Евгений коротко кивнул, поднялся и поспешил в кабину к Фадееву докладывать о том, что в салоне пока все в норме. Насколько это возможно, учитывая ситуацию.

— Кирилл, я ничего не поняла! — Алиса впилась в локоть Николаева так, что ему стало по-настоящему больно.

— Все в порядке, — он поморщился от неприятных ощущений, через которые к нему возвращалась угасшая было паника.

— Мы что, возвращаемся в Москву?! Будет аварийная посадка?!

— Про аварийную, — Кирилл высвободил руку из клешней Алисы, — командир ничего не говорил. Обычный возврат по техническим причинам.

— Ты что же, не понимаешь?! — Алиса взвилась. — Самолет сломался! Значит, сажать будут аварийно!

— Ситуация штатная, ясно?! — прикрикнул Кирилл на нее. — Тебе русским языком сказали, что угрозы безопасности нет.

— Ха! Кого ты слушаешь! Они хотят притупить наше внимание и спокойно всех угробить! Я, — голос ее дрожал, — я не могу! Мне страшно.

— Не бойся, — с трудом улыбнулся герой экрана, прижав девушку к себе, — я с тобой!

Алиса притихла в его объятиях.

Кирилл тем временем оглядел салон — часть пассажиров замерла, как на взлете, впившись побелевшими пальцами в подлокотники кресел, другая часть, наоборот, громко переговаривалась. Гул, похожий на жужжание взбудораженного пчелиного улья, нарастал. То и дело слышались слова «сломанный самолет», «аварийная посадка». Бортпроводницы, улыбаясь, ходили между рядами кресел, наклонялись к пассажирам, отвечали на вопросы. Некоторое время клиенты прислушивались к ним и успокаивались, но очень скоро на слова девушек перестали обращать внимание. Аптечка пошла в дело полным ходом. А те, кто не признавал лекарств, но и со страхом был не в состоянии справиться, начали распаковали пакеты из Duty free. Маршал переходил от одной компании к другой с суровым видом — при его приближении бутылки прятали под кресло. Но стоило ему отойти, как их тут же доставали.

Евгений велел срочно вывозить в проходы тележки с прохладительными напитками. Надеялся, что такой нехитрый маневр отвлечет людей.

Кирилл попросил у Вареньки минеральной воды и посмотрел на Алису: та сидела сосредоточенная, с невесть откуда взявшимся ноутбуком на коленях.

— Что ты пишешь? — поинтересовался он.

— Статью для журнала!

— Какую?! — удивился Кирилл.

— На злобу дня, — Алиса дернула плечом, — как триста пятьдесят пассажиров, среди которых оказались известная журналистка Алиса Бранько и знаменитый актер Кирилл Николаев, чуть не погибли по вине одной авиакомпании!

— Милая, — Кирилл нервно засмеялся, — что за глупые шутки!

— Послушай, — она посмотрела Кириллу в глаза, — у нас с тобой есть шанс как следует пропиариться на этом деле. Хочешь?

— Ну, да, наверное, — неуверенно пробормотал он.

— Тогда сиди спокойно и жди! Как только самолет приземлится, я перешлю редактору текст. Через десять минут эта сенсация заполнит весь Интернет! А потом появится в нашем журнале. Ты, кстати, не против романтической линии? — деловито поинтересовалась она.

— Что?! — не понял Кирилл.

— Ну, если я напишу, что пережитые опасности сблизили актера и журналистку, стали началом зарождающихся чувств. Твоя девушка не обидится?

— Нет у меня девушки, — ошарашенно пробормотал Кирилл, — со вчерашнего вечера. Но ты, прежде чем передавать текст в редакцию, мне покажи!

— Ладно, — отмахнулась она. — А ты не помнишь, как представителя этого рейса зовут?

— Помню, — удивился он, — Дарья Морозова.

— Спасибо, — пробормотала Кристина и с нечеловеческой скоростью застучала по клавишам.

Кирилл никак не мог оправиться от удивления: десять минут назад Алиса сидела напуганная, бледная, а теперь вот во весь опор понеслась извлекать выгоду из ситуации. Надо же, насколько прагматичны стали современные женщины: даже в обмороке полежать спокойно не могут, испуга хватает ровно на пять минут. А потом пережитый стресс оборачивается неуемной энергией. Ладно, лишь бы не разрушающей. А так, пусть себе строчит в своем ноутбуке, если ей делать нечего. Акула пера! Все лучше, чем сидеть с квадратными глазами, впившись в его руку.

Кирилл откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Что-то, откровенно говоря, он от всей этой ситуации перенервничал. Его способность действовать и извлекать из чего-либо выгоду была сейчас на нуле. А до Москвы еще далеко.

Полтора часа полета тянулись мучительно долго, и чем ближе становилась Москва, тем чаще покрывался испариной лоб Фадеева. Да и не только его — весь экипаж прекрасно понимал, что если взрывное устройство заложено, то оно должно сработать либо по времени — чего до сих пор не произошло, — либо в момент посадки. От первого удара о землю. Каким бы профессионалом ни был пилот, зайти на полосу двухсоттонной махиной так, чтобы чувствительное устройство не среагировало, физически невозможно.

Михаил Вячеславович в который раз подумал о жене. Как она там справляется с перепуганными пассажирами, как чувствует себя? Впервые в жизни ему в голову пришла мысль о том, что надо летать отдельно. Своей авиакомпании он, конечно, доверял на миллион процентов, но, как выяснилось, есть еще и не зависящие от них обстоятельства. Не дай бог и в самом деле взрывное устройство, с кем тогда останутся дети? Если они с Людмилой вот так вот, вдвоем.

Единственное, что успокаивало Фадеева, — это присутствие Михалыча на борту. Пилот-инструктор вышел в пассажирский салон и теперь работал вместе с бортпроводниками. А этот старый хохмач в какой угодно ситуации способен людям настроение поднять. Даже если у самого поджилки трясутся.

— Посадочный вес какой? — Фадеев, как ему казалось, незаметно в сотый раз провел ладонью по лбу.

— Двести шестьдесят пять тонн, — моментально ответил Антонов.

— Много, — проворчал он чуть слышно себе под нос.

— Михаил Вячеславович, — Андрей посмотрел на командира, — вы только не обижайтесь. Если хотите, я посажу.

— Ишь ты, — Фадеев усмехнулся, от спокойного голоса Антонова ему стало легче, — наглец!

— Простите, — Андрей замолчал и опустил глаза.

— Да ладно, — Фадеев удобнее сел в кресле и пристегнулся, во всей его осанке читалась теперь уверенность, — чего глаза прячешь, как девица?! Работать пора. Скоро приступим к снижению.

— 777, работайте Москва-Подход, — не заставил себя ждать диспетчер, — сто двадцать девять запятая восемь.

— Работаю Москва-Подход. Спасибо.

Фадеев следил за снижением по приборам — девять тысяч сто, восемь тысяч шестьсот — и физически ощущал движение самолета, словно его организм сросся с машиной, стал с ней единым целым.

— Аэропорт-Транзит. Рейс 777. Доброе утро! — вышел он на связь.

— Доброе утро! Транзит слушает.