— Только что б сама при этом не пострадала, поняла меня? — сестра закивала радостно. — Почувствуешь головокружение или слабость и прекратишь лечить, слышишь? — Но Сабрина уже не слушала. Она подскочила к “господину” и положила ему руки на горло и прикрыла глаза.

— А вы клянетесь всем святым, что у вас есть, что ни один человек не узнает о том, что здесь произошло, — я грозила мужчине пальцем и сурово сверлила его взглядом. Он то смотрел на меня и кивал, то переводил взгляд на Сабрину. А там было на что посмотреть.

Руки ребенка светились светом, словно он шел изнутри нее. А на шее у мужчины сперва по венам полился этот свет, подсвечивая их изнутри, а затем по ним же начало струиться что-то черное. Мы были правы, собака была больна. Это черное скапливалось в сгусток под руками ребенка, а она все вытягивала из него яд, что попал в организм со слюной собаки.

Сабрина резко открыла глаза и посмотрела на меня.

— Это надо сжечь, — я судорожно оглядела помещение.

— Печь, — только лишь и смогла сказать. Я открыла заслонку, а Сабрина бросила внутрь нечто, что извлекла из мужчины. Я закрыла заслонку, и произошел какой-то хлопок, отчего мы все вжали головы в плечи.

— Клянитесь! — я повернулась к мужчине. — Немедленно!

— Я клянусь, что ни словом, ни делом, ни вольным, ни невольным не наврежу ни вам, ни вашей сестре, — скороговоркой произнес мужчина.

— Клянитесь, что не расскажете никому, ни в письме не напишете, никак иначе, — я судорожно пыталась придумать варианты, которыми может воспользоваться мужчина, чтобы обойти клятву.

— Не волнуйся, он не расскажет, — Сабрина приблизилась к мужчине, и тот испуганно посмотрел на меня, словно искал защиту. Честно говоря, у меня у самой по спине мурашки поползли от того, как все это выглядело жутковато. Девочка прикоснулась к одной из ран мужчины, и он расширил глаза. Я не знала, что он чувствовал в этот момент, но что-то из-за чего у него даже зрачки расширились. И сам он выглядел как человек, который терпит сильную боль.

— В вас нет яда, — наконец-то произнесла сестра. — Ваши раны легче лечить.

Девочка отошла от мужчин, слегка пошатываясь. Вот же упертая засранка, все силы потратила! Еще бы! Весь день она бегала и помогала мне с кафе, при том старалась наравне со взрослыми. А сейчас отдала все силы, чтобы вылечить совершенно незнакомых, посторонних ей мужчин, которые не исключено, что могут навредить нам же за это. Какой же самоотверженный ребенок. Я обняла девочку и подхватила на руки.

— Я отнесу сестру наверх, а вы лежите, — скомандовала я пациентам.

Я поднялась в нашу комнату на руках с ценной ношей. Раздела Сабрину и уложила в постель. По-хорошему ребенка надо плотно накормить, чтобы были силы восстановиться, но она уснула, и будить я ее не буду. Прикрыла одеялом и поцеловала малышку.

Мужчины внизу уже почти пришли в себя. Они, естественно, не послушались меня и слезли со стола, уселись на стулья за столиком в углу кухни. Это было излюбленное место дядюшки-плотника. Он там любил посиживать и рассказывать какие-то байки.

— Как вы себя чувствуете? — я посмотрела на двух бледных сеньоров. Даже тот, что в свое время свысока посматривал на меня, сейчас уже не выглядел таким надменным. Сбили им спесь бродячие собаки и тот факт, что они лежали лишь в исподнем на столе в пекарне.

Кстати, насчет пекарни. Я достала масло и поставила нагреваться воду. Перемыла использованные не по назначению столы несколько раз. Заварила чай, нарезала хлеба, слегка подсушила его, чтобы кусочки были теплыми, и намазала несколько бутербродов. Все это я поставила перед мужчинами, и они удивленно посмотрели на меня.

— Это вам за счет заведения, — не могла не шуткануть. Давно эта фраза вертелась на языке.

— Вы безмерно щедры, — к “слуге” вернулась его любезность, а вот “господин” все сидел и поглядывал на меня как побитая собака.

— Если вы позволите, — я обратилась к “слуге”, — то я бы дала вам один совет. Уж простите, что он непрошенный.

— С радостью приму от вас любые советы, — и “слуга” улыбнулся мне. — Вы нас спасли, вылечили, доверили нам свои тайны. И принять ваш совет и прислушаться к нему — это то малое, что я могу сделать в знак благодарности, — и если б позволяли условия, он бы поклонился. Но так как мужчина постеснялся щеголять в кальсонах передо мной, то просто кивнул. Я, кстати, спохватилась и принесла им два пледа, в которые они замотались, прикрыв голые плечи и нижнее белье.

— Так что насчет совета? — напомнил мне мужчина.

— Да, еще раз прошу прощения, если покажусь вам грубой, но с булочками вам бы завязывать. Вы так себе здоровье испортите, как и фигуру, — на слове фигура мужчина постарался сдержать улыбку. — И если вы думаете, что я переживаю: будете ли вы пользоваться успехом у дам, то глубоко ошибаетесь. Лишний вес — это нагрузка на сердце, на суставы и все внутренние органы. Это преждевременная старость и болезни, — часть моего монолога выглядела как ворчание старой бабки, но я не могла не сказать этого всего. Не могу держать в себе. Если уж начала говорить, то надо выговориться. — Вы бы выпечку заменили орехами разными, фасолью, морской рыбой, фруктами и ягодами.

— Благодарю вас, и вы правы, — мужчина в какой-то момент перестал улыбаться, странно глянул на своего “господина”, которого он все называл другом и товарищем, и еще раз меня поблагодарил. Второй мужчина помалкивал, и мне было так даже спокойнее.

Именно в это время в пекарню вернулись Брунхильда, Марко, которые привели Винченцо. Я сама непроизвольно расплылась в улыбке, но мужчина лишь мельком взглянул на меня. Вс его внимание было приковано к мужчинам, что попивали чай с тостами у меня на кухне.

— О, господин инквизитор! — “слуга” поприветствовал его, как давнего друга.

— Что произошло?…