А этим вечером вся семья собралась за ужином. Ну всех их было только трое, но это все равно уже можно было назвать полноценной семьей. И отец теперь с работы даже не ехал домой, а летел на крыльях любви. В первый после свадьбы вечер он приехал к жене с букетом роз, на что Таня ему заявила:

– На первый раз прощаю, но больше не покупай мне цветы без повода. А то я подумаю, что у нас с тобой сейчас букетно-конфетный период, который скоро закончится.

Лучше и не скажешь, и в этом вопросе Катя была с ней солидарна. Вообще, мама Сергея ей стала даже не тещей, а больше подружкой. И пусть вечеров совместных у них было раз два и обчелся, но Катя уже привыкла делиться с нею почти всем. Особенно ей нравилось рассказывать Тане о своей любви к Сергею, которую она сейчас ни от кого не скрывала. А уж как это нравилось Тане! Катя видела, как она тихо млеет от счастья.

– Так! Нужно будет сказать Наталье, чтобы перестала по вечерам готовить десерт, – сыто откинулась Таня на спинку стула. – Иначе, мне очень быстро придется распрощаться с фигурой. Все так вкусно, что не есть не получается, – рассмеялась она.

– Я бы на твоем месте не волновался, – заявил отец.

– Тебе и не нужно об этом волноваться. Вам, мужчинам, в этом плане гораздо легче живется. Правда, Кать?

– А то! – отозвалась Катя не менее сытно. – Они даже толстые нравятся нам – женщинам.

Она представила себе Сергея – толстым претолстым, со свисающими брылями в районе щек, с выпирающим животом, и еще смешнее стало. Интересно, смогла бы она его любить такого? Пожалуй, не стоит об этом думать, потому что нравился он ей такой, каким был сейчас. А дальше покажет время. Но что-то ей подсказывало, что сильно он не изменится со временем.

– Я только хотел тебе сказать, что и толстой не разлюблю тебя, – вставил свое веское слово отец Кати.

– Такой себя разлюблю я и буду ходить по дому злая и сварливая, мало того что толстая…

В этот момент зазвонил мобильный Тани, и она игриво ответила:

– Слушаю.

И замолчала, прислушиваясь к словам собеседника. Катя с отцом наблюдали, как меняется ее лицо, как на нем проступает бледность, а в глазах поселяется растерянность. И от подобного преображения становилось ужасно страшно – у Кати уже вовсю по спине бегал холодок.

– В какой он больнице? – хриплым голосом спросила Таня, и у Кати душа буквально ушла в пятки.

– Спасибо, – отключилась Таня и проговорила, глядя в стол: – Сережа попал в аварию.

– Нет!

Катя и не поняла сначала, что это сказала она. Из теплого семейного ужина она моментально перенеслась в черное-черное место, находящееся за границами человеческого понимания. Нет, она отлично слышала каждое слово, произнесенное Таней, прекрасно поняла ее последнюю фразу, но отказывалась поверить в происходящее.

– Таня, кто звонил? – раздался властный и требовательный голос отца.

Катя перевела на него взгляд, но не увидела ничего, кроме заволакивающей глаза черноты.

– Дежурная медсестра.

– В какой он больнице?

– В многопрофильной, в реанимации… – голос Тани надорвался, и она тихо заплакала.

– Едем! – встал отец и зачем-то поднял за руку Катю из-за стола. – Все узнаем на месте.

Как шла к машине, и как потом они ехали, она видела, но плохо осознавала. Она даже не поняла, сколько времени провела в пути. Вышли из дома – ночь, подъехали к больнице – ночь и на душе тоже царит ночь.

– Дочь, возьми себя в руки! – встряхнул ее отец, немного отстав от Тани, которая первая поспешила в больницу. – Все с ним будет хорошо, я тебе обещаю.

– Ты не бог, – посмотрела она на отца, мечтая разрыдаться у него на груди.

Но глаза оставались сухими, разве что их сильно щипало.

– Я просто знаю. Пошли!

– Ну где же вы?!. – такими словами встретила их Таня. – Он в травматологии. Это на пятом этаже.

– Ну естественно! Такому отделению именно там и место, – мрачно усмехнулся отец, и все они направились к лестнице, до которой тоже пришлось пройти по длинному коридору.

Отделение травматологии уже закрыли на ночь, и пришлось долго звонить, пока им не открыла дежурная медсестра. Выглядела она заспанной, и Катя приравняла это к преступлению. Ну как можно спать на посту?!

– Что вы хотели? – недовольно поинтересовалась медсестра, явно не намереваясь впускать их в отделение.

– Нас интересует Орлов Сергей, которого привезли к вам сегодня, – заговорил Катин отец, а она отошла в сторону.

Краем уха она слышала, как медсестра говорила что-то на тему, что на ночь отделение закрывается для посетителей, что все вопросы могут подождать до утра… Пока отец не вышел из себя и не пригрозил ей, кажется, увольнением. Только после этого их впустили в отделение.

Потом медсестра долго что-то искала в бумагах, несколько раз уточняя фамилию Сергея. Тут уже вышла из себя Таня.

– Девушка, фамилия моего сына Орлов, а не Зильберштейн. Неужели так трудно запомнить?!

Катя опустилась на скамью и спрятала лицо в руках. За что ей посылают такое суровое испытание? Ведь все было так хорошо. А теперь Сергей в больнице, и она даже не знает, в каком он состоянии.

– …В реанимации, – донеслось до нее сказанное медсестрой.

– Мне нужно его увидеть, – проговорила Таня.

– Вы в своем уме?! Мало того что ночь, так еще и в реанимацию рвутся. Туда посторонним нельзя.

– Что с ним? В каком он состоянии? – спокойно поинтересовался отец.

– Я не врач. Все узнаете завтра. Приходите завтра…

– Я никуда отсюда не уйду, – встала Катя и приблизилась к посту медсестры.

– Идите домой, – настаивала медсестра. – Врача не будет до семи утра.

– Я остаюсь. Тань, пап, езжайте. Я все равно не смогу сомкнуть глаз. А вместе нам тут делать нечего, – обратилась Таня к родителям.

Кое-как удалось уговорить их отправиться к Марианне. Таня сначала ни в какую не соглашалась, но отец уговорил ее уехать. Как только Катя осталась одна, так сразу же приступила к делу.

– Девушка, – приблизилась она к посту медсестры. – В реанимацию нельзя, я знаю, но можно мне хоть издалека посмотреть на него?

– Нельзя, – буркнула девушка, не глядя на нее.

– Ну поставьте себя на мое место…

– Еще чего! – возмутилась та. – Если я буду ставить себя на место всех, то что от меня тут останется!

– Пожалуйста! – взмолилась Катя.

Она понимала, что настаивать сейчас бесполезно, что агрессия не нужна. Она просила и надеялась, что будет услышана.

– Ну хорошо… – после раздумья согласилась медсестра. – Только очень быстро. А то не дай бог явится дежурный врач с проверкой. Идемте.