Сергею Черненко повезло. Вообще-то ему повезло в жизни дважды. Сначала в Чечне, когда он наступил на «лепесток» и остался жив. Не в смысле, лепестка цветов, а в смысле, противопехотной мины «ПФМ‑1» «Лепесток». Он остался жив, потому что рядом оказались товарищи, которые попытались уменьшить потерю крови и вовремя сделали противошоковые уколы. Ступню ему оторвало начисто. Вместе с ботинком. Но здоровое сердце позволило выдержать путь до хирургического стола.

Потом приказ, награждение медалью, присвоение звание капитана и… увольнение. С правом ношения военной формы. Это как еще одно поощрение. А потом гражданская жизнь, которая не сулила ничего хорошего, несмотря на военную инвалидную пенсию. И тут Черненко повезло во второй раз. Сильно повезло.

Он шел, сильно припадая на изувеченную ногу, потому что дешевый протез был страшно неудобным. Да и привыкнуть к нему Сергей еще не успел. И тут он увидел ее. Она шла навстречу в летнем легком платье, которое разлеталось порывами ветерка при каждом девичьем шаге. И весь мир оглядывался на нее, и весь мир улыбался ей. Сергей сразу сник и вжал голову в плечи.

Бравому боевому офицеру оказалось не под силу такое испытание. Его первая школьная любовь, которой он добивался столько лет, из-за которой он и пошел служить в спецназ, ради которой он стал офицером, чтобы доказать, что он стоящий парень и… и вот она идет навстречу, а он снова никчемный, никому не нужный, да еще и инвалид. А она!

– Сережа? – Большие карие глаза, всегда такие выразительные, смотрели, как два горячих угля, смотрели в самое сердце. – Ты?! Где ты столько лет пропадал? Хромаешь? Ребята говорили, что ты чуть ли не в армию подался.

Он смотрел в глаза Вики, а в глубине души бурлило, полыхало. Там неистово горело прежнее чувство. Там было так больно, что боль во время ранения, боль после операции с ней была несравнима. Он видел обручальное кольцо на безымянном пальце ее правой руки. Красивое кольцо, с россыпью маленьких алмазов. Сам бы он такое ей купить не смог бы…

– Сережа, что с тобой, тебе плохо? – догадалась Вика, схватила его за рукав пиджака и потащила в сторону, на лавку.

– Ты замужем? – выдавил он наконец из себя, почувствовав хоть какое-то облегчение в ноге из-за того, что вовремя сел.

– А-а, ты про это? – Вика подняла руку и с умилением посмотрела на свое колечко. – Да, уже почти год. А ты что… – Глаза ее сделались удивленно-насмешливыми, а голос вдруг стал тихим, как шелест листьев на закате. – Ты все еще… любишь меня?

– Да ладно, – неискренне засмеялся Сергей. – С чего ты взяла? Так просто. Рад тебя видеть! Рад, что у тебя все хорошо.

Кривясь в неумелой ухмылке, он попытался легко встать, откланяться и уйти, но подвела нога. Он не справился с искусственной ступней, неловко попытался встать, вскрикнул и снова рухнул на лавку. Штанина чуть задралась и… Вика увидела светло-розовый цвет неживой ноги. Она все сразу поняла, и ее глаза стали черными, как омуты.

И она вытянула из него правду. Он ей все рассказал, все простил только потому, что она, настаивая на рассказе о себе, взяла его за руку. За это можно все простить и все перетерпеть. За один этот миг. А потом она потащила его с собой, усадила в машину, которой управлял личный шофер, привезла в офис.

Вика управляла большой страховой компанией, она сразу вызвала своего главного кадровика и коротко объяснила, что это ее друг детства, он инвалид войны, заслуженный офицер и его надо взять на работу. Обучить и назначить на должность не ниже… Короче, с очень хорошей зарплатой.

– Вот так! – улыбнулась она не очень весело и вышла.

Сергей попытался встать и извиниться, ему не подобает принимать такие вот незаслуженные подарки, тем более от женщины, но кадровик, зрелый мужик лет пятидесяти с умным взглядом, прервал его:

– Ты не придуряйся, капитан, и послушай полковника. Это не подачка, а уважение! Уважение тебе, за войну, за ранение, за то, что ты в мирное время держал в руках оружие, пока они… – обвел он пальцем стены, – веселились и развлекались. Ты вернулся, и общество берет тебя под свою опеку. Государство тебе ведь ничего предложить не может. У тебя даже специальности нет. Тебе предложат в лучшем случае курсы бухгалтеров да кучу вакансий, куда тебя без опыта работы не возьмут. Так что это не подачка, а подношение благодарного общества, которое ты должен великодушно принять. И хватит об этом! Сидим тут, как два слюнтяя. Завтра в девять ноль-ноль ты у меня с полным пакетом документов. И приди, сделай одолжение, в форме и со всеми орденами! Выглядишь, как вахлак…

Отношения с Викой как-то наладились, смирился он с ее положением. Может, и перегорело все внутри, а та неожиданная встреча была лишь отголоском прошлой большой любви, а может, военная привычка подчиняться сыграла свою роль. Начал Сергей работать, получать хорошую зарплату, впереди забрезжил свет определенности. Прошло почти два года. И тут это!

Как приехавшим полицейским рассказывали очевидцы, мужчина в хорошем костюме шел, чуть прихрамывая, по улице от высадившей его машины к дому. И тут выбежал какой-то молодой человек, какой-то весь заметный, суетливый, и почему-то взмахнул рукой. Потом уже понятно было, что он что-то бросил, а тогда никто и не понял, почему это стальной мусорный контейнер вдруг взлетел, распустив вокруг себя со страшным треском клуб черно-белого дыма. В воздух взметнуло столько мусора, что оседал он, наверное, минуты две. Запахло чем-то кислым, вонючим.

А потом, это видели уже единицы, мужчина в хорошем костюме упал на землю, а тот парень выставил руку, два раза что-то сильно хлопнуло по ушам, и стал убегать. А тут как раз машина ДПС проезжала. Они не поняли, что произошло, но, наверное, заподозрили в убегавшем человеке преступника и погнались за ним. Он, правда, в машину успел заскочить и тронуться, но они ему как-то путь перегородили.

На место происшествия выехал оперативник из МУРа, поскольку дело выглядело, как взрыв гранаты и стрельба в городе. И уже в течение первого получаса допросов свидетелей и самого потерпевшего стало ясно, что это покушение. Особенно, когда привезли задержанного. Волков позвонил Гурову через сорок пять минут после происшествия и доложил о случившемся во всех подробностях.

– Лев Иванович, мне кажется, что эта ария из нашей оперы, – заключил в конце доклада подполковник.

– Что-что? Не понял, Пал Палыч, что это тебя потянуло на такую терминологию? Над вышестоящим начальством решил поглумиться?

– Виноват, Лев Иванович! Никоим образом! Просто так, к слову пришлось. Ей-богу, вашу супругу не имел в виду.

– Ладно, я пошутил, – остановил подполковника Гуров. – Что ты имел в виду? Рубича?

– Потерпевший – бывший спецназовец, инвалид боевых действий. Ранение получил в Чечне несколько лет назад. В 2003 году он служил сержантом вместе с Рубичем и был одним из участников той операции, в которой Рубич пропал.

– Час от часу не легче, – пробормотал Гуров. – Приметы покушавшегося хоть имеются? Есть свидетели?