– Сильвестр… – озлился было Голубев, но потом осекся: – Ну хорошо. Извини. Здравствуй. Не находишь ли, что погода сегодня просто замечательная? Что? Опять разбушевалась метель? Но в России это нормально даже в начале марта, не думаешь?

– Иронизируешь? Ну-ну, умник. Доиграешься, что я когда-нибудь пошлю тебя к чертовой бабушке вместе с твоим клубом.

– Не злись. Вот погляди. – Голубев бросил на стол перед другом свежий номер «Московских ведомостей». – Прямо эпидемия какая-то. Лезут, как тараканы из всех щелей. Теперь в первопрестольной. И сам черт не разберет, что тут правда, а что вымысел, они же стремятся создать себе рекламу, привлечь финансирование. А я не знаю, как быть с этой Игнатьевой. То она работает с Верховцевым, а как его не стало, вдруг подалась учиться на инженера-механика.

– Я так понимаю, нам предстоит командировка? – беря в руки газету и читая статью, на которую указал Голубев, поинтересовался инженер.

– Ты правильно понимаешь. Итак, что там с этой девицей?

– Ничего особенного ты не сфотографировал. Обычные учебные задания и курсовая работа.

– А тот двигатель?

– Девочка пытается быть изобретателем, но ничего талантливого там нет.

– Но это двигатель. И я не увидел парового котла.

– Правильно. Потому что это «стирлинг». Она пытается создать компактную версию. Но, признаться, это даже не дилетантство, а простое ребячество. Причем абсолютно безграмотное.

– То есть работать не будет?

– Работать будет. «Стирлинги» способны работать в весьма широком диапазоне. Но мощность… А, – пренебрежительно махнул рукой Сильвестр, но все же добавил: – Если только ты не просмотрел какой-нибудь тайник.

– Не было там тайника.

– Тогда девочку можешь оставить в покое.

– Ладно. Пока оставлю.

– Пока?

– Ей, знаешь ли, не нужно искать инвесторов со стороны, и если она что-то изобретет, то и сама сможет воплотить в жизнь.

– Так в чем же дело? Нет человека, нет проблем.

Вообще-то это Сильвестр сейчас так легко говорит. А вот когда узнал, насколько далеко им приходится заходить в служении тайному клубу, то несколько суток не находил себе места, все ожидая прихода полиции, суда и каторги. Но ничего такого не произошло, а потом постепенно привык и сейчас рассуждает об этом вполне спокойно. Даже равнодушно.

– Не тот случай. Риск слишком велик. К тому же напрасный. Ладно, собирайся. Вот твой билет на утренний поезд. Остановишься в гостинице Грибова, на Пятницкой. Мы с Иваном выезжаем сегодня вечером.

– Хорошо.

– Вот и хорошо, что хорошо.

– Заждался? – проворачивая ключ в двери своего кабинета, поинтересовался Кравцов.

– Ну так, ваше высокородие. Есть немного. А вообще, конечно, мне бы до дома Завьялова добраться. Груз ведь так в санях и лежит. Сдать бы хозяйке, от греха подальше, – поднимаясь со скамьи, ответил Петр.

– Проходи, – наконец справившись с замком, пригласил следователь. – Груз сдать – это святое. Но тут проблем не будет. Марфа тебя разве что на руках носить не станет, да и то не факт. Кстати, она уже в курсе?

– Откуда? Я Игната Пантелеевича в больницу, а оттуда меня городовой сразу завернул в управу.

– Ясно. Ну это не беда, известим. Заодно и разгрузишься. А потом собирайся в дорогу.

– Куда это?

– На место происшествия, куда же еще-то. Так что бери с собой запас дров, съестной припас, чтобы не отвлекаться, и вперед.

– Это то есть на аэросанях?

– Ну не на нашем же «Руссо-Балте». Во-первых, он у нас один. А во-вторых, на нем получится слишком долго. Ему до скоростей аэросаней ой как далеко. А с момента нападения и без того прошли уже сутки, да пока доберемся, не меньше минет. Как бы зверье не растащило все по косточкам. И еще. Надеюсь, ты все сдал дежурному?

– В смысле?

– Я про твое выражение «что с бою взято, то свято». Помню, как ты понимаешь.

– Все, – искренне глядя Кравцову в глаза, заверил Петр.

– Петя, это не шутки. Поэтому давай-ка от греха подальше. Обещаю, сделаю так, что ты получишь все обратно. Все же ты не чужого для меня человека спас. Но сейчас каждая мелочь может быть полезной для следствия.

– Да что там расследовать? Напала банда и получила по зубам. Все яснее ясного. Преступление налицо, виновники понесли справедливую кару, купец в больничке, – попытался отмахнуться Пастухов.

– Петр, заметь, я ведь тебя не учу в железках ковыряться. Так что не юли. Добром прошу.

– Кхм. Вы обещались, ваше высокородие.

– Да обещал, обещал.

Петр вздохнул и вытащил из внутреннего кармана золотые карманные часы на цепочке. Зажигалку «Зиппо». Судя по всему, дорогую перьевую ручку. Кисет с простой вышивкой, чуть ли не детской рукой, и духовитым табаком внутри. И наконец недешевую трубку европейского стиля. Такие не имели популярности у инордцев. Те предпочитали пользоваться своими изделиями. К чему платить за то, что ты можешь сделать сам?

– Еще взял двести рублей золотом.

– Это опустим. Дальше.

– Там в санях еще бинокль хороший, цейсовский, название на нем написано. Кхм. Н-да. Ну еще маузер. В смысле пистолет. По виду, считай, новенький. Наверное, до этого кого-то на гоп-стоп взяли.

– Ты сдал две берданки, мосинку и винчестер под русский патрон.

– Ну да.

– Вспомни, маузер и винчестер ты взял с одного бандита?

– С одного.

– И с него же взял вот эти вещички и деньги? – указав на выложенное Петром, уточнил Кравцов.

– Деньги я взял со всех четверых. Там по-разному. Но сотню и те вещички – да, с одного, – подтвердил Петр.

– Интересный набор. Оч-чень интересный, – задумчиво произнес Кравцов.

А что тут такого интересного? Во-первых, бандиты и впрямь могли ограбить кого-то до нападения на купца. Во-вторых, маузер вообще-то позиционируется как пистолет для путешественников и мини-карабин. Так что очень даже мог оказаться в руках какого-нибудь богатого путешественника. Как и винчестер.

Кстати, отзывы о последнем не очень. Городовой, что принимал оружие под опись, отнесся к нему весьма пренебрежительно. В обслуге сложен, без отвертки не почистишь, к грязи чувствителен, в морозы заедает, для перезарядки нужен простор. Словом, сплошные неудобства.

В принципе Петр с этим был готов согласиться. В конце концов он им не пользовался. Но вот его винчестер морозы переносил очень даже хорошо. Опять же, что там Завьялов говорил про кривые руки и дурные головы? Вот-вот. Хотя, может, все и не так. Без разницы. В свой винчестер Петр вцепился потому, что тот был тем самым, из детства. Правда, стрелять из положения лежа из него и впрямь неудобно. Успел убедиться.