— Мужик, дай хоть десятку на опохмел! Подохну! Трубы горят!

— Пошла вон! — огрызнулся он.

— Ну спаси! — упав перед ним, бомжиха вцепилась ему в штанину. Он вскочил, пытаясь ее отбросить.

Маша поняла: пора! И хорошо отработанным движением перемахнула через перегородку. Облегченно вздохнула, оказавшись на своей территории. И снова затаилась, переживая уже за свою союзницу. Не сумев освободиться одним рывком, Тимур ударил ту в лицо, так что она покатилась по траве, и сел опять, вперив взгляд в Машины окна. Маша тихонько охнула: бомжиха зажала руками лицо, но сквозь пальцы сочилась кровь. Первым Машиным побуждением было сразу бежать во двор, на помощь своей спасительнице. Но она быстро одумалась: ползком, не высовываясь за перила, пробралась в квартиру и принялась торопливо переодеваться, принимая более свойственный ей вид. И лишь после этого, сунув в пакет бутылку хорошей водки и всяких деликатесов, выбежала из своего подъезда во двор. Во дворе сразу заметила шевеление: кто-то при виде ее встрепенулся в припаркованной у подъезда машине. Никифоровские стражи? Или сообщник Тимура? Не подавая вида, что хоть что-то заметила, Маша с пакетом продефилировала к углу дома, в сторону мусорных баков. Там остановилась, пытаясь найти какой-то способ, чтобы привлечь внимание своей спасительницы, согнутая фигура которой виднелась из-за угла. Но та, видимо, ожидала награды за свой поступок, потому что сразу заметила Машу сама и тут же подковыляла к бачкам, зажимая лицо рукой.

— Сестренка, сильно он тебя? — сочувственно спросила Маша, подавшись ей навстречу.

— Да ерунда, нос разбил, — проговорила та, размазывая кровь по лицу. — Ты не переживай, мне не впервой, я привычная. Видела его?

— Видела. Это страшный тип. А ты сегодня меня спасла. Вот, возьми, — Маша сунула ей пакет. — Поешь да выпей, чтобы не очень болело. Еще увидимся.

— Увидимся, — оживилась женщина, переключая на пакет все свое внимание — видимо, «с трубами» и в самом деле было не все так просто. И по привычке пошла с ним к «своей» скамейке, на которой недавно сидел и Тимур. Но сейчас, как успела заметить Маша, его там уже не было. Снял наблюдение, увидев ее во дворе? Но если понял, что зря караулил ее под балконом, то каких козней еще от него можно ждать? И насколько скоро?

Ответ на свои вопросы Маша получила уже этим вечером, после того как вернулась к Никифору. Такой, что она предпочла бы всю жизнь мучиться от неизвестности. Началось все с телефонного звонка, от соседа по даче.

— Маша, тут какой-то тип сегодня шарился у вас по двору. И в дом заглядывал, и в сарай. Я его спугнул, так что вынести он ничего не успел, но…

— Все в порядке, Ефимыч, это там мой одноклассник живет.

— Нет, не он. Тот, другой, на своем мотоцикле еще утром уехал. А этот другого полета птица, наглый. Еще и угрожать мне пытался, когда я начал спрашивать, чего ему здесь надо.

— В темно-зеленой майке? И стрижен так, что голова какая-то неестественная, будто у робота? — спросила Маша, сразу заподозрив неладное.

— Он, — безошибочно узнал Тимура Ефимыч. — Может, тоже из твоих, но гадкий тип. Ты бы лучше с такими не связывалась.

— Рада бы, — вздохнула Маша, поблагодарив соседа и отключаясь.

И не успела она еще осознать ситуацию, как телефон зазвонил снова. На сей раз это был Антон, по голосу которого Маша сразу поняла: и тут тоже что-то случилось!

