Так ничего и не решив, Джекка уснула.

– Вы сегодня выглядите расстроенной, – сказала Люси Джекке за завтраком в субботу утром.

– Я сделала одну глупость, – поморщившись, призналась Джекка и рассказала о своем обещании Тристану надеть что-то особенное на вечеринку Рида.

– Вы хотите произвести впечатление на Рида, дорогая? – спросила миссис Уингейт, нахмурившись.

– Нет. Просто не хочу, чтобы у Тристана был повод считать меня лгуньей. И… было бы здорово, если бы ему потом сказали, что я выглядела очень хорошо на вечеринке.

Хмурое выражение лица миссис Уингейт сменилось улыбкой. Не приходилось сомневаться, что она на стороне Тристана.

– Что бы вам хотелось надеть?

– Не знаю. – Джекка ухмыльнулась. – К примеру, я бы не отказалась от вещицы из гардероба Одри Хепберн. – Она пошутила, но женщины почему-то не засмеялись.

– Иными словами, речь идет о белом платье без бретелек с черным набивным рисунком, – мечтательно проговорила Люси.

– «Сабрина», – улыбнулась Джекка. – Мне больше по душе «Завтрак у Тиффани». Конечно, без темных очков и шляпы.

Миссис Уингейт встала.

– Возможно, у меня есть решение, – сказала она, открыла ящик и достала из маленькой металлической шкатулки ключ. – Думаю, вам обеим стоит пойти за мной.

Она пошла вперед, показывая дорогу, в заднюю часть дома и открыла ключом небольшую дверцу, на которую Джекка раньше не обратила внимания. За ней оказалась темная комната, в которой были сложены старые игрушки, занавески, протертые стулья и много разномастных коробок.

– Теперь вы видите, что втайне я веду жизнь старьевщицы, – промолвила миссис Уингейт. – Если вы сумеете перебраться через все это… – Она отодвинула несколько коробок, и все увидели стоящий у стены изысканно декорированный шкаф. Хозяйка открыла дверцу, и стало ясно, что он полон женскими вещами.

Джекка с удивлением осматривалась – миссис Уингейт тем временем открыла ставни, впустив в комнату солнечный свет, – и у нее вырвалось восторженное восклицание. Судя по блеску и фактуре тканей, в шкафу были вещи из натурального шелка. Миссис Уингейт кивком предложила Джекке подойти ближе.

На платьях, блузках и костюмах были этикетки, от которых захватывало дух. «Шанель», «Баленсиага», «Вионнэ».

– Откуда это все?

– Мой покойный муж настаивал, чтобы я хорошо одевалась, – сказала она тоном, исключавшим дальнейшие расспросы. – Вот, к примеру, это. – Она достала узкое облегающее платье без рукавов из черного шелка. – Оно не совсем такое, какие носила мисс Хепберн, но…

– …это что-то очень близкое, – подхватила ее мысль Джекка и приложила платье к себе. – Похоже, оно было бы ей впору. – Можно, я…

– Конечно, примерьте его, – сказала миссис Уингейт.

– Да, конечно, – эхом вторила ей Люси.

Джекка мигом сняла джинсы и футболку. Люси помогла ей надеть через голову платье и застегнула молнию на спине.

Миссис Уингейт распахнула дверцу шкафа. Внутри оказалось большое зеркало.

Платье идеально сидело на Джекке, словно было сшито специально для нее. Шелк приятно холодил кожу. У нее никогда не было таких роскошных вещей. Оно представляло собой не просто несколько кусков шелка, сшитых вместе. Нет, платье было тщательно сконструировано. Оно было плодом инженерной мысли, как дорогая машина. Джекка чувствовала косточки корсажа, плотную ткань на талии. Это платье заставляло держать очень прямо спину. Оно приподнимало грудь, убирало живот, делало изгибы бедер более плавными. У Джекки была стройная фигура, это платье придавало ей лоск, делало похожей на модель с обложки глянцевого журнала.

– Я не могу его надеть, – зачарованно пробормотала Джекка. – Оно слишком дорогое. И слишком красивое.

– Чепуха, – безапелляционно заявила миссис Уингейт. – Оно так давно пылится в этом шкафу, что удивительно, как его не съела моль. Вы должны надеть его на вечеринку Рида. Когда Тристан узнает, что он пропустил… Возможно, в следующий раз подумает, прежде чем уезжать.

Джекка любовно погладила мягкую ткань. Ей не хотелось снимать платье.

– Разумеется, нам придется что-то сделать с вашими волосами, – сказала миссис Уингейт.

– И вы должны надеть чулки, – добавила Люси. – Это платье не допускает голых ног.

– Но не колготки, – сказала Джекка. – Они годятся только для повседневной одежды.

– И конечно же, не чулки с резинками, – с негодованием заявила миссис Уингейт. – Они ужасны. Вы наденете французский пояс с подвязками и шелковые чулки до середины бедра.

Джекка и Люси синхронно разинули рты.

– Не стойте! – воскликнула миссис Уингейт. – У нас еще полно работы. Люси, посмотри в том чемодане. Думаю, в нем найдутся подходящие туфли.

Люси моргнула и подчинилась.

Выходя из дома, Джекка чувствовала себя королевой. Миссис Уингейт и Люси провели с ней весь день. Они завили ей волосы старинными щипцами, и миссис Уингейт наложила макияж. Когда туалет был завершен, женщины пришли к единодушному выводу, что создали шедевр. Джекке казалось, что она вернулась в старшие классы школы и собирается на первое свидание. Она горячо поблагодарила обеих, расцеловала их и срывающимся голосом сказала:

– У меня не было матери, но вы…

– Иди уже, милая, – подтолкнула ее миссис Уингейт. – Смотри, Люси уже плачет. Я буду следующей.

Джекка села в машину, улыбаясь. Но, войдя в дом родителей Ким, она поняла, что ей хочется немедленно вернуться. Эйфория исчезла. Она почувствовала себя неуместно нарядной. Гости – почти все были в джинсах и футболках – улыбались ей, но не спешили представиться. Ей очень хотелось, чтобы Тристан вернулся из Майами. Было бы очень хорошо, если бы кто-то познакомил ее с гостями.

Она направилась к двери, решив уйти, но на полпути ее перехватила Ким.

– Выглядишь сказочно! – воскликнула подруга и крепко взяла ее за руку. – Извини, что я не встретила тебя и даже не позвонила – мама завалила меня работой.

– Как дела в Техасе?

– Мама взяла с меня слово не говорить сегодня о работе, – сказала Ким и, не удержавшись, прошептала: – Все очень здорово! Кажется, я получу контракт. – Оглянувшись, она снова заговорила нормальным голосом: – Не могу дождаться, когда ты увидишься с Ридом. Он уже спрашивал о тебе.

– Ким, я… – Джекка считала, что должна рассказать подруге о своих отношениях с Тристаном, о его ежедневных звонках, но Ким не стала слушать. Она пробиралась сквозь толпу, окружившую ее брата.

Джекка занервничала. Когда ей было девятнадцать, свою детскую влюбленность в Рида она приняла за настоящее чувство. Долгие годы она вспоминала о Риде. А когда Джекка рассталась со своим последним приятелем, Ким часами успокаивала ее, рассказывая по телефону о недавних приключениях своего брата в странствиях по миру.