В любом случае, вы оба были в жалком состоянии. Как и ты, она тоже практически не притрагивалась к еде, и ты не был уверен, что ей удавалось заснуть ночью, потому что все чаще замечал покрасневшие глаза и какую-то новую бледность на ее лице.

Ты даже стал думать, не делаешь ли ей хуже, уважая ее решение и отказываясь от ухаживаний, чтобы добиться ее любви. Впрочем, потребовалось не так уж много времени, чтобы ты отказался от этой мысли, говоря себе, что подобные идеи — всего лишь повод. Обманчивые фантазии.

45

Три часа утра. Ты еще не спал. Вообще-то, ты уже много дней страдал бессонницей. Ночью твой напряженный, как у дозорного, слух, ловил каждый шорох в доме. Ты слышал, как Сельваджа вышла в коридор, слышал ее шаги по направлению к ванной комнате. Некоторое время ты слушал, как шумела вода. Прошло несколько минут, и ты услышал, как те же шаги возвращались обратно к ее комнате.

Твоя сестра тоже не могла заснуть. Потом до тебя донеслись другие звуки: снова ее шаги в коридоре и позвякивание ключей. Это было странно. Чего ради она шаталась по дому с ключами в три часа ночи? Тем более, что в этот раз, судя по звуку, она была в туфлях. Ты слышал, как она спускалась по лестнице. Она куда-то собралась? Но куда, в такой час? Ты сразу же поднялся с постели. Ты засомневался, приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Она действительно уходила! Ты забеспокоился, надел футболку, джинсы и мокасины и последовал за ней.

Следить за Сельваджей. Кажется, это уже становилось привычным, и вовсе тебе не нравилось. Но в этот раз — совсем другое дело. Если в Генуе тебя обуревали подозрения, то теперь тобою двигало лишь чувство глубокого беспокойства.

Ночь была темная, ни звездочки на небе, вероятно, приближалась летняя гроза. То и дело налетали порывы свежего ветра. Она шла впереди, в сорока шагах от тебя, не обращая внимания на ветер. Хоть на ней был летний плащ, и вообще она была одета лучше тебя, тебе показалось, что она дрожала в ознобе, так же, как и ты.

Это ее таинственное желание прогуляться в глухую ночь было более чем странным. На темных улицах не было ни души, только одинокие машины, припаркованные в переулке, поблескивали холодным металлическим светом.

Сельваджа шла некоторое время впереди тебя, может быть с четверть часа. Она остановилась на мосту Скалиджеро и надолго засмотрелась на воду, пенящуюся у старинных каменных опор. Она была так погружена в свои мысли, что это напомнило тебе вечер вашего первого поцелуя, когда под впечатлением новых эмоций она точно так же облокотилась на каменные перила моста, перегнувшись через них, и смотрела в темную глубину потока. С той только разницей, что теперь от тогдашнего вашего счастья не осталось почти ничего, а она казалась печальной узницей одиночества, почти призраком.

Стараясь не быть замеченным, ты подошел ближе к мосту. На мгновение тебе почудилось, что она все-таки увидела тебя, потому что повернула свое бледное лицо в твою сторону, но ты ошибся, она вообще ничего не видела. Она смотрела в темноту отсутствующим взглядом, а потом снова уставилась на воду.

Время шло, но ничего не происходило. Потом неожиданно кровь в твоих жилах застыла, и в этой кромешной темноте ты почувствовал дух смерти, это длилось одно мгновение, ты почти видел, как она бросается с моста, но твой голос, отчаянно звавший ее по имени, вывел тебя из оцепенения. Она повернулась и сделала несколько шагов назад. Ты уже бежал к ней со всех ног. Ты крепко прижал ее к своей груди, вы были как одно целое, она уткнулась лбом в твое плечо и содрогалась от рыданий.

— Я хочу умереть, — сказала она сквозь слезы. — Я больше не могу так жить, никто не смог бы.

— Не говори глупости, прошу тебя, — ты встряхнул ее за плечи. — Никто не может по-настоящему хотеть смерти в наши годы. А ты, такая красивая и любимая всеми, — менее чем кто бы то ни было.

— Но я не могу больше терпеть! — воскликнула она, всхлипывая. — Я устала мучиться из-за тебя!

— Мучиться из-за того, кто тебя любит и хотел бы доставлять тебе только радость?

— Ты не должен был перестать любить меня! — сказала она надломленным голосом. — Ты должен был любить меня, как раньше!

— Я? Последнее колесо в телеге? Мне невыносимо было причинять тебе боль! И потом, я же писал тебе, посылал подарки, но ты была непроницаема, как стена! Черт возьми, разве это не запрещенный прием, так вводить людей в заблуждение?

— Это унизительно быть брошенной вот так, изо дня в день. Как ты мог этого не понять?

— Да я же чуть ума не лишился из-за тебя! Всякий раз, как ты бросала меня, еще до Генуи. В то утро, в квартире на улице Амфитеатра, когда ты сказала, что я всего лишь твое времяпрепровождение! Ты думаешь, было прятно услышать такое? Ты меня заставляла мучиться с первого же дня!

Вы замолчали, тяжело дыша.

— Знаешь, почему я хотела прыгнуть? — спросила Сельваджа, прерывая молчание.

— Бог мой, нет.

— Потому что ты оказался прав. Во всем. Даже если считаешь, что только тебе одному плохо. Я думала о том, что я тебе сделала, и поняла, что слишком сильно перегнула палку. Теперь уже поздно что-либо исправить, и я заслужила мучения, потому что не смогла решить, чего же я хотела на самом деле. Но теперь я знаю. Если чувство вины в конце концов погубит меня, то так мне и надо. Если ты не скажешь, что прощаешь меня, я… — она не смогла больше произнести ни слова, потому что спазмы и слезы сжимали ей горло.

«Если так пойдет дальше, — подумал ты глупо, — она намочит мне всю футболку!»

Но глупые мысли лезли тебе в голову потому, что ты почувствовал себя спокойнее; наконец-то все прояснялось — Сельваджу просто мучила совесть, она не сердилась на тебя.

— Я уже давно простил тебя, любовь моя, — сказал ты, поглаживая ее голову.

— Я все испортила, — прошептала она, по ее щекам по-прежнему катились крупные слезы. — Когда-то ты любил меня, а сейчас я даже не знаю! Я не переживу, если ты меня разлюбишь, потому что теперь я люблю тебя!

Сердце твое забилось сильнее, ты не верил своим ушам: Сельваджа любила тебя! В конце концов свершилось — она тебя полюбила!

46

— Понять, что же со мной происходит, после того как я познакомилась с тобой, — было самым сложным, мне никогда еще не доводилось с этим сталкиваться. А я, представь себе, не слишком-то хорошо знала, чего вообще хочу от жизни. Но когда я тебя увидела, то сразу поняла, что между нами случится что-то необыкновенное. Хотя и не имела ни малейшего представления почему, но была уверена, что это так.

Сельваджа произносила свою исповедь, чуть ли не ухмыляясь, как если бы слова вызывали в ней некоторую неловкость.

Ты кивнул и улыбнулся, поощряя ее продолжать.

— С первого же вечера, что мы провели вместе, я поняла, что все не так просто, как кажется. Ты мне нравился, потому что ты был моей прямой противоположностью, и в то же время было в нас что-то схожее, какая-то комбинация элементов, которая сразу же привлекла меня, а не только внешность. Когда наши отношения стали развиваться, я с удивлением обнаружила, что испытываю более глубокие и более сильные чувства, чем до сих пор. И тогда от испуга я попыталась загнать их обратно.