— Маш, предупредить тебя хочу. Меня вчера двое типов взяли за жабры, интересовались тобой, а еще сняли показания с навигатора. Особенно их твоя поездка в Сосновку заинтересовала. Ты уж прости, но мне пришлось им сказать, кого я туда возил. Да они и сами тебя назвали. А еще пригрозили, что знают, где я живу, и если что, то в моей семье будут крупные неприятности. Ты прости, Маш, но своими рисковать я не мог.

— Все нормально, Антош, спасибо за предупреждение, — только и ответила Маша. Сложно было упрекнуть Антона за то, что семья оказалась ему дороже клиентки. Все равно ведь переживает и все-таки решился предупредить, пусть и не вчера, а уже сегодня. Теперь оставалось только благодарить судьбу за то, что в свою последнюю поездку, за раненым Глебом, Маша отправилась совершенно с другим таксистом. Но и без этого Тимуру известно про нее, похоже, уже слишком много! Стоя посреди своей светлой комнаты с ее белыми потолками, она почти наяву видела, как над ее головой сгущаются черные грозовые тучи. И холод, холод заползал ей в душу. Леденящий страх. Тимур ее вычислил! Сосновка, балкон, дача… Это конец! В какой-то момент у Маши мелькнула мысль: пока все это еще не дошло до Никифора и он не приступил к ее допросу при помощи своих головорезов, она еще может успеть убежать! Вот прямо сейчас, не теряя времени. Но куда? Весь ее пыл сразу охладился этим вопросом. Никифор ведь знает, где она живет! Разве что, подобно Глебу, превратиться в этакую блуждающую мишень, постоянно ускользающую от погони? Но у Глеба не было никого, а у нее была мама. Ее Лучик, который тоже может оказаться втянутым в крупные неприятности. И это еще мягко говоря! Достаточно было вспомнить Ванечку, который всего-то за нее когда-то вступился. А уж на маме, на родном человеке, упустившие Машу подонки могут отыграться по полной программе. Нет, нельзя этого допустить! Нельзя убегать. В отчаянии, словно надеясь найти себе подходящее укрытие прямо здесь, Маша оглядела всю свою комнату. Потом ее взгляд упал на окно, и она сразу поняла, что сбежать в любом случае бы не получилось.

Застывшей тенью Тимур поджидал ее возле того самого дерева, где она разодралась с Перекатом. Давно ли он здесь стоял — неизвестно, но никоим образом не дал ей о себе знать, пока она сама его не заметила — воистину терпение у этого убийцы было почти безграничное. А может, ему доставляло удовольствие наблюдать за ней через окно? Видеть, как со всеми получаемыми звонками в ней зарождается страх обреченного? Такой же, какой охватил перед расправой и его дружка Переката? Нет, Маша надеялась, что сумела ему этого не показать! Но как бы там ни было, а только заметив, что Маша на него смотрит, он холодно ей улыбнулся и показал глазами: выйди поговорить. И она пошла, потому что знала по жизненному опыту: от неприятностей не избавиться, пытаясь их избежать. Необходимо узнать, что уготовил ей, к чему приговорил ее этот бандит. Она и во двор выходила как на оглашение приговора. Но приложила все усилия к тому, чтобы Тимур не увидел, как она трепещет в ожидании новостей. Нет, этого он заметить не должен! В который раз Маша с благодарностью вспомнила свою работу и полученные там навыки. Позволившие ей сейчас с напускным равнодушием улыбнуться бандиту. И спросить у него недрогнувшим голосом:

— Ну, зачем ты меня позвал?

— А то ты сама не догадываешься? — спросил он.

— Догадываюсь или нет, а выкладывай, что у тебя за дело, или я обратно пошла. В угадайки играть мне, знаешь ли, недосуг.

— Это точно. Особенно если учесть, что жить-то тебе осталось всего ничего.

— Все под Богом ходим, — пожала плечами Маша, словно не понимая, к чему он клонит. — Ну, так зачем звал-то? Скажешь наконец или нет?