Где-то вдалеке, их коллега из противоположенного лагеря отрывает от глаза подзорную трубу. С воздушного шара лагерь Первого Герцога был как на ладони.

Первый не совершил больших ошибок в его установке. Лагерь был достаточно далеко, даже баллиста или требюше бы не дострелили до него. Кони и химеры располагались в тылу, а рыцарей прикрывали повозки со слугами, что были готовы поднять тревогу едва заметят вылазку. Вокруг лагеря ходили патрули, опять же из слуг и оруженосцев. Их было прекрасно видно благодаря факелам, но меж тем, их было достаточно много, чтобы отдельный диверсант мог не рассчитывать на то, чтобы мимо них проскользнуть. Хороший лагерь. Даже невзирая на то, что слуги ставили шатры как попало.

Было лишь два момента, что омрачили бы Герцога, если бы он у них узнал. Первая — его огромный шатер был очень приметной целью.

А вторая — пушки бьют намного дальше, чем требушет.

В ночной тишине прогремел первый взрыв.

Глава 21

Ему снилась гроза. Почему?

…

Свист заставляет Герцога проснуться. Он даже не успевает подумать о наказании для свистуна, как гром с оглушительной силой бьет по ушам. Шатер рвется от взрывной волны, сминается в ком. Над головой пролетает что-то металлическое, столь малое и столь быстрое, что источник едва способен это отследить. Возможно, оно свистит, прошивая дыры в роскошной ткани, но оглохший и в панике скатившийся с кровати аристократ этого не слышит.

Раскаленный ветер облизывает спину. Балдахин любимой кровати вспыхивает. Спустя миг — вновь раскаты грома. И вновь. Ближе и дальше — повсюду. Комья холодной земли падают с неба. Звон в ушах.

Герцог встает на колени и стряхивает с себя землю. Пушистый ковер из ворса красного буйвола — безнадежно испорчен, по его краю уже бежит огонек, источая запах паленой шерсти.

Подбегает рыцарь-телохранитель и помогает своему господину встать. От его красного плаща исходит дымок, а из ушей течет кровь. Нет ни шлема, ни алебарды, лишь меч в ножнах.

— Что делают священники, провалиться им в бездну? Почему защита не сработала? — Орет Герцог, но рыцарь лишь мотает головой.

— Иди к ним и разберись! Пусть немедленно начинают жертвы! Хотя нет, сначала подай мне доспех!

— Я не слышу, Ваша Светло…

Новый взрыв происходит так близко, что рыцаря отбрасывает на Герцога. Осколки с визгом рикошетят от брони, оставляя борозды на закаленном металле. Широкая спина рыцаря принимает на себя большинство, но один, сердито шипя, вонзается в ногу аристократу. Бронированное тело прижимает Герцога к земле и прикрывает от новой серии разрывов. Сверху вновь сыпется почва, норовя попасть в глаза.

— Я казню их, даю слово, что казню их всех. А ну, слезь с меня! Немедленно! — Приказывает Первый, но телохранитель молчит.

Герцог дает пощечину наглецу, но режет руку об торчащий из лица осколок металла. Пусть толстые латы хорошо защищали своего владельца, но потеря шлема оказалась фатальной.

Первый обращается к источнику, чтобы скинуть с себя тело, но… Пустота. Защита работает.

Как всегда вовремя, демон бы их подрал. Напрягая солидные мышцы, Герцог не без труда скидывает с себя погибшего рыцаря и выдирает из бедра обжигающе горячий кусок металла. Неровный и зазубренный — из самого дешевого металла, годного лишь крестьянам на котелки, тем не менее он сумел пустить голубую кровь.

Герцог гордо выпрямляется в свой немаленький рост. Кругом — разруха. Всюду воронки, дым и горящие палатки. Края лагеря — вроде целы, враг явно целился в его шатер. В свете луны и отблесков пожаров — носятся слуги, но ни один не спешит к своему господину. Крики и приказы раздаются со всех сторон, на их фоне почти неслышны защитные молитвы.

— Всем — собраться! Приготовиться к контратаке! — Командирским голосом возвещает Первый.

Вновь взрыв. На этот раз в отдалении, что позволяет Герцогу его рассмотреть. Яркая вспышка, порыв воздуха, поднятая в небо — земля. Черный дым и жужжащие осколки, летящие во все стороны. Бросив сквозь зубы несколько ругательств, Герцог прихрамывая, спешит к своему дракону.

