Нимбус сказал, что ему нечего добавить к нашему заявлению; кроме того – и это гораздо важнее, – нужно заняться малышкой, сделать все для удовлетворения ее нужд. Тогда Фестина повела его в пассажирскую каюту, совсем крошечную, со стенами, выкрашенными отвратительной голубой краской, но с действующим синтезатором, который даст возможность Нимбусу обеспечить потребности «Кусаки» в пище и всем остальном. Мы немного задержались, чтобы убедиться, что он устроился как надо, и ушли, предоставив ему выполнять отцовские обязанности.

Покинув каюту, мы прошли сквозь черное пылевое облако, в полной тишине водоворотом кружащееся в коридоре. Фестина объяснила, что оно представляет собой рой микроскопических механизмов, сродни наноанализаторам в медицинском отсеке, и предназначено для наблюдения за Нимбусом. Если хоть одна частичка, из которой он состоял, попытается оторваться от тела и просочиться наружу, крошечные роботы черного облака налетят на нее, захватят и унесут прочь. Они запрограммированы не причинять вреда компонентам Нимбуса, поскольку, как разумное создание, он не может быть убит… но, скорее всего, Лига Наций не поднимет шум, даже если частички Нимбуса окажутся рассеяны по всему кораблю, что не даст ему возможности воссоединиться и причинить кому-то вред.

Фестина сказала, что точно такие же крошечные роботы прячутся в вентиляционных трубах каюты Нимбуса, в водопроводе и электрических розетках. Выходит, призрачный человек – пленник, за которым ведется неусыпное наблюдение, и ему доверяют гораздо меньше, чем мне… поскольку меня сопровождал один-единственный болван, а за Нимбусом приглядывали миллиарды стражей. Ха!

Моим болваном стал сержант, что свидетельствовало о его прекрасном вкусе – двух своих подчиненных он оставил в лазарете с Уклодом и Ладжоли, а сам пошел со мной. Наверное, ради того он и стал сержантом – чтобы иметь возможность приглядывать за самой прекрасной подозрительной личностью.

Сержанта звали Аархус. Когда он в конце концов снял шлем, выяснилось, что это бородатый человек с волосами цвета камня – я имею в виду желтые голыши, которые любила собирать на берегу реки моя сестра, а не серые, белые, красные или коричневые, которые также встречаются довольно часто, – или осенних листьев, но только не красных. Этим и ограничивается все, что вам нужно знать об Аархусе, не считая того, что он был высокого роста и время от времени говорил странные вещи – шутил, возможно, хотя с уверенностью утверждать это не берусь.

Сержант сопровождал нас с Фестиной в комнату, где должна была осуществляться запись; и хотя он вел себя вежливо, его присутствие тяготило меня. Впервые со времени этой нашей встречи мне предоставлялась возможность остаться наедине с подругой, и нам было о чем поговорить… в личном плане; но не при сержанте же, топающем за нашими спинами! Кроме того, его присутствие мешало мне рассказать ей о разговоре с Поллисандом: сделка с чужаком относилась к тому типу вещей, которые могут быть неправильно поняты ревностным работником службы безопасности; он наверняка сочтет, что я стала «орудием враждебных сил».

Под взглядом сержанта Фестина, несомненно, испытывала то же ощущение скованности, что и я. Вместо того чтобы рассказать, как она горевала по поводу моей мнимой смерти или как обрадовалась, увидев меня живой, она, казалось, растеряла все слова; сначала просто неловко молчала, а потом начала называть помещения, мимо которых мы проходили.

– Главный инженерный отсек. Вспомогательный инженерный отсек. Гидропоника. Генераторы тяготения…

Может, мне было бы легче переносить такого рода «разговор» – если это можно назвать разговором, – имей я возможность заглянуть в какой-нибудь из отсеков. Наверняка двигатели космического корабля – достойное зрелище: огромные пылающие топки, обслуживаемые мускулистыми людьми с блестящими от пота телами… Однако все двери были закрыты, пока прямо рядом с нами с шипением не открылась одна из них.

Фестина и Аархус остановились, наверное, решив, что сейчас кто-нибудь выйдет в коридор. Но никто не вышел, и они зашагали дальше; я, однако, замерла на месте, услышав знакомый голос.

Какой противно-гнусавый голос! Дверь с шипением начала закрываться, но я рванулась вперед, удерживая край скользящей панели. Какое-то время дверь сражалась со мной, но потом нехотя снова ушла в стену.

– Эй! – крикнул Аархус. – Это главный компьютерный зал. Гражданским вход воспрещен.

Не обращая на него внимания, я вошла в помещение и поискала взглядом источник голоса – он доносился из-за целой горы компьютеров:

– Что ты сделала, хотел бы я знать? Почему сначала не проверила? Неужели в самом деле решила, будто неотлаженная программа сразу заработает как надо?

Я почувствовала, что Фестина схватила меня за руку.

– Весло, что случилось?

– Там Поллисанд, – прошептала я.

Подруга широко распахнула глаза.

– Ох, дерьмо!

Мы обогнули компьютеры – и остановились при виде творившегося там хаоса. Прежде всего, там действительно находился Поллисанд, даже на его ногах еще сохранились красные пятна от сока растоптанных им цветов… или настолько превосходная копия, что я не заметила разницы.

Поллисанд был здесь не единственным существом с красными пятнами на коже. Перед ним стояла женщина в темно-коричневом платье, чернокожая – если не считать пальцев обеих рук, которые были запачканы чем-то ярко-красным, но не кровью, а скорее, алой пылью, при любом движении женщины взлетавшей в воздух. Точно такие же пылинки находились на полу и покрывали панели компьютеров. Кроме того, по линиям стыков просачивалась серовато-черная пена с затхлым запахом. Когда такой сгусток упал рядом с коричневыми ботинками женщины, та испуганно отпрыгнула, словно пена могла причинить ей вред.

– Черт побери!

Фестина отпихнула женщину и ударила ногой в место стыка. Удар, по-видимому, сломал механизм, удерживавший панели вместе, они разошлись под давлением накопившейся внутри пены. Серая лавина хлынула на пол, распространяя такой мерзкий запах, что меня едва не вырвало.

– Что это? – задыхаясь, спросила я.

– Логический мусор. Обрывки корабельной информации, закодированной в виде органических молекул: ДНК, цепочки полимеров и прочее в том же духе… и все эти химикалии спрессованы в одну-единственную живую клетку – информационную бактерию. Ее можно уничтожить. – Фестина указала на красный порошок на полу. – Это химическое вещество называется модиг – биологический яд, превращающий информационную бактерию вот в такую пену.

Моя подруга снова ударила ногой в другую панель, спровоцировав новый поток пены, часть которой обрызгала штаны Фестины. Она быстро отступила, затрясла ногой, стряхивая пену, и сказала:

– Весло, разломай панель. Только постарайся, чтобы пена на тебя не попала.