себя этого ублюдка и наношу удар за ударом. Я слышу крик Холли. Оглянувшись, я вижу, что один из моих людей удерживает ее и не дает приблизиться. Пока я отвлекаюсь, Джон переворачивает нас и до крови бьет костяшками пальцев по моему носу и челюсти.

Затем он нацеливается на мои ребра. Я блокирую удар, как могу в таком положении. Я обхватываю рукой его горло и сжимаю. Проблема в том, что я знаю, что не могу его убить. Но я точно могу причинить ему боль. Я уже собираюсь перевернуть нас обратно, когда слышу безошибочный щелчок срабатывающего предохранителя. Мы оба замираем и смотрим вверх. Мои парни направили оружие на людей Джона, а люди Джона — на Холли. Черт, а Холли… в данный момент направляет ствол в голову Джона.

Как, бл*дь, ей это удалось? Какого хрена я решил, что это хорошая идея — избавить ее от страха перед оружием?

— Черт, Dolcezza, опусти пистолет, — говорю я ей спокойным голосом.

— О, не волнуйся, я так и сделаю. Сразу после того, как этот мудак слезет с тебя, — рычит она.

— Какого хрена вы все ждете? Стреляйте в эту суку, — кричит Джон своим людям — все они смотрят то на него, то на меня, то на Холли. Никто не знает, что делать. Они могут выполнять его приказы, но в нашем мире есть свои правила. И его люди не готовы нарушать их даже по его приказу.

Я отталкиваю от себя Джона. Вскакиваю на ноги, выхватываю пистолет из рук Холли и снова закрываю ее собой.

— Я думаю, что ты просрочил мое гостеприимство, друг. Тебе лучше уйти. — Мой голос спокоен, а вот разум и сердце — нет.

— Это еще не конец, Валентино. Береги свою спину. И ее. — Он кивает в сторону Холли.

— Да ладно, Джон, даже ты не настолько глуп, чтобы угрожать моей жене — жене Дона.

Я вижу, как мои слова доходят до него, когда его лицо становится жестким. Он знает, что Холли неприкосновенна, если только он не хочет развязать войну. Если бы он даже подумал об этом, меня поддержали бы три другие семьи, а он остался бы один.

Все пять семей — союзники, но если кто-то пойдет на нарушение одного из наших основополагающих правил, то этот кто-то окажется в свободном плавании. Как только я вижу, что Джон-младший и его люди выходят из здания, я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы поймать падающую Холли.

— Черт! — Подхватив ее на руки, я иду к лифту. — Отведи этих двоих в подвал, сейчас же. — Я жестом указываю на мужчин, которым ранее было поручено охранять Холли. Гейб, который держит двери лифта, кивает в знак молчаливого согласия — он все сделает.

Глава двадцать четвертая

Холли

Я испытываю смятение. Почему меня несут? Почему Тео несет меня?

— Остановись. Опусти меня на землю.

— Ни хрена подобного, Dolcezza, — ворчит он и крепче прижимает меня к себе.

— Что случилось? Я в порядке. Я могу идти. — Я извиваюсь в его руках, но это бесполезно, так как он держит меня, словно в тисках.

Тео смотрит на меня всего лишь мгновение, но я вижу это. Его глаза цвета грозового неба — он в бешенстве. И тут я вспоминаю… что произошло в холле.

Но почему он злится? Ведь это я испугалась до смерти.

Он врывается в двери своего кабинета, и я в ужасе отшатываюсь. Все только что видели, как он нес меня сюда. Я чувствую, как слезы жгут мне глаза. Мне нужно уйти. Мне нужно побыть одной, чтобы дать им пролиться.

Тео мягко опускает меня на диван, что резко контрастирует с тем, как он смотрит на меня сейчас. Я наблюдаю, как он подходит к бару, наполняет стакан янтарной жидкостью и выпивает его, после чего поворачивается ко мне и бросает на меня ледяной взгляд.

— О чем ты, бл*дь, думала, Холли? У тебя что, есть желание умереть? — кричит он, швыряя пустой стакан в стену.

Я ошеломлена. Не знаю, как на это реагировать. Он никогда не повышал на меня голос. Я никогда не боялась Тео, но сейчас он пугает меня до смерти. Ладно, может быть, я испугалась в первый день, когда встретила его, когда он без разрешения вошел мою квартиру. Но с тех пор мне даже в голову не приходило, что он может представлять собой угрозу. Для меня.

До сих пор… Никогда еще он не был так похож на босса мафии, как сейчас. Мне вдруг захотелось уйти.

Сбежать.

Я не могу этого сделать.

Я не могу вступать в конфронтацию.

Я молча поднимаюсь на ноги и иду в ванную. Он наблюдает за мной, как лев, готовый наброситься на свою жертву. Открыв дверь, я захожу внутрь, но не успеваю ее закрыть, как он уже настигает меня. Он протискивается в ванную, прижимая меня к столешнице.

— Остановись. Пожалуйста. — Мой голос звучит, как шепот, как мольба. Моя рука слегка касается его груди. Тот факт, что я в ужасе, но при этом протягиваю руку так, словно испытываю к нему желание, сбивает меня с толку. Я хочу оттолкнуть его. Я хочу убежать от его нервирующей близости, и в то же время мне хочется, чтобы его руки обхватили меня и успокоили так, как может только он.

— Черт, Холли, я не собираюсь причинять тебе боль. Я никогда не обижу тебя. — Он отступает назад, давая мне немного пространства. Его пальцы пробегают по волосам, дергая за кончики. Я вижу, что он пытается сдержать свой гнев, но ему не удается скрыть, что он зол как черт. Я не произношу ни слова. Я просто стою, как олень в свете фар, не в силах пошевелиться. — Черт! — кричит он, прежде чем снова наброситься на меня и впиться своими губами в мои.

Его поцелуй злой и страстный. Я чувствую каждую эмоцию в этом жесте. Я обхватываю его за шею и притягиваю ближе. Мне нужно, чтобы он был ближе. В