– Друзья, так мы с вами… – попытался он было снова крикнуть что-то солдатам, но услышал в ответ лишь рев.

Выкрикивая никому не слышные, лозунги и призывы, лейтенант осторожно подошел по крыше к шпилю, на котором висел трехцветный флаг Молдавии, и спустил его под возрастающий рев солдатни. Вынул из-за пазухи красный флаг с золотистой мордой быка – знамя средневековой Молдавии, – и поднял его над Генштабом Молдавии. Блеснул прицел снайпера. Побоятся стрелять, знал лейтенант. Заложников спасать станут, знал лейтенант. После чего вернулся к краю крыши и последний раз попробовал призвать к патриотизму парней.

– Парни, будьте же патриотами Молдавии! – крикнул он отчаянно.

Нецензурная брань была ему ответом. И это армия страны, подумал горько лейтенант, наглухо задраивая чердак на случай штурма с вертолета. И это лучшие, горько качал он головой, возвращаясь в кабинет с заложниками. Там лейтенант уселся у окна, и начал демонстративно пить чай. Рядом поблескивала сабля, украденная из национального музея Молдавии. Лейтенант глядел на нее неотрывно, как минутой раньше – на землю с крыши. И сабля, как и земля с высоты, манила его.

Лейтенант готовился к смерти.

* * *

Началось все с секса.

Сначала молдавский курсант Игорь Коноваль вступил в Отношения со старослужащими военного училища.

После этого Игорь решил, что он эстет, нигилист и наследник японского писателя Юсимы Мисимы. Он даже написал эстетский роман про это, хотя тему, конечно, выбрал не связанную с древней Японией. Ведь каждый творец должен быть связан корнями с той землей, на которой он родился и жил, знал Игорь, потирая задницу. Она питает его, словно почва – дерево, думал Игорь, осторожно проверяя, ничего ли не разорвали ему грубияны со старшего курса. Иными словами, если эстет и слуга своей страны – это прекрасная сакура, то его Родина – почва, которая питает эту сакуру, думал Игорь, отправляя домой письмо с просьбой прислать ему парочку банок какого-нибудь смягчающего крема.

Родители – простые молдавские крестьяне – как всегда сэкономили и прислали Игорю две банки гусиного жира. Мажь ими руки, сынок, и не будут ни у тебя мерзнуть, писал в письме суровый дедушка Игоря, морщинистый немногословный крестьянин. Благодаря дедушке Игорь и попал в военное училище. Наблюдая за тем, как паренек беспомощно выводит те десять букв, что есть в молдавском алфавите, и которые он выучил в школе, и неумело пытается завести трактор, дед сказал:

– К наукам не склонен, работать не умеет…

– Значит, самое место парню в национальной Армии Молдовы! – сказал он.

Спустя год Игоря провожали в военное училище всем селом.…

пройдя испытания для настоящего парня, в училище Игорь возмужал. Он прочитал всего Мисиму, сфотографировался на фоне дерева в стрингах и выправил себе новые документы. К выпуску в училище Игорь Коноваль стал лейтенантом Юкианелом Мисимеску, в честь своего кумира, эстета и военного Мисимы. Это стоило ему тридцать евро и канистру вина. Для столицы неплохо, знал Мисимеску. Один его дальний родственник из села Гидигич сменил имя на Диего за двадцать евро и половину канистры вина, но ведь в провинции все дешевле, знал Мисимеску. Так или иначе, теперь у него была новая жизнь. Это следовало отметить Символически, знал лейтенант, многое узнавший о символизме, имажинизме и многих других удивительных вещах.

Он вообще много читал, отлично стрелял, учился тактике и стратегии, разрабатывал Теорию Перманентно Расширяющейся Империи, воспитывал в себе качества эстета…

…всем этим Юкианел продолжил заниматься и в армии, куда его определили адъютантом в генеральный штаб. Здесь лейтенант Мисимеску смог своими глазами наблюдать падение страны и армии. Генералы целыми днями ничего не делали, ловили мух, отрывали им крылышки и устраивали бега по стратегическим картам страны. Солдат за деньги отправляли на собрания баптистов массовкой, и поручали им сбор винограда.

Но самый большой удар Генштаб нанес лейтенанту в тот день, когда появилась реальная возможность напасть на соседей и увеличить территориальные владения государства. Мисимеску хорошо запомнил этот день. То был День независимости Украины. Все украинские пограничники сейчас спят, нажравшись спирта, – знал Мисимеску, выезжавший летом на шпионский отдых в Коблево, – и Молдавии ничего не стоит двумя полками захватить всю Одесскую область. Когда Мисимеску попросился с этой отличной идеей на прием к министру обороны, тот лишь посмеялся и отправил лейтенанта драить очко. Причем в переносном смысле! Так что Мисимеску, вместо того, чтобы скакать на белом жеребце во главе карательного экспедиционного корпуса на Одессу, стоял на корточках над унитазом, и прочищал его руками. Унитаз не чистили все двадцать лет независимости Молдавии. Пахло традициями…

Ничего, воспитаю дух, подумал Мисимеску.

– Ничего, воспитаю тело, – сказал Мисимеску.

– Ниче… – сказал Мисимеску.

– Буэ, – сказал Мисимеску.

– Буэ-буэ, – блеванул Мисимеску.

Это не просто мой ужин вырвался наружу, подумал Мисимеску.

Блевотина покинула меня, словно дух патриотизма – генеральный штаб, понял Мисимеску.

В тот день лейтенант Юкианел Мисимеску решил устроить государственный переворот в Молдавии.

* * *

Теория Постоянно Расширяющейся Империи была изобретением Мисимеску.

Она осенила лейтенанта Мисимеску в то время, когда он изучал труды Канта и Макиавелли, и штудировал книги «Настольная книга будущего командира», «Настольная книга будущего флотоводца», и смотрел молдавское национальное телевидение. Там как раз показывали фильм «Очень приятно, Штефан». Штефаном звали каменного мужчину, который стоял в центре Кишинева, и которому молодожены приносили цветы в мае, июне, июле, августе и сентябре. А в остальные месяцы в Молдавии не женились, потому что овощи дорогие. Так вот, Штефан, – как узнал лейтенант из фильма, – был не просто покровителем свадеб, а великим молдавским государственным деятелем.

– Величайший государь Европы, – говорил диктор в фильме.

– Глыбища и человечище, – говорил ведущий.

– Не чмо какое-то! – добавлял он.

Оказывается, при Штефане и Молдавия была огромной страной, узнал Мисимеску. При нем, ну, Штефане этом, Молдавия простиралась от Владивостока до Канарских островов. Это если с востока на запад. А если с севера на восток, то Молдавия была от Осло до Малой Азии. Весь мир говорил по-молдавски! Все женщины танцевали молдавские национальные танцы, все мужчины пили молдавское национальное вино. Вся культура мира произошла от молдаван! Даже серьезные ученые это подтверждали. Один из них, сидя в кадре фильма, говорил в микрофон умные вещи. Мисимеску с восторгом постарался запомнить, как выглядел мужчина, потому что лейтенанту очень понравился стиль одежды мужчины. Тот был в лиловой рубахе, расстегнутой до ширинки, и на его волосатой груди блестела золотая цепь. Под мужчиной было написано «Марк Ткачук, сын археолога».