– Здесь волк пробегал? Белый такой? – спросил Вовка.

– Пробегал, – согласился старик.

– А куда же он делся?

– Через пень перескочил и был таков, – усмехнулся дед. – Хочешь, покажу как?

Вовка удивился, но кивнул зачем-то. А старик медленно поднялся с пня, воткнул в его середину свой нож, отошел на несколько шагов, разбежался, да и сиганул через пень с ножом, в воздухе сальто сделал. Вовка только присвистнул. Смотрит, а никакого старика нет, за пнем белый волк стоит, скалится, словно смеется.

«Да ведь это оборотень!» – догадался Вовка.

А волк мордой повел: давай, мол, за мной.

Вовка головой покачал, за ножом потянулся, посмотреть хотел. Тут его кто-то сзади как толкнет! Полетел Вовка кубарем. Лбом об пень саданулся. И… проснулся.

Оказалось, с кровати упал. А рядом нож его валяется, видно, из-под подушки выскользнул.

Потер Вовка ушибленный лоб, нож с пола поднял. Приснится же чертовщина такая! Хотел на кровать лечь, но раздумал. За окном послышался протяжный вой.

Собака? Нет, собаки не так воют. Неужели волк?!

Вовка выглянул в окно: темнота. Он приблизил лицо к самому стеклу, нос расплющил.

Два оранжевых огонька, не мигая, горели прямо напротив окна. Кто-то смотрел на Вовку из темноты.

– Ну, наглость! – прошептал Вовка. – Ничего не боятся!

Он шагнул прочь от окна, колени стали ватными. «Это страх», – догадался Вовка.

Чего он испугался? Пристального взгляда волка? Ну и что, пусть смотрит. Дома Вовка в безопасности. Не может же волк проникнуть сквозь стены.

Но на всякий случай Вовка подстраховался. Добрался до входной двери и проверил, надежно ли она закрыта.

Утром приехали родители. В поселке только и разговоров было, что о поломавшемся автобусе да о волках, преследовавших пассажиров этого автобуса. Уж бабки-то постарались в красках описать весь ужас зимней дороги, желтые голодные огоньки волчьих глаз, мелькающие среди ветвей. И какого страху они натерпелись, и как испугались за мальчишек, которые побежали на лыжах вперед. Правда, ходили и еще кое-какие слухи. Вроде Григорьев, тот, у которого трактор, автобус притащил, но водителя и оставшейся пассажирки в нем не было. Это Матрена рассказала.

– То есть как не было? – удивился Вовка. – Снова выдумываете! Куда они могли подеваться?

Матрена, отвернувшись, буркнула:

– Водитель в районе живет, мог вернуться…

– Ага, автобус бросил и домой пошел, – усмехнулся Вовка, – а тетка где? С собой забрал?

– Всякое бывает…

– «Бывает!» – передразнил Вовка. – Дрыхнет ваш водитель у этого Григорьева, и тетка давно дома. Чем сплетни распускать и слушать, лучше сходили бы да все узнали.

– Оно конечно, – согласилась Матрена, – только кто же к Григорьеву пойдет…

– Я могу сходить, – отозвался Вовкин отец, выслушав перебранку Матрены и Вовки.

Матрена промолчала, только поглядела задумчиво. Вовкин отец накинул куртку и вышел. Он скоро вернулся и рассказал о том, что Григорьев действительно притащил сломанный автобус, что водитель ночевал у него, а пассажирка домой пошла. Утром водитель и сын Григорьева отправились в район.

– А волков действительно много, – добавил отец, – так что в лес – ни ногой.

– А днем? – спросил Вовка.

– И днем не стоит.

– У-у, мы хотели на лыжах побегать.

– Вот и бегайте, только неподалеку и днем, – отрезал отец.

Друзья забрались на чердак и перекопали там всю рухлядь. Обнаружили старые лыжи, еще крепкие, правда, крепления разболтались, ну ничего, это можно починить. Вовка решил, что будет на них бегать, а свои отдаст Мишке.

Неподалеку и днем – скучно. Да еще и дурачок Леша увязался за ними.

Этому Леше было лет двадцать пять, наверное. В поселке рассказывали, что его, совсем маленького, напугали собаки, а может, не собаки, а волки. И вроде спас Лешу Вовкин дед, но с тех пор у мальчишки что-то с головой случилось, сделался дурачком. Правда, некоторые сомневались и доказывали, что Леша таким и уродился. Во всяком случае, пока был жив Вовкин дед, Леша крутился возле него. Человеком он был безобидным, к тому же не совсем беспомощным, себя, во всяком случае, обслуживал, да и другим помогал – мог и воды принести, и дров наколоть. Сердобольные бабки его подкармливали. А жил он где придется, хотя у него было свое жилище – развалюха, оставшаяся от матери.

– Да чего он к нам привязался? – возмутился Мишка. – Раньше вроде не приставал.

– Кто его знает, – Вовке тоже не нравилось Лешино присутствие, но не гнать же дурачка, и так обижен судьбой человек.

Нет, по поселку кататься не было никакой возможности. Лешка бегал за ними, громко хохотал и пел.

Вовка не выдержал:

– Слушай, давай смоемся от него, – предложил он другу.

– А как?

– Да свернем в лес, он и отстанет.

– Давай! – легко согласился Мишка.

Они свернули с проселка в огороды, обогнули заброшенную лесопилку, выкатили на опушку и рванули к сосняку.

Леша остался далеко позади. Он стоял, размахивал руками и что-то кричал им вслед.

Дедовы лыжи шли отлично! Надо же, столько пролежали на чердаке и не рассохлись. Все-таки умели раньше вещи делать!

– Смотри! – позвал Мишка. – Кажется, волчьи следы.

Вовка подкатил, посмотрел на цепочку отпечатков лап, крупных отпечатков, явно не собачьих. Цепочка тянулась по снегу и исчезала среди деревьев.

– Со стороны поселка шли, – прикинул Вовка.

– Точно, – согласился Мишка. – Выходит, старухи не врали.

– Я видел одного ночью, – признался Вовка.

– Где?

– У нас под окном.

– Так это одиночка?

– Нет, их несколько, стая, видишь, след в след шли, – объяснил Вовка.

– Вот бы выследить! – вздохнул Мишка.

– Ну выследишь, и что? Ружья-то все равно нет. А что мы будем делать без ружья?

– Ну, можно сообщить, – предположил Мишка, – приедут специалисты или кто там…

– Да какие там специалисты! – отмахнулся Вовка. – Кому нужен этот поселок. К тому же здесь заповедник, а значит, отстрел животных запрещен.

– А если волки начнут на людей нападать? – не отставал Мишка.

– Ты же слышал, говорят, уже нападали, – напомнил Вовка.

– Так ведь не подтвердилось, то ли нападали, то ли нет. На нас же не бросились. Как будто дрессированные, вроде их остановил кто-то.

Мальчишки неуверенно топтались на месте, не зная, на что решиться. Они уже было повернули назад, как вдруг заметили свежую лыжню, даже предположили сначала, что это их лыжня, но скоро сообразили – нет. Их лыжня – вот она, а та идет параллельно с волчьими следами.