Между тем Полли так и не вернулась. Ее пропажу доктор Доу и его племянник заметили не сразу.

Вечер уже давно закончил смену и отправился на покой, передав дела хмурой габенской ночи. Они сидели в гостиной, и дядюшка рассказывал Джасперу о своем походе в сад ГНОПМ. Племянник слушал его, распахнув рот, и пережитый дядюшкой ужас, к неудовольствию последнего, вызвал у Джаспера вовсе не сочувствие, а восторг.

– Я пропустил все самое интересное! – с сожалением воскликнул он. – А ты дрался с монстрячной мухоловкой!

– Дрался, да, – проворчал доктор. – Ты меня внимательно слушал? Я едва не стал ее ужином…

О, Джаспер слушал очень внимательно, но считал, что занудный дядюшка просто не способен по достоинству оценить приключение, в которое попал.

– А этот профессор? – спросил мальчик. – Он был очень жутким? Ты сказал, что он смеялся, когда пытался скормить тебя своей мухоловке. У него был настоящий злодейский смех?

Дядюшка вздохнул.

Джаспер был неисправим. В отличие от нормальных, в понимании доктора, детей, его племяннику казалось, что без злодеев (слово это, кстати, доктор Доу считал устаревшим и исключительно глупым) жизнь была бы скучной и унылой. Он читал о них, коллекционировал открытки с изображениями так называемых Злодеев так называемого Золотого Века и старательно выискивал в каждом городском злыдне из газет «ту самую злодейскую жилку».

– Так что там со смехом? – спросил Джаспер. – Хотя можешь не говорить – уверен, он смеялся очень по-злодейски. А как иначе? Подумать только, в городе объявился безумный ученый! Настоящий! Я счастлив. Ты счастлив?

– Безмерно, – хмуро сказал доктор.

Часы пробили полночь, и в гостиную с подносом коврижек вошла миссис Трикк.

– Миссис Трикк! – широко улыбаясь, возвестил мальчик. – Убирайте коврижки! Нужен торт! У нас праздник: дядюшка счастлив!

Экономка наделила доктора взглядом, преисполненным сомнения:

– Это правда? – спросила она.

– Разумеется, нет, – последовал ответ.

– Это хорошо. А то я уж было испугалась…

Она поставила на стол поднос и включила варитель.

– Ну вот, – проворчала экономка, заглянув в один из резервуаров с приправами для чая. – Сахар закончился. Полли снова его съела, хотя я просила ее этого не делать.

Джаспер застыл. Всю веселость как рукой сняло.

– Кстати, а где Полли?

Дядюшка завертел головой, пристально оглядывая темные углы гостиной, словно предполагал, что племянница экономки прячется в одном из них.

– Она сказала, что собирается посетить какое-то ночное представление в «Эксклюзионе» на Набережных, – раздраженно сказала миссис Трикк.

Джаспер нахмурился.

– Правда?

– Полли уверила меня, что если пьеса будет скучной, она вернется раньше.

– Все пьесы – скучные, – заметил доктор Доу.

Экономка лишь пожала плечами и отправилась спать, ворча, что, мол, во времена ее молодости воспитанные мисс не посещали различные сомнительные спектакли, которые дают после заката.

Доктор и Джаспер взялись за чай с коврижками. Мальчик пошутил, что Полли будет грызть локти, когда узнает, какие вкусные они были. Дядюшка уточнил, что правильно говорить: «кусать локти», а не «грызть».

Они уже снова было завели разговор о том, что Джаспер называл «Тайной дома № 12 на улице Флоретт», когда по трубе пневмопочты пришла капсула с посланием.

К удивлению и старшего, и младшего Доу, писала Полли. В записке говорилось, что она уже едет домой и что она якобы все выяснила.

Тут стало очевидно, что никакой театр «Эксклюзион» на Набережных племянница экономки не посещала, а сказала так тетушке, просто чтобы та за нее не волновалась.

Что ж, миссис Трикк, может, и не волновалась, но в тот миг, как записка была прочитана, волнение намертво поселилось в гостиной дома № 7 в переулке Трокар.

Джаспер принялся гадать, что именно Полли выяснила, а доктор начал рассуждать о том, как ему не нравится тот факт, что «эта взбалмошная мисс Полли», не предупредив их, занялась своим расследованием.

При этом оба косились на часы и не могли найти себе места от нетерпения. Они ожидали, что Полли вот-вот, ну вот прямо сейчас, буквально через минутку, возникнет на пороге, но прошел час, прошло два часа, а она так и не появилась…

– «Скоро буду дома», – нервно постукивая туфлей по полу, сказал доктор Доу. – Скоро, как же! Она сюда из Льотомна добирается?

Джаспер глухо произнес:

– Случилось что-то плохое.

И эти его слова будто толкнули рычаг. Отрицать очевидное стало уже нельзя.

Доктор Доу вскочил на ноги и бросился в прихожую. Джаспер – за ним.

Склонившись над столиком у пересыльных труб, дядюшка схватил ручку и начал что-то поспешно писать.

– Что ты делаешь? – спросил мальчик.

– Пытаюсь выяснить, откуда пришла капсула с запиской мисс Полли. Думаю, скоро мы это узнаем…

Но они ничего не узнали.

Доктор переполошил служащих пары узловых станций – он рассчитывал на то, что поможет номер капсулы, но оказалось, что выяснить точку отправки по нему невозможно, ведь, как выразился мистер Веррни, старший пересыльщик с поста «Площадь Неми-Дрё», «капсулы имеют привычку путешествовать»…

Джаспер, в свою очередь, считал все это напрасной тратой времени, ведь они и так знали, что случилось с Полли и где она находится. Он не сомневался, что ее схватили эти жуткие жильцы из дома № 12 и, скорее всего, она сейчас была где-то в том доме.

После неудачи с Пересыльным ведомством пневмопочты доктор попытался привлечь полицию.

Констебль Дилби на два срочных письма не ответил. В обычное время Натаниэль Доу с удовольствием и презрением занес бы его за это в список личностей, не заслуживающих доверия, но сейчас ему было совершенно не до каких-либо списков.

Отложив разочарование в Дилби на потом, доктор написал своему старому пациенту, господину комиссару Тремпл-Толл с просьбой прислать кого-то из констеблей, но из Дома-с-синей-крышей пришел ответ, что все констебли в данный момент задействованы в исключительно важном полицейском расследовании.

Тогда Натаниэль Доу решился на то, что он откладывал до последнего, и то, на что при иных обстоятельствах он ни за что бы не пошел. Он написал вокзальному констеблю, мистеру Хопперу, и попросил его срочно прибыть в переулок Трокар.

Это для доктора Доу было настоящим моральным подвигом. Мистер Хоппер и его напарник, мистер Бэнкс, не отличались ни расторопностью, ни умом, зато оба славились дурным нравом и отвратительными манерами, более того – чаще они лишь все портили. Выбора между тем попросту не осталось…

Ответ пришел довольно быстро. Писала младшая