Нуреев «предал свою родину». Нуреев знал, что сообщения неслучайно пришли именно сейчас. Это была задумка властей, чтобы сбить «невозвращенца» с пути. Он знал, что его родителей использовали как приманку. Он писал: «Кто-то из властей прекрасно понимал, что единственным оружием, способным ранить меня и заставить вернуться, была мысль о переживаниях моих родителей. Их страдания глубоко затронули меня».

Письма не сбили Нуреева с пути. Он все равно вышел на сцену в тот вечер. Журналистам газеты «Лос-Анджелес Таймс» артист говорил: «Я люблю свою мать, иногда разговариваю с ней по телефону. Но прежняя жизнь значит для меня очень мало, и я гоню все подобные мысли прочь. Я никогда не жалел о том, что решил уехать из России».

Он вернулся в СССР лишь в 1987 году. Рудольф Нуреев получил визу на сорок восемь часов, чтобы проститься с умирающей матерью.

Ранее я говорил, что, выбирая свободу, человек может навредить другим. Нуреев причинил боль родным и близким, оставленным им в СССР. Одна из его сестер, например, перенесла психическое расстройство. Считается, что заболевание развилось из-за поступка Нуреева. Размышляя о шагах, которые собираетесь предпринимать, помните о тех, кто находится рядом с вами. «Нет человека, что был бы сам по себе, как остров», – снова мы возвращаемся к словам Джона Донна.

Нуреев стал человеком без родины. Но у него было много друзей, сторонников и поклонников. Он находился в безопасности и спокойно продолжил свою карьеру.

Артист никогда не задерживался надолго ни в одной из более чем 16 балетных трупп, в которых работал. Он оставался приглашенным танцовщиком, хореографом, художественным руководителем. И странствовал по миру. Только в 1982-м Нуреев получил новое гражданство в Австрии. «Для меня страна – это просто место, где можно танцевать», – сказал он однажды, хотя несколько лет путешествовал по транзитным документам Монако. «И как артист, и как человек я люблю Вену и ее жителей. Я благодарен стране, которая исторически имеет великую традицию принимать и интегрировать иностранцев», – сказал он журналистам, когда получил австрийское гражданство. Нуреев был кочевником, но никогда не оставался бездомным. Он владел резиденциями по всему миру.

Нурееву было недостаточно сиять на сцене, артист блистал и вне ее. Он никуда не выходил без свиты. Его прически, одежда и другие пристрастия тщательно изучались, а затем становились трендом. Он снимался в фильмах и гастролировал с бродвейским мюзиклом. Эд Салливан, «первооткрыватель музыкальных талантов», приглашал Нуреева и Марго Фонтейн на свое телешоу. Рудольфа снимал мастер документальной и модной фотографии Ричард Аведон. Хореограф был музой для художника Джейми Уайета. Артист даже появился в эпизоде «Маппет-шоу», где выступил с мисс Пигги в «Свином озере».

У каждого есть право на личную жизнь. «Конечно, у меня есть личная жизнь», – коротко отвечал артист. Он жил… эпатажно. Его гомосексуальность не была секретом в то время, когда о таких предпочтениях еще не говорили открыто. В молодости у него было несколько скандальных связей с женщинами. Их отношения с великой балериной Марго Фонтейн и вовсе никто не понимал. Нуреев признавался: «Мы танцевали одним телом, одной душой. Она – все, что у меня есть, только она». Позднее он вступал в длительные отношения с Эриком Бруном и Робертом Трейси, выдающимися танцовщиками.

Причиной смерти Нуреева (6 января 1993 года) назвали «осложнение на сердце после тяжелой болезни». Нуреев болел СПИДом, но никогда открыто не признавал своего заболевания. Тяжело больной, он все равно продолжал танцевать и жить так, как хотел. В последний раз его видели на выступлении недолго, поскольку он был очень слаб. Долгие годы Нуреева цитировали, повторяя: «Танец – это главное, и пока он не вытечет весь из моего тела, я буду продолжать танцевать – до последнего мгновения, до последней капли. Ты живешь, пока танцуешь».

Обратимся к опубликованным некрологам, чтобы посмотреть, чем запомнился миру легендарный «невозвращенец»:

♦ Washington Post: «Нуреев был исполнителем, которому приписывают переопределение роли мужчины-танцовщика… воплощение настоящего романтика, одинокого и утратившего корни, готового поставить искусство превыше всего».

♦ «Нью-Йорк Таймс»: «Он сразу же стал главным популяризатором балета благодаря своему современному подходу к классике девятнадцатого века. Его личная одержимость танцем была хорошо известна, она вдохновляла его на освоение поразительного разнообразия стилей и бесконечные гастроли».

♦ «Лос-Анджелес Таймс»: «Он обладал сверхъестественной памятью, которая позволяла ему танцевать роль после того, как он видел всего раз, – способность, которая упростила его появление в стольких различных балетных труппах».

♦ Некролог «Лос-Анджелес Таймс» также цитирует музыкального и танцевального критика Мартина Бернхаймера: «В лучших своих проявлениях он был серьезным пытливым артистом. В худшие времена он мог быть ужасающе самовлюбленным. Однако даже в худшем случае, он бросал зрителю вызов попробовать не смотреть на него и, как следствие, не любить его».

В начале главы я задал несколько вопросов о побеге Нуреева. Я высказал свое мнение о значении свободы и страсти в его жизни. Помните вопросы, которые я хотел бы задать артисту лично? Сейчас я немного переформулирую их и попрошу вас подумать над ними в контексте вашей собственной жизни и решений в ней. Я делал это уже много раз:

♦ Вы бежите к или убегаете от чего-то?

♦ Вы живете жизнь, написанную для вас другими, или свою собственную?

21. Салли Райд и Криста Маколифф

(США)

Эта глава о двух молодых женщинах, стремившихся войти в историю.

Каждая из них стала «первой» в летописи полетов в космос. Астронавт Салли Райд стала первой американской женщиной, совершившей полет в космос. Учительница Криста Маколифф стала первым «простым гражданином», отправившимся в космос.

Одновременно девушки работали в НАСА совсем недолго. Но судьбы обеих тесно переплелись с шаттлом «Челленджер». С кораблем, на котором они совершили каждая свою миссию.

Салли Райд девять лет работала в НАСА. Женщина дважды летала в космос: в 1983-м (ей было 32 года) и в 1984-м. Оба полета она была членом экипажа «Челленджера». В начале 1986 года должен был состояться ее третий полет. Цель шаттлов НАСА – непрерывное использование космических кораблей. Словно самолеты, они должны были взлетать, приземляться, проходить обслуживание и снова взлетать.

НАСА преследовало еще одну цель. Агентство хотело повысить интерес публики и поддержать космические полеты и науку, лежавшую в их основе. Ключевая стратегия – расширение аудитории. Нужно было показать обычным людям космос. Именно поэтому Криста Маколифф, простая учительница, находилась на борту «Челленджера» 28 января 1986 года. В тот день все семь членов экипажа погибли. Шаттл стартовал, взмыл в небо и взорвался после 73 секунд полета. Маколифф было 38 лет.

Программа шаттлов была немедленно свернута. Ее возобновили через два года после трагедии. Доктор Райд входила в состав комиссии, расследовавшей катастрофу «Челленджера». (Почти двадцать лет спустя, она будет расследовать крушение