Его встретил запах фимиама. И сразу вспомнилась Венеция. Тишина и покой церкви Святого Захарии. Всего две недели назад он мирно реставрировал одно из самых замечательных творений великого мастера, сокровище не только Венеции, но и всей Италии. Теперь же на него охотится вся полиция Рима. Суждено ли ему когда-нибудь вернуться к прежней жизни?

Габриель замедлил шаг перед сосудом со святой водой, но все же прошел мимо и двинулся вперед по главному проходу. Перед поминальными свечами стояла на коленях пожилая женщина. Напротив двери в исповедальню сидел на скамье мужчина в светло-коричневом пальто. Рядом с ним лежала сложенная вдвое газета «Оссерваторе Романо». Габриель опустился на скамью.

– У вас кровотечение, – сказал мужчина в пальто. Действительно, левая сторона куртки потемнела от крови. – Врач нужен?

– Нет, все в порядке. Давайте уйдем отсюда.

– Не со мной. Я лишь передам инструкции.

– Куда мне идти?

– Возле церкви увидите серебристый мотоцикл «БМВ». На мотоциклисте красный шлем.

Габриель вышел из церкви. Мотоцикл стоял на указанном месте. Увидев его, мотоциклист включил мотор. Габриель перекинул ногу через заднее сиденье и обхватил своего спасителя за талию. В следующее мгновение они уже влились в поток машин, двигавшихся в направлении реки.

Габриелю не потребовалось много времени, чтобы понять: агент на мотоцикле – женщина. На это указывали изгиб бедер под облегающими джинсами, узкая талия и выбившиеся из-под шлема волосы. Они были вьющиеся и пахли жасмином и табаком. Почему-то этот запах показался ему знакомым.

Они мчались по набережной Тибра. Справа виднелся купол собора Святого Петра, возвышающегося над Ватиканским холмом. Когда переезжали через реку, Габриель бросил в воду пистолет Росси.

Дорога уходила к холму Яникул. На пьяцца Черезе они свернули на круто уходящую вверх улицу, застроенную небольшими жилыми домами и обсаженную пиниями. Мотоциклист сбросил скорость у старого палаццо, перестроенного в жилой дом. Женщина выключила мотор, и они, вкатившись под арку, остановились в тихом, темном дворике.

Вслед за женщиной Габриель вошел в фойе и поднялся на второй этаж. Она открыла дверь и втащила его за собой в полутемную прихожую. Потом сняла кожаную куртку и шлем. Волосы рассыпались по плечам. Она включила свет.

– Ты?

Девушка улыбнулась. Это была Кьяра, дочь раввина из Венеции.

Сотовый телефон на столике в номере парижского отеля запищал уже во второй раз за вечер. Эрик Ланге поднес его к уху и молча выслушал рассказ Рашида Хусейни о перестрелке в пансионате «Абруцци». Очевидно, Касагранде все же знал об Аллоне, но вместо того, чтобы поручить работу одному профессионалу с пистолетом, понадеялся на толпу некомпетентных полицейских с автоматами, которые, как и следовало ожидать, устроили настоящий бой. Другой возможности разделаться с израильтянином могло и не представиться.

– Что ты делаешь сейчас? – спросил Ланге.

– Ищу его вместе с половиной полиции Италии. Но шансов на успех немного. Израильтяне умеют вытаскивать своих из трудных ситуаций.

– Умеют, – согласился Ланге. – У израильской резидентуры сегодня, наверное, горячий денек. Аллон подкинул им работы.

– Да уж, точно.

– Вы знаете их агентов в Риме?

– Двоих или троих наверняка, – сказал Хусейни.

– Тогда, может, стоит понаблюдать за ними сегодня. Если повезет, они сами приведут нас к нему.

– Ты напоминаешь мне Абу Джихада. У него голова тоже отлично работала.

– Я вылетаю в Рим утром.

– Дай мне номер рейса. Тебя встретит мой человек.

Габриель долго стоял в душе, промывая раны и оттирая засохшую кровь. Когда он вышел, закутавшись в белый халат, Кьяра уже ждала. Она тщательно продезинфицировала раны и наложила на живот тугую повязку. Потом вколола антибиотики и вручила Габриелю пару желтых капсул.

– Что это?

– Что-то обезболивающее. Выпей. Легче будет уснуть.

Габриель проглотил таблетки и запил их минеральной водой из пластиковой бутылки.

– Я приготовила кое-какую одежду, она на кровати. Ты голоден?

Габриель покачал головой и пошел в ванную, чтобы переодеться. В какой-то момент его качнуло. Пока он уходил от опасности, пока спасал свою жизнь, пока держался на нервах и адреналине, боли не чувствовалось. Сейчас же бок горел, словно в него всадили раскаленный нож.

Кьяра положила на кровать синий тренировочный костюм. Габриель осторожно натянул его на себя. Костюм оказался на пару размеров больше, так что пришлось закатать рукава и подвернуть штанины. Когда он вернулся в гостиную, девушка сидела на диване и смотрела выпуск новостей. Оторвавшись от экрана, она окинула его внимательным взглядом и неодобрительно нахмурилась.

– Утром я найду тебе что-нибудь более подходящее.

– Сколько убитых?

– Пять человек. Несколько раненых.

Пять человек убиты… Габриель закрыл глаза, отгоняя приступ тошноты. Рана в боку напомнила о себе острой болью. Кьяра, вероятно, заметив гримасу, дотронулась до его лица.

– Ты горишь. Тебе надо поспать.

– В такой ситуации не до сна.

– Понимаю… то есть, кажется, понимаю. Как насчет бокала вина?

– С болеутоляющим?

– Оно поможет уснуть.

– Хорошо. Только немного.

Девушка вышла в кухню. Габриель нашел пульт и выключил телевизор. Кьяра вернулась с бокалом красного вина.

– Ты не будешь?

Она покачала головой.

– У меня сегодня работа – заботиться о твоей безопасности.

Он сделал несколько мелких глотков.

– Тебя действительно зовут Кьяра Цолли?

Она кивнула.

– И ты действительно дочь раввина?

– Да.

– Где работаешь?

– Официально я приписана к римской резидентуре, но вообще-то много разъезжаю.

– Чем занимаешься?

– О… ну, ты же знаешь, всем понемногу.

– А тогда, в Венеции?

– Меня попросил присмотреть за тобой Шамрон. Я так удивилась, когда ты пришел к моему отцу.

– Что он рассказал тебе о нашем разговоре?

– Сказал, что ты задавал много вопросов об итальянских евреях во время войны и о монастыре Святого Сердца на озере Гарда. Почему бы тебе не рассказать мне остальное?

«Потому что у меня нет сил», – подумал он.

– Я здесь надолго?

– Ты обо всем узнаешь утром от Пацнера.

– Кто такой Пацнер?

Кьяра улыбнулась: