В следующий раз мне снова пришлось иметь дело с детским садом, когда выяснилось, что это здание должно быть выкуплено Драганом. И я ничуть не колебался, готовясь выставить за порог этих детсадовских шутов. В то время я еще считал, что Эмили ни за что не пойдет в этот сад. Как же быстро все может измениться.

То, что после всей этой лживой возни с отбором хипстеры решили насолить именно моей дочери, потому что их не устраивала моя профессия, совершенно не устраивало меня.

Я решил свои проблемы с Драганом благодаря осознанности. От этого мне стало хорошо. По этому пути я собирался идти и дальше. То есть я не видел тут никаких препятствий, напротив, я горел желанием, теперь вместе с Сашей, как можно более осознанно надрать этим шутам гороховым их самодовольные задницы. За Эмили, за себя и, да, за Катарину тоже.

Само собой разумеется, я психологически подготовился к встрече.

Мой справочник по осознанности был очень щедрым на рекомендации в отношении коммуникации:

«Если вы хотите оптимизировать собственные коммуникативные навыки, то путь к этому – задействовать эмоциональный интеллект. Этот интеллект можно тренировать, целенаправленно тренируя внимание. Попробуйте представить потребности вашего оппонента. Научитесь лучше понимать и оценивать своего собеседника».

Итак, я тренировал свой эмоциональный интеллект, обдумывая, какие же потребности были у моих оппонентов. Я знал, что мои собеседники – самоуверенные благодетели человечества. Они проводили много времени перед зеркалом, чтобы стильно выглядеть. А еще они проводили много времени перед своими «яблочными компьютерами», чтобы красиво лгать в социальных сетях о своей фирме по производству обуви из покрышек. Их первоочередной потребностью были они сами. На этой планете мира, радости и омлетов.

Вопрос был только в том, сколько им нужно предложить мира и радости, чтобы получить омлет – детский сад.

Из троих хипстеров один изучал экономику и управление и мнил себя финансовым гением. Второй изучал право и мнил себя адвокатом. Третий сначала бросил экономику, потом право и потому мнил себя творческой личностью. Ни один из этих самовлюбленных кретинов не додумался привлечь для поддержки в предстоящем разговоре кого-то со стороны. В отличие от меня.

Мы встретились в администрации детского сада. Кроме Саши, я взял с собой еще одного господина около шестидесяти лет, который был таким неприметным, что уселся как ни в чем не бывало на детский стульчик перед дверями кабинета, не вызвав ни у кого вопросов. Атмосфера в кабинете была ледяной. Поскольку эти трое были оригиналами, они отказались от принятых даже между противниками традиционных рукопожатий. Вместо рукопожатий мы получили по чашечке эспрессо из кофемашины за пять тысяч евро. Верный признак высокомерия, ведь эти трое могли позволить себе даже в детский сад купить кофемашину за пять тысяч евро.

Мы впятером сидели за маленьким переговорным столиком, который, вообще-то, был рассчитан на четверых. В этом кабинете все было рассчитано на показ. Казалось, будто сидишь в рекламном агентстве, специализирующемся на дизайне детских продуктов. Не было ощущения, что находишься в помещении, где организуется жизнь детей в соответствии с их потребностями. Пока хипстер номер три со всей серьезностью раскуривал электронную трубку, нажав на кнопку «вкл.», я первым взял слово.

– Мы попросили об этой встрече, чтобы прояснить некоторые недоразумения. Меня вы уже знаете, этого господина вам стоит узнать, – я указал на Сашу. – Это Саша, новый директор детского сада «Как рыбка в воде».

Невероятное замешательство на лицах хипстеров.

– Ага. И с каких это пор?

– С этих самых. Ну, минут через двадцать, я думаю.

Хипстер номер один включился в разговор:

– Я не понимаю, что это за бред.

Я попытался осознать потребность своего собеседника в понимании. И я попытался объяснить ему простыми словами, что сейчас будет.

– Произойдет следующее: за ваши доли в ООО «Как рыбка в воде» мы предлагаем вам цену в полтора раза выше номинальной стоимости. Ваши доли перейдут в ООО «Детский сад и рыбалка Серговича». Детский сад будет работать и дальше. Всем детям найдется место. У вас же будет чуть больше денег на счетах и значительно больше свободного времени. Этот маленький человек у дверей – нотариус, он уладит все формальности. Через десять минут мой друг Саша станет новым директором, и все мы сможем спокойно разойтись по домам.

Хипстер номер один спросил лишь о том, что понял:

– Вы же сказали, что все закончится через двадцать минут.

– Все верно. Я учел, что некоторое время уйдет на дополнительные моменты.

Тут подключился Саша:

– Еще какие-то вопросы или мы можем звать нотариуса?

Саша встретил этого нотариуса года два-три назад, когда тот висел на Андреевском кресте вниз головой, совершенно голый, с красным кляпом во рту, в подвале одного из борделей Драгана. Саше нужно было срочно предупредить всех клиентов об облаве, которая вот-вот начнется. Нотариус с тех пор был ему очень благодарен за то, что не полиция вновь поставила его на землю. И он чувствовал себя немного обязанным Саше, пусть даже причина этого заключалась в том, что Саша запечатлел тот подвал на свой смартфон, до и после снятия с креста.

Хипстеры тем не менее готовы были выразить все, что угодно, но только не согласие. Хипстер номер два взял слово:

– О чем они вообще? Хотят сделать из нашего детского сада бордель для их грязного шефа и требуют, чтобы мы продали им наши доли?

– Нет, как я уже объяснил, мой клиент будет и дальше заниматься детским садом. То есть сейчас речь идет не столько о детях, сколько о вашем эго. И в расчете на него я как раз сделал предложение.

Следующим взял слово хипстер номер три:

– Послушайте-ка. Мы исходили из того, что вы пришли сюда извиниться за ваше поведение. Угрожать нам выселением, чтобы сделать из этого рая для детей бордель, – так дело не пойдет. Но если вы ищете неприятностей, то вы их получите. Вы явно не представляете, какие у нас контакты в социальных сетях. Вас накроет такая волна хейта, из которой вам никогда не выплыть.

Я действительно планировал вести разговор в дружеском русле. Но оказалось, что для начала нужно его в это русло направить.

«Волна хейта» была и остается для меня мелочью, которую даже игнорировать не стоит. Совершенно пустое понятие, в чем его ни измеряй. Утверждение, которое было достаточно просто произнести, чтобы цифровое поколение целиком и полностью уверовало в его силу. Выражение «Не делай этого, иначе на тебя обрушат волну хейта!» можно воспринимать настолько же серьезно, как предостережение своему ребенку: «Доешь все в тарелке, иначе в Африке умрет какой-нибудь ребенок». Каждую секунду в Африке умирают дети. И каждую секунду всякие идиоты строчат несуразицу в Интернете. Этого не исправишь, без всякой причины сваливая вину за все на кого-то.