Глаша, твой суженый будет всю жизнь носить тебя на руках и баловать до невозможности, – заключила Вера. – Светлана Капитоновна вчера так говорила.

– Знать бы еще, кто этот самый суженый, – проворчала Аглая, но видно было, что девушка довольна результатом. Что ж, гадание не предсказало ей в будущем ни мужа-изменника, ни алкоголика. Как тут не радоваться?

– Все? Пойду я? – буднично спросила соседка, сгребла Елизара под мышку и прихватила клетку с несушкой.

– Спасибо вам, Наталья Тимофеевна, – искренне поблагодарила Юлька. – Давайте мы вас чаем напоим. Вы нам так помогли, а мы вас даже в дом не приглашаем.

– Да уж ночь на дворе, поздно чаевничать-то, – с усмешкой сказала пожилая женщина. – А труда мне было немного. Вас развлекла, да сама юность вспомнила. Уж как мы до гадания охочи тогда были, уж как охочи!

– Да, нам Светлана Капитоновна вчера рассказывала.

Соседка бросила быстрый взгляд из-под бровей, острый, недобрый.

– Вы Светку-то меньше слушайте, – сказала она с неприятным смешком. – Она и соврет, недорого возьмет. А может, с годами из памяти стирается, как на самом деле было. Каждый человек хочет верить в то, что ему удобно и выгодно.

Соседка ушла, отправилась в родительский дом Вера, Аглая убирала в беседке, Юлька вернулась в тепло и, с удовольствием скинув стылые ботинки и сунув ноги в шерстяные носки, а сверху в войлочные тапки, блаженно зажмурилась. Хорошо! У нее вообще было хорошее настроение: опасения по поводу гадания не сбылись, вечер прошел спокойно, петух никого не клюнул, Аглая казалась довольной.

В общем, спать Юлька легла в прекрасном расположении духа и проснулась, чувствуя себя выспавшейся, как всегда в Сазонове. Часы показывали начало восьмого, на соседней кровати безмятежно спала, разметавшись во сне, Женя, а в ногах скреблась, жалобно поскуливая, Жужа.

– Что, во двор тебя выпустить? – догадалась Юлька и спустила ноги с кровати, натягивая теплые тапки, ибо пол поутру был холодным.

На плечи она накинула теплый платок, по дороге заботливо укрыла дочку одеялом – комната за ночь немного выстыла, надо топить. В гостиной на диване, отвернувшись к стенке, дрыхла Аглая. Ну да, пусть спит, отпуск есть отпуск! Собака тыкалась в ноги, словно просила не мешкать, и Юлька заторопилась, чтобы не мучить животину. У порога стояли Аглаины угги, почему-то припорошенные снегом. Странно, с вечера снег точно должен был растаять. Или Аглая с утра пораньше куда-то выходила?

Жужа интеллигентно тявкнула, давая понять хозяйке, что терпение ее на исходе. Юлька откинула крючок внутренней двери, отворила ее. Собака выскочила в холодный коридор, метнулась к двери на улицу, заприплясывала, нетерпеливо виляя хвостом: ну, что же ты, хозяйка?

Утренний мороз кусал голые ноги, норовил забраться под ночную рубашку, и, чтобы не простудиться, Юлька, поежившись, быстро дошагала до выхода, отодвинула засов и распахнула дверь.

– Иди давай, непоседа. А я сейчас оденусь потеплее и запущу тебя обратно. Поняла?

Собака метнулась на улицу, озабоченная важными утренними делами, а Юлька вернулась в дом, ежась от холода, прошла в спальню и начала деловито одеваться. Спортивный костюм с начесом, шерстяные носки… Скоро Николай Дмитриевич протопит печь и станет гораздо веселее.

Одевшись, Юлька застелила кровать, потому что терпеть не могла беспорядка, бросила взгляд на дочку, а в гостиной на Аглаю – обе девчонки, большая и маленькая, спали. Она вышла в кухню, плеснула воды в умывальник, с наслаждением почистила зубы и умыла лицо холодной водой, убеждая себя, что для сохранения молодости это очень даже полезно, расчесала волосы, собрала их в хвост и щелкнула кнопкой чайника.

Сейчас она выпьет обязательную чашку кофе, а потом сварит кашу на завтрак. Скорее всего, Вера обязательно принесет каких-нибудь вкусностей от Надежды Александровны, так что будет чем угостить соседа, но кашу никто не отменял. За первыми утренними хлопотами прошло минут десять, так что Жужу можно было запускать обратно в дом. Юлька выглянула в окно, чтобы оценить собачью готовность, но Жужа весело бегала в сторонке, играя каким-то зажатым в зубах предметом. Была бы она котом, Юлька бы испугалась, что это мышь.

Снова накинув теплый платок, Юлька вышла на крыльцо.

– Жужа, иди домой, покормлю. Иди ко мне, кому сказала? Вот ведь несносная ты собака!

Скрипнула калитка, захрустел снег под тяжелыми широкими шагами Николая Дмитриевича.

– Ты что раздетая на крыльцо выскочила? – с укором спросил он. – Так ведь и заболеть недолго. На улице сегодня мороз больше двадцати градусов.

– Да я только Жужу впустить, – объяснила Юлька, – а она в дом не идет. Здравствуйте, Николай Дмитриевич.

Ее собачка подбежала наконец ближе: соседа она любила, ластилась к нему постоянно – и вежливо положила к его ногам свой трофей, явно напрашиваясь на похвалу.

– Это еще что у тебя такое?

Николай Дмитриевич наклонился, чтобы разглядеть непонятный предмет получше, и тут Юлька неожиданно тоже его опознала. На присыпанной снегом дорожке лежала отрубленная петушиная голова.

– Что за шутки? – пробормотал сосед. – Юленька, откуда это у вас?

Юлька почувствовала, как изнутри ее словно взяли ледяной рукой за сердце.

– Елизар, – прошептала она, – мы вчера брали петуха у Натальи Тимофеевны, гадание для Глаши устраивали. На суженого.

– И что? Вы птицу зарезали, что ли?

– Да никого мы не резали. Закончили где-то около десяти, петуха и курицу Наталья Тимофеевна домой забрала. Были они целыми и невредимыми. Вы же слышали: за столом Наталья Тимофеевна рассказывала, что птицу, на которой гадают, целый год резать нельзя. Это плохая примета.

Последние слова она прошептала, потому что у нее неожиданно сел голос. Сосед подошел поближе, взял ее за руку, повыше локтя, и заглянул в глаза.

– Ну-ну, будет! Ничего страшного не случилось. Может, это и не тот петух вовсе. Хотя он один на все Сазоново, конечно, но может, это просто чей-то розыгрыш дурацкий. Не волнуйся, Юленька, иди в дом, замерзнешь.

Подняв с земли петушиную голову, он пошел в сторону беседки. Юльке было и интересно узнать, что он там намеревается найти, и страшно, и просто холодно. Послушавшись мудрого совета, она подхватила Жужу и перешагнула порог, чтобы оказаться в спасительном тепле своего дома. Внутри она выпустила собаку, прошагала в гостиную, присела на край дивана и потрясла Аглаю за плечо.

– Глаша, просыпайся. Глаша!

Девушка повернулась к Юльке, распахнула глазищи, ясные даже со сна, – вот ведь преимущество молодости, – посмотрела непонимающе, но тут же окончательно проснулась и рывком села в постели.

– Что случилось, Юль?

– Николай Дмитриевич топить пришел, – ответила она уклончиво.

– И что? Зачем меня будить-то было?

– Глаша, вставай и одевайся, – строго сказала Юлька. – Будем чай вместе