знаете, что Иудею возбранено сообщаться или сближаться с иноплеменником; но мне Бог открыл, чтобы я не почитал ни одного человека скверным или нечистым. Посему я, будучи позван, и пришел беспрекословно» (Деян 10: 26–29). Вот так, с того момента, когда Петр переступил порог дома римлянина, дома язычника, дома Корнилия, начинается новая страница в истории христианства: христианство становится всемирной религией.

Но что значит этот текст, который мы сегодня читали? Это только ли история Церкви (иногда говорят, что Деяния апостольские – это первая церковная история)? Или же это Слово Божие, которое острее меча обоюдоострого и которое обращено не только к Корнилию и его родственникам, не только к Петру и его окружению, а прежде всего – к нам с вами? Всё-таки, наверное, это Слово Божие, иначе не читались бы Деяния апостольские во время Литургии, как мы их читаем сейчас, в течение всего пасхального периода, вместо Посланий. Деяния апостольские, когда мы их читаем во время богослужения, обращены к каждому слушающему. Мы внимаем тому, чтó слышим в этих текстах, именно как слову, обращенному к нам. Итак, что говорит Петр? «Мне Бог открыл, чтобы я не почитал ни одного человека скверным и нечистым». Бог отправил его к римлянину по имени Корнилий для того, чтобы он научился на равных разговаривать с язычниками.

Спустя некоторое время Павел приходит в Афины и начинает проповедовать не где-то, а в афинском ареопаге, где были в это время собраны философы, эпикурейцы и стоики. И что же сказал им Павел? «Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано: “неведомому Богу”. Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам» (Деян 17: 22–23).

Интересно, что этот самый жертвенник, о котором говорит апостол Павел в ареопаге, упоминается у Павсания в «Описании Эллады» буквально на первой странице. Он пишет о Пирее, а, естественно, всякий, кто прибывает в Афины морем, высаживается в гавани в Пирее. То есть, это значит, что источник, абсолютно независимый от апостольских Деяний, сочинение языческого писателя II века Павсания, – когда-то я кандидатскую диссертацию об этом сочинении написал, – сообщает нам как раз об этой стеле, которую увидел Павел, высадившись с корабля в Пирее. И от нее он отталкивается в своей проповеди, когда говорит: «проходя и осматривая ваши святыни».

Эти языческие капища, которые потом христиане будут разрушать и гордиться этим, он называет святынями. «Проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано “неведомому Богу”. Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам» (Деян 17: 23). И дальше апостол переходит на язык греческой философии и говорит когда цитатами, когда просто языком Платона и Аристотеля. «Бог, сотворивший мир и все, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, Сам давая всему жизнь и дыхание и все» (Деян 17: 24–25). Это цитата из какого-то исторического трактата. Сам давая жизнь и дыхание, «от одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли – хотя Он и недалеко от каждого из нас» (Деян 17: 26–27).

Вот, оказывается, на что направлены языческие религии: чтобы искать Бога, не ощутят ли Его, не найдут ли! Хотя Он недалеко от каждого из нас, но они Его ищут, иногда очень долго, и не находят. «Ибо мы Им живем и движемся и существуем, – цитирует Павел Эпименида, древнегреческого поэта VII века до н. э., – как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: “мы Его и род”» (Деян 17: 28), – а здесь он цитирует другого древнегреческого поэта – Арата, жившего в середине III века до н. э.

«Итак, мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого. Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться» (Деян 17: 29–30).

Эта проповедь, сказанная на заре истории Церкви, поражает! Что делает Павел? Он открывает своим слушателям те богатства, которыми они обладают. То есть, он им не говорит: вы поклоняетесь бесам, вы поклоняетесь демонам, надо все эти ваши святилища разрушить, вам надо обратиться к истинному Богу и отказаться от всего, чему вы поклоняетесь. Потом найдутся церковные писатели, которые будут говорить именно это, как Тертуллиан, как Арнобий, латинский оратор III–IV веков и многие другие. А Павел идет совсем по другому пути. Он раскрывает язычникам то богатство, которым уже обладают греки. Он рассказывает им о них самих и об их вере, открывая в их вере присутствие Христово. В сущности, этим путем, только далеко не так смело, как апостол Павел, пойдет затем в своих «Строматах» Климент Александрийский, живший в Александрии в середине II – начале III века, который будет в своем произведении именно раскрывать грекам через греческую философию весть о Христе, будет показывать грекам, что у них, у их поэтов, у их философов тоже содержится Благая весть, только в прикровенной форме. Это будет делать Иустин Мученик, это потом будет делать святитель Григорий Богослов, это будет делать святитель Василий Великий. В общем, греческая богословская традиция, греческие отцы будут рассказывать своим прихожанам, своим слушателям о том, что в греческой языческой культуре спрятано зерно будущей Благой вести, что греческие поэты по-своему тоже говорили об Истине.

А западная традиция пойдет путем огульного отрицания того, чтó было у язычников, огульного отрицания греческой философии, культуры, тех религий, которые были прежде, объявляя их бесовским наваждением, с ненавистью говоря обо всей античной культуре и мифологии, как это делал Арнобий. Это очень важно прочитать, чтобы увидеть, как он ненавидит всю античную культуру и как ищет везде, где только может (а где не может – выдумывает), компромат на античную культуру.

И вот почти через двадцать веков после проповеди Павла в ареопаге мы снова начали отрицать, пойдя путем Арнобия, всю дохристианскую культуру, философию, нехристианские религии и даже христианскую культуру, философию и другие формы христианства. Например, вчера один молодой человек зашел в один из московских храмов, не буду говорить, в какой, и там заговорили о католиках, потому что он сказал, что на исповедь ходит к отцу Георгию Чистякову. Ему сказали, что нельзя ходить к отцу