— Нокс, — сказала я.

Он напрягся и посмотрел на меня через зеркало. — Я бы не был сейчас рядом со мной, Шайлох.

— Почему?

— Потому что я не могу гарантировать, что не скажу что-то, что причинит тебе боль, — ответил он. — Я не хочу причинять тебе боль.

Я решила, что это мой риск. Остаться или уйти? Мне хотелось надавить на него, как он все время давил на меня. Хотелось потребовать, чтобы он поговорил со мной. Но я боялась ответа, который он мне даст.

Он не преследовал меня.

Значит ли это, что у меня уже есть ответ?

Я думала, что да.

Поэтому отступила и ушла.

19

Позже тем же днем в мою дверь постучали. Я посмотрела в глазок и увидела, что это был полицейский, распахнула дверь и выглянула. — Чем могу помочь? — Он был полицейским постарше. Поздние сорок, ранние пятьдесят. Его форма немного отличалась от формы двух других, которых я видела прошлой ночью. Его одежда выглядела свежей, почти декоративной и не такой поношенной.

— Вы Шайлох Пирс? — спросил он, его холодные, медового цвета глаза прыгали по всему моему лицу.

— Да.

— Я шериф Макалистер. Мне сообщили, что вчера вечером здесь произошел инцидент, — сказал он профессиональным тоном.

Это был отец Кэсси.

— Я бы не назвала это инцидентом. Если бы вы посмотрели на мою подъездную дорожку и на мое окно здесь, вы бы увидели, что это больше похоже на вандализм или уничтожение частной собственности.

Его глаза слегка сузились. — Я думал, мы могли бы поговорить об этом. — Он положил руку на мою дверь. — Может быть, я мог бы войти.

Волосы на моей шее встали дыбом. Мои инстинкты кричали о том, чтобы я убралась подальше от этого человека. Я уперлась ногой в дверь и мысленно прикинула, где находится мой ближайший пистолет. За телевизором и под журнальным столиком. — Меня это не устраивает. Я знаю, что вы отец Кэсси.

Мужчина поднял руки. — Я пришел сюда только для того, чтобы поговорить с вами по душам, — сказал он. — Я хочу сказать вам, что Кэсси сожалеет о своем поступке. У нее была нелегкая жизнь. Ее мать ушла от нас, когда ей было девять лет, а меня часто не было дома, потому что работа полицейского очень ответственная. Это ее первое правонарушение, и я не хочу, чтобы одна ошибка разрушила ее будущее.

Он изобразил роль обеспокоенного отца почти слишком хорошо. Я не верила ни единому слову, которое вылетало из его уст. — Без обид, сэр, но ваша дочь — хулиганка. Она превратила мою жизнь в ад с первого дня в школе. Плохие поступки имеют последствия. Как полицейский, вы должны это понимать. Ваша дочь заслуживает того, что она получает. — Чем больше я говорила, тем злее он выглядел. — Не думаю, что будет уместно говорить с вами дальше без присутствия адвоката. Хорошего дня. — Я двинулась закрывать свою дверь, но он хлопнул по ней рукой, не давая ей закрыться. Затем он толкнул ее, пытаясь открыть пошире.

— Вы совершаете большую ошибку, — прорычал он с яростью на лице.

Я распознала угрозу, когда услышала ее. Страх разлился по моим венам, когда я изо всех сил пыталась удержать дверь.

— Я мог бы арестовать вас прямо сейчас. Я рассказал бы всем, что вы напали на меня, когда я всего лишь пытался извиниться. Обвинения с моей дочери будут сняты к понедельнику, — сообщил он низким голосом.

— Я так рада, что вы только что это сказали, — выдавила я из себя, с трудом удерживая дверь.

— Почему?

— Потому что я только что засняла это на камеру, — сказала я.

Он замер.

Я рискнула показать пальцем на угол моего крыльца. — Если вы посмотрите через плечо, то увидите это.

Шериф Макалистер оглянулся через плечо и увидел. Когда он снова посмотрел на меня, я поняла, что у меня проблемы. Он толкнул мою входную дверь, заставив меня отступить на шаг назад. Я едва успела увидеть тыльную сторону его руки, прежде чем он ударил меня, и я упала на пол. Кровь покрыла мой язык, а за глазами расплывались пятна.

Меня схватили за волосы. — Вставай, — приказал он, дергая меня за волосы. Тут же включилась моя подготовка. Схватив его за руку, я крутанулась на заднице так, что оказалась лицом к лицу с ним. Я ударила его ногой в пах, и он отпустил меня. Вскарабкавшись на журнальный столик, я нащупала под ним свой пистолет. Как только моя рука коснулась его, периферийным зрением я увидела, что он приближается ко мне. Я вырвала пистолет и направила его на него, когда его рука была в нескольких дюймах от того, чтобы коснуться меня.

Я смотрела на него сверху вниз, мои руки были тверды, а палец лежал на спусковом крючке. Я никогда раньше ни в кого не стреляла. И надеялась, что никогда не буду. Однако если бы он снова попытался дотронуться до меня, я бы не колебалась.

Мужчина выпрямился. — Ты не представляешь, что только что натворила, маленькая девочка, — прорычал он на меня. — Если ты покажешь кому-нибудь запись с камеры, я повешу тебя на ближайшем дереве и обставлю это как самоубийство.

— Убирайся из моего дома, — прошипела я. Моя губа болела с каждым словом.

Он разгладил свою форму, прежде чем выйти, оставив дверь открытой. Я не двигалась, слушая, как его машина заводится и уезжает. Медленно, на шатких ногах я встала, закрыла и заперла дверь, а затем прислонившись к ней, просто дышала. Вдох и выдох.

Все будет хорошо. С тобой все в порядке.

Мне нужно было понять, что делать. Это не заняло много времени. Настал час позвонить дяде.

Я пошла и взяла свой одноразовый мобильный телефон из своей комнаты. «Мне нужно, чтобы ты мне позвонил», — написала я ему. Кроме моих проверок, мы не разговаривали по телефону с тех пор, как я вышла из больницы. Прошло пять минут, и мой одноразовый мобильник зазвонил. Поскольку он звонил мне не на мой личный телефон, у него не было доступа к неотслеживаемой и защищенной линии.

— Алло, — сказала я, отвечая.

— Ты в безопасности? — Не надо было ходить вокруг да около. Он сразу перешел к делу.

Я захныкала, пытаясь взять себя в руки. — Не думаю, что это так.

— Расскажи мне, что происходит.

Я рассказала ему обо всех издевательствах, происходящих в школе. Как Кэсси и ее друзья уничтожили мою машину. Рассказала, как ее отец, шериф, появился и напал