В бездну! Нужно перегруппироваться, чтобы понять, что это такое. Разрывы вспахивают землю в глубине лагеря. Неразумно было спешить туда, но там, в тылу, было единственное, что могло унести Герцога подальше отсюда.

Оставляя за собой кровавый след, он спешит к загону. Ближайшая палатка вдруг сминается и несется к нему, топая копытами. Враг? Герцог отпрыгивает в сторону, мимо проносится рыцарский конь, с горящей гривой, что тащит за собой уже не одну палатку.

Бездна! Эта тварь могла переломать ему ребра.

Поднявшись с окровавленной земли, он продолжает свой путь.

В этом месте лагерь почти целый, рыцари готовятся к бою. Слуги спешно облачают в латы уцелевших лошадей и химер. Некоторые, перевозбудившись от громких звуков и запаха крови, начинают буйствовать. Крупный, медведеподобный монстр ударом лапы вышибает из рук слуг металлическую пластину. Пара пытается сбежать, но зверь рвет цепи и спешит за ними. Короткий прыжок погребает под тушей одного, перемалывая ему все кости, а выпад тупорылой морды зажимает второго меж зубов. Слуга елозит руками по уже одетой в шлем, голове, безуспешно пытается дотянуться до глаз.

Миг и зверь перекусывает его пополам, издает угрожающий рык и гремя цепями, бежит куда-то в сторону обозов.

Герцог быстро молится, благодаря Единого за то, что зверь побежал не в его сторону и шарит вокруг в поисках хоть какого-то оружия. Меч? Подойдет. Стряхнув с клинка оторванную руку, продолжающую сжимать рукоять, аристократ продолжает путь.

Его дракон был совсем близко. Тогда как большинство зверья располагалось чуть ли не под открытым небом — у дракона было настоящее логово. Собранная из досок и шкур, гигантская конструкция служила лишь одной цели — позволяла дракону комфортно спать, развалившись на теплом мехе. Чешуйчатое создание не очень-то было приспособлено для северного климата.

Свист. Что-то обрушивается с неба, без труда проламывает легкую крышу. Секунда.

Глаза ослепляет вспышка, бороду и волосы на груди опаляет раскаленный воздух. Он бьет по всему телу, отбрасывая Герцога на землю. Рядом пролетает щепа и куски стены. Голова гудит, перед глазами плывет. Рука слушается плохо. Меча в ней уже нет. Перелом или вывих? Неважно.

Он поднимается и ползет в сторону логова, из которого доносится рык столь сильный, что он него вибрируют кости. Разозленный дракон обрушивает остатки своего убежища и подслеповато оглядывает округу. Его голова качается из стороны в сторону, он контужен разорвавшимся рядом снарядом.

— Тише, тише мой мальчик. — Успокаивает дракона Герцог, поднимаясь на ноги.

Пошатываясь, он приближается к дракону и проводит рукой по чешуе. Из задней лапы течет кровь, часть чешуи сорвана с мясом — другая нашпигована кусками металла, но серьезных повреждений Первый не находит. Отлично.

— Вставай, вставай, мой хороший. Надо лететь. — Убеждает он оглушенного дракона. Тот открывает пасть и харкает огнем, словно в приступе тошноты.

Канонада взрывов, наконец, затихает.

Но вслед за ними слышатся куда более частые хлопки, что доносятся со стороны обозов. Враг продолжал свою атаку.

* * *

Едва стихли раскаты первого залпа — по окопам раздаются свистки командиров. Солдаты поднимаются из окопов и струйками протискиваются меж рядов деревянных рогатин и колючей проволоки. Луна весьма прилично освещает поле боя, но я отмечаю в памяти то, что надо бы поработать над этой проблемой. Войско, что полагается исключительно на дальний бой — чертовски зависит от зрения.

— Выстрел! — Слышится позади и одно за другим грохочет пятерка орудий, отправляя дефицитные снаряды прямиком в лагерь. Мысленно отмечаю, что пятый расчет возится дольше всего и жду результата. Увы, по лагерю из-за его величины, промахнуться было невозможно, но в гигантский шатер посередине вновь попало лишь несколько боеприпасов. Дьявол.

Каждый снаряд, снаряженный хлоратным порохом — был на вес золота, ведь производство тротила всё еще находилось на начальном этапе. По сути — это были наши снаряды для пво. Однако нам не придется обороняться от грифонов — если Герцог сегодня умрет.

Цокнув языком оттого, что точность гаубиц оказалась хуже предполагаемой, я даю знак продолжать огонь до полного исчерпания