ничего добавлять. Похоже, она выразила все, что хотела.

– Похоже, я закончила.

– Хорошо, милочка. А теперь брось эту бумагу в котел.

– В огонь? Но она же сгорит, – удивилась Лара.

– Ты сама увидишь, что будет.

Лара послушно опустила свою бумажку в пламя и смотрела, как та горит, чернеет и съеживается.

Берни наклонилась вперед.

– Теперь повтори за мной слова, которые я тебе скажу.

Она прошептала короткую строфу Ларе на ухо и проследила, чтобы та повторила все без запинки:

Порождение огня,

Прими силу от меня,

Мощью Матери-Земли

Силой мысли воспали

То заклятье, что пою,

Кровь и магию мою.

И тогда…

Кусочек бумаги распался пеплом, но пламя в металлическом котле поменяло цвет – из рыжего стало светло-золотым, как новенькая монетка, блестящая на солнце. Из котла повалили клубы сияющего золотом пара. В голове Лары громко зазвучала переливчатая музыка, которую она слышала в лавке Берни.

Она изумленно уставилась на старшую ведунью, которая откинула голову и торжествующе рассмеялась:

– Ха! Я же говорила тебе, девочка!

Она быстро вытащила из кармана маленький стеклянный флакончик, вынула пробку и поднесла сосудик к светящемуся пару. Пар тут же потянулся в горлышко, собираясь внутрь пузырька, и когда тот наполнился, Берни ловко вернула пробку на место. А потом она извлекла наружу свою палочку, заправила ее Лариным заклинанием и поднялась на ноги.

– Ну, посмотрим, что у тебя получилось!

Обнадеживающе подмигнув Ларе, она спустила курок – и из конца палочки вырвался луч теплого золотого света.

– Видишь, Лара? Видишь? Ты только посмотри, милая! Ха! Отлично сработало!

Лара была настолько поражена, что слова вымолвить не могла – только восхищенно смотрела, как Берни размахивает палочкой и скачет от радости и золотой луч света змеится в такт ее движениям. Наконец пожилая ведунья выключила заклятие и заключила Лару в объятия.

– Я же тебе говорил, – улыбаясь, вставил словечко Две-Восьмерки.

– Я это сделала! – выговорила Лара. – Я правда это сделала! Я… сделала магию!

– Именно так, девочка моя, именно так!

Лара почувствовала, как запульсировал медальон, и вытащила его из-за ворота, положила на открытую ладонь.

– Я и правда ведунья, – прошептала она, обращаясь к деревянной подвеске. Механическая птичка, угнездившаяся у нее в кармане, затрепетала и вылетела наружу. Присев к Ларе на ладонь, она легонько клюнула медальон, который пульсировал и гудел даже громче, чем обычно. – Берни, но если получается, что я ведунья… значит, и мои папа с мамой были тоже?..

– Твоя мама точно была ведуньей, это я тебе гарантирую, – кивнула Берни. – Магия всегда передается ребенку по женской линии.

Лара спрятала медальон обратно под рубашку, а механическая птичка никак не могла угомониться и порхала вокруг нее кругами, пока наконец не уселась ей на плечо. Лара едва заметила ее – мысли ее были далеко. Она лихорадочно думала о родителях, о том, что магию в своей крови она, оказывается, унаследовала от мамы.

Теперь пришла очередь Двух-Восьмерок изготовить заклятие света. Лара с огромным интересом наблюдала, как юноша-ведун старательно выводит на бумаге свои собственные символы. Руки его слегка дрожали. Мысли о том, что ему до сих пор не давали даже попробовать проявить свои магические способности, исследовать и экспериментировать, вызывали у нее изумление и глубокое сострадание. В результате он, выросший в окружении магии, сейчас вынужден был начинать с азов, как и она сама, и его волнение выдавало то, какими неловкими получались рисунки.

Когда Берни уловила в пробирку заклятие Двух-Восьмерок и выстрелила им из своей палочки, луч света был настолько ярким, что Лара невольно зажмурилась, пораженная его силой. Ее собственный луч был в разы слабее.

– Ах ты ж зубы преисподней! – воскликнула Берни, поспешно гася заклятие. – Вот это я называю – настоящее заклятие света!

Две-Восьмерки, приоткрыв рот, смотрел на кончик ее палочки. Его немножко трясло, дыхание срывалось с губ облачками пара.

– Это… это правда я сделал?

– Да, мальчик мой, это сделал именно ты!

Он какое-то время молча смотрел на Берни, потом широко улыбнулся. Глаза его сияли, лицо было полно жизни.

– Настоящая магия… Живая, неукротимая! Я всегда мечтал… А можно я еще что-нибудь напишу?

– Давай не все сразу, будем продвигаться шаг за шагом, – предложила Берни, и взгляд, которым она смотрела на Две-Восьмерки – полный одобрения, любопытства и теплоты, – заставил Лару ощутить укол ревности.

– А дальше что? – сказала она, чтобы отвлечь Берни на себя. – Нас кто-нибудь научит, как быть настоящими ведунами? Нам выдадут палочки?

– Как только мы доберемся до Западной Ведунии – непременно.

Лара представила себе, как здорово будет обзавестись собственным котлом и палочкой, создавать мощные заклятия – сама мысль об этом доставляла огромную радость.

И тут откуда-то сверху, с огромной высоты, послышался яростный раскатистый крик.

– Смотрите!

Две-Восьмерки, вскочив на ноги, показывал на небо на западе, откуда к востоку со страшной скоростью неслись шесть огромных крылатых созданий. Они ярко светились, и световой след тянулся за ними по сплошной темноте, рассыпаясь хвостом искр. При виде их Лара испытала небывалое возбуждение и восторг, глаза мигом наполнились слезами, дыхание участилось. Прекрасные и грозные существа мчались по небу, как крылатые метеоры, и биение их широких крыльев походило на раскаты отдаленного грома.

– Берни? – Лара обернулась к пожилой ведунье – и увидела, что та неожиданно побледнела и едва держится на ногах. Чтобы устоять, ей пришлось схватиться за бортовое ограждение.

Лара увидела, что Берни тоже плачет. Она схватила ее за руку и крепко сжала. Две ведуньи и юный ведун стояли на носу корабля и следили за полетом душ шести членов Ведунского Верховного Совета, которые мчались на бой с древней тьмой. Всполохами света они пронеслись по ночному небу и скрылись за горизонтом.

Черная птица

Ларе было отнюдь не просто принять тот факт, что она на самом деле ведунья. Эта тема теперь занимала каждую ее мысль, она просыпалась с ней и засыпала, настроение девочки менялось от восторженного к подавленному и обратно, и так всякий день, бессчетное множество раз. Мозги ее просто кипели. То ей хотелось скакать от радости в предвкушении новой жизни, потрясающих приключений, то ее трясло от ужаса. Всю жизнь с младенчества Ларе внушали, что ведьмы – отвратительные грязные твари, что их дикая магия смертельно опасна. Она выросла в сторожком, граничащем со страхом уважении в адрес королевских Белых ведунов – а в результате сама оказалась ведуньей.