Давыдов. Поднявшийся на привязном аэростате старший лейтенант В. Г. Судаков смог укрепить на верху шпиля блок с канатом. С его помощью туда по очереди поднимались альпинисты, зачехлившие кораблик и шпиль. Их рабочее место представляло собой неширокую доску, подвешенную к блоку на веревочных петлях. При этом доску постоянно раскачивало ветром. Раскачивался и шпиль, амплитуда отклонения которого от вертикали при сильных порывах достигала 1,8 м.

О. А. Фирсова в своем интервью журналисту В. Желтову вспоминала («На вершинах непокоренного города». Газета «Смена» за 02.12.2004 г.): «Однажды, когда я работала под адмиралтейским корабликом, в город прорвался самолет-разведчик. Зенитчики, вероятно, приняли его за свой. Он сделал круг на большой высоте — облетел Исаакий, пролетел над Невским проспектом. Обнаглев, пошел на второй круг — чуть ли не на уровне крыш. Увидев мою одинокую фигуру на шпиле, летчик дал по мне очередь из пулемета. Пули пробили кровлю, маскировочный чехол. А ведь было достаточно перебить веревку, и доска-„душегубка“, на которой я сидела, сорвалась бы вниз… Не понимаю, как летчик мог не попасть в меня с такого близкого расстояния. Я же хорошо видела его. Моя память навсегда сфотографировала очки, закрывавшие пол-лица!».

Чехол для шпиля весил около 500 кг, и его сделали по чертежу, а на кораблик просто накинули огромный мешок и утянули его веревками. Работа для сильных здоровых мужчин, а команда ленинградских альпинистов состояла наполовину из молодых девушек, и все ее члены были сильно истощены голодом. Фирсова весила, например, всего 39 кг. Тем не менее с их участием был покрашен шпиль Петропавловского собора, купола Никольского Морского собора и др. В 1942 г. от голода сначала умерла А. И. Пригожева, а затем А. Земба.

Благодаря проведенному комплексу маскировочных мероприятий у немецких артиллеристов не стало хорошо видимых ориентиров для прицельной стрельбы. Это позволило сохранить многие архитектурные памятники города. А уже во время снятия блокады Ленинграда, в январе 1944 г., было захвачено немецкое дальнобойное орудие. У него имелась специальная бирка с установками прицела для стрельбы именно по Адмиралтейству.

В конце апреля 1945 г. со шпиля Адмиралтейства сняли закрывавший его маскировочный чехол. И снова в этих работах принимала участие О. А. Фирсова, Т. Визель и М. И. Шестаков. День был солнечный, а на Дворцовой площади проводилась последняя тренировка перед майским парадом. Когда со шпиля соскользнул закрывавший его чехол, а на солнце блеснул венчающий его золотой кораблик, с площади раздалось громовое «Ура!».

Во время блокады здание Адмиралтейства не пустовало. В нем действовали мастерские, изготавливавшие боеприпасы и военное снаряжение. Тут же располагалась типография Военмориздата, печатавшая многотиражку «Дзержинец», листовки и брошюры. Энергоснабжение осуществлялось от силовых установок, пришвартованных у набережной кораблей.

В ходе немецких бомбежек и артобстрелов города в здание попало 18 фугасных бомб и 58 снарядов. Пять бомбежек и 12 артиллерийских обстрелов было нацелено именно на здание Адмиралтейства. Первые бомбы разорвались 18 сентября 1941 г., разрушен северо-западный угол парапета центральной башни, уничтожено 4 медные статуи и сильно повреждено еще 16, искалечен горельеф «Заведение флота в России», в зале Адмиралтейского совета обрушилась штукатурка с росписью Д. Скотти и т. д. Стены здания были пробиты в девяти местах. В шестнадцати местах были разрушены крыша и стропила. Количество более мелких пробоин крыши просто не поддавалось подсчету. Шпиль, к счастью, устоял.

Реставрационно-восстановительные и ремонтные работы начались еще во время блокады города. Последствия обстрелов и бомбежек, по мере возможности, старались ликвидировать незамедлительно. Руководил этими работами главный архитектор Адмиралтейства В. И. Пилявский. Еле стоявший на опухших от голода ногах 60-летний скульптор Я. А. Троупянский реставрировал поврежденные барельефы и горельеф И. И. Теребенева на аттике главной башни. Художник В. С. Щербаков снял кальку с сохранившейся части росписи плафона в зале Адмиралтейского совета. Пробоины в крыше заделывались железом, толем и суриком.

27 января 1944 г. около здания Адмиралтейства были выстроены в ряд артиллерийские орудия. Вечером из них дан салют в честь полного снятия блокады Ленинграда. А в июле того же года в Адмиралтейство вернулось из эвакуации Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф. Э. Дзержинского. Сначала оно находилось в Горьковской (Нижегородской) области, в поселке городского типа Правдинске (ныне — Правдинский микрорайон города Балахны). А в феврале 1942 г. его перебазировали в город Баку.

После войны

Сразу после окончания войны начались полномасштабные реставрационные работы. Восстанавливалось как скульптурное убранство здания, так и его интерьеры. В этих работах, продолжавшихся вплоть до 1952 г., участвовали скульпторы Я. А. Троупянский, В. Ф. Богатырева, В. Н. Риттер, Н. Н. Саватеева и другие.

Гипсовая и каменная скульптура очищалась от многолетних наслоений грязи и краски (сняли до 16 слоев). Выбоины, трещины и сколы заделывали гипсом и специальной мастикой. Заново изготавливались и устанавливались утраченные детали. Для этого использовались старые фотографии, зарисовки и замеры. Четыре уничтоженные статуи изготовили заново из цемента по моделям, выполненным Я. А. Троупянским. Дополнительно укреплялись на стенах рельефы. Вмятины на медных скульптурах в 1952 г. были выправлены чеканщиком Я. Е. Титовым, а пробоины заделаны медными заплатами. Затем их почистили и