Родионов болел за самарские «Крылья», которые могли осадить взлетевший на пару очков над ними «Зенит», а значит, дать возможность догнать их столичным клубам. Точно так же пару недель назад Родионов болел против «Крыльев», противостоящих «Спартаку». И все по той же причине. Болел не зря: «Крылья» продули со счетом 1:3.

Первый тайм подходил к концу, и Марковцев, пересевший за столик Родионова, сделал ставку на нулевую ничью. И обосновал свое заключение:

— Каряка сломался. Не забил одиннадцатиметровый. Я бы на месте Гаджиева заменил его.

Алексей округлил глаза: «Повтор! Счет этого матча уже давно известен». Тем не менее ответил:

— Тогда игра у «Крылышек» вообще расклеится. Логичный ход, ты прав, но он приведет к поражению. — Он несколько секунд смотрел на собеседника, словно только что заметил его присутствие, и протянул руку: — Алексей.

— Сергей, — ответил Марковцев, пользуясь случаем задержать взгляд на объекте. Спортивного телосложения, с добродушной улыбкой, но с частыми нервными подмаргиваниями, отчего сеть мелких морщин под его глазами находилась в постоянном движении. Одет в плотный свитер и джинсы. Родионов также воспользовался короткой паузой, чтобы разглядеть собеседника в распахнутой куртке: лет сорока пяти, с проницательным взглядом и крупными зубами.

«Логичный ход», — повторил про себя Марковцев. Он решил поступить не просто, а очень просто. Он уже дал Алексею простенький псевдоним — Кандидат, и успех в привлечении Кандидата к негласному сотрудничеству будет зависеть от того, насколько точно Сергей определит его мотивы оказывать помощь. Идеальный информатор — тот, кто работает по идейным мотивам — политика, религия, национальные убеждения. Пожалуй, Кандидат — человек азартный. Он пришел не просто смотреть «просроченный» матч, в котором вдобавок ко всему не участвует его любимая команда. И сейчас и во время прямых трансляций он насильно пытается выровнять команды премьер-лиги в верхней части таблицы, чтобы напряжение осталось до самого последнего матча: кому достанется золото, кому серебро, кому бронза. Да, в нем живет любовь к интригам, он играет у себя на нервах, и у него слабая психика. А такие люди чаще всего склонны к доносительству. Марковцев действовал строго по стандарту: подсчитав все плюсы и минусы, а также учитывая потребности текущего момента, он принял решение срочно начать вербовку, даже если объект не дозрел. Два других варианта — повременить и полностью отказаться — автоматически исключались.

— Я вижу тебя уже пятый раз, — сказал он, прихлебывая пиво.

— Правда? — Алексей машинально оглядел зал. — А я тебя раньше не замечал.

— Немудрено. Это часть моей работы. Я интересуюсь новым комплексом контроля и идентификации в вашем институте. Его поставил Питерский научно-технический центр «РАТЭК», так? Это первый вопрос. На второй можешь не отвечать — ты работаешь в охране, я знаю.

Алексей непроизвольно кивнул. Он еще не понял, что его случайный собеседник пытается завербовать его. Чуть позже он удивится такому грубому приему — предложению в лоб. Однако вербуют именно так, практично и не ходят вокруг да около. Подумает, что перед ним неопытный либо «устаревший» агент, но вскоре переменит свое мнение на прямо противоположное.

Сергей намеренно сделал паузу, давая Кандидату возможность собраться с мыслями.

— Я готов заплатить за следующее. Мне нужна идентификационная карта любого сотрудника института. Ее проверят специалисты и определят, какой ключ используется в ней, какая система сканирования и прочее, что позволит определить некоторые параметры установки контроля. Плюс любая вещь — сверток, «дипломат», — просканированная на нейтронно-радиационном аппарате. С нее также снимут пробы, чтобы установить принцип действия установки.

— Все? — спросил Алексей, нахмурившись.

— Да, — улыбнулся Сергей.

Родионов попал в капкан. В сложившейся ситуации он не мог встать и уйти, как не мог послать агента к чертовой матери. Интрига, на которую уповал Сергей Марковцев, набирала обороты. Он без труда расшифровывал мысли собеседника, он словно сканировал их с его резких морщин, глубоких складок, считывал информацию с его глазного хрусталика. Родионов думал о том, что все это больше нужно террористам или какой-нибудь криминальной группировке. Вряд ли вербовщик работает на разведку конкретной страны, поскольку проще купить такой прибор (цена порядка ста тысяч долларов), нежели заниматься дорогостоящими лабораторными анализами. Ведь общий принцип таких установок давно известен.

Он насильно попытался отыскать в собеседнике неприятные черты, что-то отталкивающее, улыбку, например, прищур, что еще? Невольно опустил глаза, не выдержав мрачноватого взгляда. И переключился на себя — одного из десятков сотрудников охраны, одного из многих сотен работников «почтового ящика»... на которого кем-то была сделана ставка. Он видел себя напротив парадного отдела милиции, на дистанции пренебрежительного чиха дежурного милиционера, на расстоянии похмельного дыхания следователя. Задыхающегося в кабинете следователя. Еще и еще раз. С подписанной бумажкой на выход, с повесткой явиться завтра, послезавтра. Перенесся в кабинет директора, но не увидел на своем лице ничего героического. Он не может ответить на ряд простых вопросов: почему именно к нему обратились с целью шпионажа? что в нем такого, что привлекло внимание шпионов? что ждать от него в дальнейшем? куда отогнать все неприятное, что связано с ним? как объяснить, что он уже скомпрометирован и более не служит общим интересам института?

Вот так, шаг за шагом, Алексей вернулся к своему собеседнику и снова коротко глянул на него. Но уже не пытался отыскать что-то неприятное в его чертах. Он не приписывал ему этого простого, но всегда действенного хода. Психологический капкан, в который он попался, был изобретен давно, Марковцев же просто поставил его на пути Родионова.

Он был готов сказать: «Нет, я не согласен», но в голове прогромыхало последнее — ускользающее видение собственной скульптуры в героической бронзе. Действительно, он откажется, а вербовщик на этом не остановится, он пойдет дальше и уже завтра, может быть, сделает подобное заявление еще кому-нибудь из «Прибора» — и не обязательно из охраны, попросит пропуск, «дипломат». Этот кто-то может оказаться слабее... и чуточку богаче. Интересно, на сколько.

— Сколько вы платите?

Марк мог назвать любую сумму в пределах разумного. Он фактически открыл все карты, кроме одной: Родионов пойдет по полной программе, у него конфискуют не только деньги, но и квартиру. Сергей работал на две конторы и был обязан сообщить детали вербовки Екатерине Скворцовой.

Родионов не дал ответить собеседнику, выставив ладонь. На языке вертелся другой вопрос: кто стоит за Сергеем, от лица какой организации он действует или выступает. Однако перед этим он должен дать ответ: да или нет. Причем с жестким условием: он не должен интересоваться, кому он продается. Сам факт продажи отвергал какую бы то ни было чистоту сделки.

Несколько секунд колебания, и Родионов повторил вопрос: