– Проверяем. Но наши эксперты говорят, что здесь замешано колдовство. Какое – не очень понятно. Кто его создал – тоже.

Он достал трубку, закурил как-то нервно и в то же время растерянно. Я его вполне понимал. Где-то в глубине живота появилось холодное пятнышко. Осознание того, на краю какой пропасти мы все оказались. Маленький камешек уже толкнули, и он покатился вниз, увлекая за собой куда более крупные булыжники.

– Дай мне пару дней. Я подумаю, пороюсь в записях брата.

– Конечно. – Он уже потерял надежду. – Только никому ни слова.

– Ага, – солгал я. Дери меня совы. Я сегодня не только презренный вор, но ещё и наглый лжец. По мне точно плачут клювы всех голодных Птиц.

– И да. Вот ещё что. Про Оделию Лил. Знаю, что для тебя это важно.

Я не стал спрашивать, откуда ему известно о нашей связи. Глупейший вопрос, когда перед тобой представитель Фогельфедера.

– Она пришла в себя. И ничего не помнит. Или говорит, что ничего не помнит. Над ней установлен, скажем так… мягкий надзор. Следует учитывать влияние её семьи. Послезавтра, вечером, в Солнечном павильоне состоятся Гнилостные бои. У её семьи там ложа последние два года.

Я не знал об этом. Гнилостные бои всегда были вне моих интересов. Голова платил мне за помощь, которую я не смог ему оказать.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. ЯЗЫК ПУТЕЙ

Есть вещи, на которые надо заставить себя решиться. Надо, потому что… надо. И как бы ты ни оттягивал неизбежное, но вариантов не так уж и много. Или отступаешь, или идёшь вперёд, к цели. Третьего не дано.

Умом я всё понимал, но сделать последний шаг, дери меня совы, непросто. Так что пару часов я ходил в мрачном настроении, бурчал и искал к кому бы прицепиться.

Амбруаз, как назло, ещё вчера уехал на несколько дней в гости к двоюродной племяннице, и поспорить с ним о какой-нибудь новомодной научной чуши из новостного листка не представлялось никакой возможности.

Цепляться к Элфи тоже не имело смысла. Моё дурное настроение она всегда воспринимала со спокойствием моря во время штиля. Лишь подняла взгляд от страниц книги, да заметила:

– Тебе нужен кофе.

Я перевёл дух, гася раздражение, проворчав:

– Ты слишком хорошо меня знаешь.

– Довольно странно не знать человека, которого я помню с момента, когда начала осознавать себя. Выпей кофе и всё как следует обдумай. Обычно помогает.

– Решение уже принято. Я просто оттягиваю неизбежное.

– Кофе. – Она вновь уткнулась в книгу. Я увидел, что это очередной трофей с полок Амбруаза. Но на этот раз не легкомысленного содержания, а «Мелодия об андеритах» Айдерманна. Фундаментальный труд, рассказывающий всю историю форпостов Перешейка. О каждом номерном бастионе. О том, как и кто их строил, как они пали или выстояли.

– Ты же его читала.

– Освежаю знания в свете новых деталей, которые я могла пропустить. – Она потерялась среди букв и строчек, показывая, что больше не намерена тратить на меня время, пока я не выпью чудодейственный эликсир.

Альбинос внизу налил мне целую чашку маслянистого напитка, протянул розетку с кусковым мутно-жёлтым сахаром. Я расплатился, сунул один кусок сахара за щёку, подхватил чашку и вышел на улицу, благо погода сегодня шептала и до одуряющей летней жары было ещё недели две.

Владелец «Пчёлки и Пёрышка» расположился на привычном месте, постелив на каменный бортик плащ, и торговал овощами с собственной грядки, разложив небольшой прилавок. Тут же продавался мёд в двух светло-коричневых горшках. По одному из них ползал шмель и, судя по его внешнему виду, недавно это насекомое опыляло древо. Я заметил заинтересованный взгляд, явно оценивающий странного пришельца, впрочем, сосед мой не предпринимал никаких действий. И мне также ничего не сказал, что обычное дело: он редко лез с разговорами, и порой мы чудесно проводили время, за час не перекинувшись друг с другом и словом.

Когда я сел рядом, он подвинул в сторону пучок редиски, чтобы я поставил на прилавок блюдце. И продолжил следить за снующими ниже крыш ласточками.

Птицы вносили весёлый хаос на нашу улицу, говоря всем желающим, что через некоторое время, вполне возможно, начнётся дождь. Я пил кофе, думая, что с этим человеком мы знакомы уже лет десять. Или больше. У них с Рейном были общие дела, однажды они даже вместе ходили в Ил. Я был тогда совсем молод и не особо вникал в их отношения. А потом так совпало, услышал, что он продаёт верхние этажи, и старое знакомство помогло в заключении сделки.

– Как здоровье? – спросил я у него, когда управляющая принесла ему тёмного эля и белая плотная шапка пены, накренившись, поползла вниз по стенке запотевшего бокала.

– Не жалуюсь. – Он прищурился и впервые посмотрел на меня. У него насмешливые и очень пронзительные глаза. Никогда не понимал, как реагировать на его взгляд. – Как твой последний поход в Ил?

– Они все немного похожи друг на друга. Риск, трудности, капля новых открытий, кровь, неприятности, радость от возвращения домой. И усталость. Ты знаешь, каково это.

Он чуть усмехнулся, отхлебнул эля, довольно прижмурился, оценивая вкус. Эль в «Пчёлке и Пёрышке» собственного производства, и жители Совиной Башни его высоко ценят. Я не любитель подобных напитков, считаю их достаточно грубыми, но этот пьётся не хуже хорошего вина. Разве что во вкусе много лесного ореха.

– Я бывал там не так часто, как ты или Рейн.

– Никогда не спрашивал. Зачем ты туда ходил?

Хозяин здания ответил с небрежной скукой человека, пресытившегося жизнью, которого давно ничего не удивляет:

– Столько слышал об этом месте. Хотел посмотреть.

Я рассмеялся и поставил пустую чашку на блюдце:

– Это самая нелепая, но в то же время самая адекватная причина посетить Ил.

– Знаю, – серьёзно ответил он, сдерживая улыбку. – Твой брат оказал мне услугу.

– И каково твоё впечатление?

– Мне совершенно не понравилось увиденное. Хотя, признаюсь честно, видал я места и похуже.

Не представляю, что может быть хуже Ила. Но уточнять не стал. Люди – очень неоднозначные существа. Кому-то «хуже» комната с клопами, а кому-то подгоревшая каша.

– Тогда ещё один вопрос, если позволишь. Я как-то не задумывался об этом. Как ты убедил его взять тебя с собой?

– Убедил? – Хозяин «Пчёлки» заломил бровь, словно удивляясь услышанному. – Я обаятельнейший человек, мой друг. И когда о чём-то прошу, люди обычно не могут противиться моим просьбам.

– А если без шуток?

Он сбросил с головы капюшон, провёл ладонью по жёстким волосам:

– Твой брат был незаурядным человеком, Раус. Некоторые увлечения у нас оказались общими, и я, в целом, поддерживал его. Иногда помогал,