– Ясно, – кивнул Ганелон. – Более или менее. Но тогда еще одно…

– Что?

– Кто следующий? Ну если с тобой что-то случится?..

– Вот тут все намного сложнее. Следующим должен быть Каин, но он мертв, и тогда на очереди дети Клариссы, рыжие: Блейз, потом Бранд.

– Что еще за Кларисса? А с твоей матерью что стало?

– Умерла родами. Дейдра. Отец после смерти матери долго не женился, а потом привез во дворец рыжую красотку из далекой южной Тени. Мне она никогда не нравилась. Отцу через некоторое время она тоже поднадоела, и он начал погуливать. Вскоре после того, как в Ребме родилась Ллевелла, они попробовали восстановить отношения, в итоге на свет появился Бранд. А когда они наконец развелись, отец признал Ллевеллу – наверное, назло Клариссе. По крайней мере, я так думаю.

– А женщины, значит, в наследовании не учитываются?

– Нет. Им неинтересно, да и не годятся они. Но если считать и их, то перед Блейзом должна идти Фиона, а за ним – Ллевелла. А после Клариссовых отпрысков идут Джулиан, Жерар и Рэндом, в таком порядке. Стоп, прости, перед Джулианом надо включить Флору. Тут, конечно, еще надо бы учесть даты отцовских бракосочетаний, но итоговую очередность никто не оспаривает. Так что вот так.

– Понятно, – кивнул Ганелон. – Значит, теперь, если ты умрешь, трон достанется Бранду?

– Ну… Бранд – предатель и сам в этом сознался. И всех достал. Вряд ли остальные примут его – таким, каков он сейчас. Но вряд ли он отказался от мысли о престоле.

– Тогда, значит, Джулиан?

Я пожал плечами:

– Мне лично он не по нутру, однако это вовсе не означает, что он никуда не годится. На самом деле из него мог бы выйти весьма деятельный монарх.

– Вот он-то тебя ножичком и пырнул, чтобы доказать, какой он деятельный, – встрял в нашу беседу Рэндом. – Идите-ка есть.

– Нет, вряд ли, – сказал я, поднимаясь с камня и ковыляя к месту импровизированного пикника. – Во-первых, непонятно, как он мог попасть ко мне в комнату. Во-вторых, это уж как-то больно очевидно. В-третьих, если мне суждено отправиться на тот свет в ближайшем будущем, наследника выберет Бенедикт. И это всем известно. Он самый старший, самый мудрый, и сил у него предостаточно. Бенедикт может запросто заявить: «Пошли вы все к чертям собачьим со своими интригами, я – за Жерара». И все. И будет так.

– А что, если он решит пересмотреть свою позицию и сам заявит права на престол? – спросил Ганелон.

Мы уселись на землю и разобрали оловянные тарелки с провиантом.

– Он бы давно уже это сделал, если бы хотел, – сказал я. – Положение сына от расторгнутого брака можно рассматривать по-разному, и лучший вариант в его случае самый вероятный. Озрик и Финндо потребовали справедливости и поплатились за это. Бенедикт оказался мудрее, он просто ждал. Так что… Не исключено. Но – маловероятно.

– Значит, при нормальном положении вещей, если что-то случится с тобой, вопрос снова повиснет в воздухе?

– Еще как повиснет.

– Но Каина-то зачем убрали? – задумчиво проговорил Рэндом. Проглотив кусок, сам же и ответил: – А затем, чтобы после того, как разделаются с тобой, власть сразу перешла бы к детям Клариссы. Знаешь, я вдруг подумал, что Блейз, может быть, еще жив, а он-то по очередности следующий. Ведь его тело так и не нашли. Я вот что думаю: во время твоей атаки на Амбер он ушел по Козырю к Фионе и принялся снова собирать войско в Тени, оставив тебя, как он полагал, умирать в руках Эрика. И вот теперь он снова готов действовать. Так что они убили Каина и попытались прикончить тебя. А если эта компашка действительно в сговоре с ордой Черной Дороги, они вполне могут устроить еще один штурм с той стороны. Причем Блейз может поступить точно так же, как ты – явиться в последний миг, отбить нападающих и войти в Амбер. Вот и все: и очередность соблюдена, и сила доказана. Все просто. Только… ты уцелел, и Бранд вернулся. Если верить тому, в чем Бранд винит Фиону, а я не вижу причин для обратного – все укладывается в их изначальный план.

Я кивнул.

– Может быть. Я спрашивал Бранда как раз об этом. Он тоже не исключает такой возможности, но отрицает какую бы то ни было свою осведомленность насчет того, жив ли Блейз. Лично я думаю, тут он врет.

– Почему?

– Скорее всего, собирается совместить месть за пленение и покушение на себя, любимого, с устранением главного своего, исключая меня, соперника. Видимо, он рассчитывает, что я войду в его расклад насчет Черной Дороги. Уничтожение бывших приспешников и устранение дороги выставят Бранда в неплохом свете, особенно если учесть его добровольное признание. Наверное, он надеется, что тогда у него появится шанс.

– Значит, тебе тоже кажется, что Блейз еще жив?

– Есть такое. Да, – кивнул я, – пожалуй.

– А в чем они сильны, кстати?

– У них образование получше. Фиона и Бранд вертелись около Дворкина, в то время как мы, все остальные, предавались удовлетворению своих страстей в Тени. Как следствие, в применении первооснов они всех нас переплюнули. Эта компашка больше нас знает о Тенях и о том, что лежит за их пределами, и об Образе, и о Козырях. Потому-то Бранду тогда и удалось вызвать тебя без карты.

– Интересная мысль… – задумчиво проговорил Рэндом. – А как ты думаешь, они могли потом избавиться от Дворкина, когда решили, что узнали от него достаточно? Если бы что стряслось с отцом, они бы стали хозяевами положения, так ведь?

– Я об этом не думал, – произнес я.

А подумал я вот о чем: не могли ли Бранд с Фионой сотворить что-то с сознанием Дворкина? Сотворить то, что сделало его таким, каким видел его в последний раз? Если так, известно ли им, что он еще жив? И где он теперь? Или они предположили, что это его прикончило?

– Да, мысль интересная, – сказал я вслух. – Это весьма вероятно.

Солнце поднималось все выше. Завтрак придал мне сил. Тир-на Ног’т после восхода солнца растаял без следа, а мои воспоминания о нынешней ночи уже стали подобны отражению в пыльном зеркале. Ганелон отдал Рэндому единственное свидетельство моего визита в небесный город – металлическую руку, и Рэндом уложил ее в мешок вместе с посудой. В свете дня ступени на вершине горы стали больше похожи на бесформенный скальный выступ.

– Вернемся той же дорогой? – спросил Рэндом.

– Да, – сказал я, и мы взобрались в седла.

Сюда мы добирались по