— Не называй меня так, — зло выпалила ему, — иначе перегрызу тебе горло.

Он непроизвольно поднес руку к своей шее, будто защищая. Потом сглотнул и ответил:

— Ладно, не горячись ты.

— Как давно я тут, — решила задать интересующие меня вопросы.

— Уже пять суток, — ответил он, пожимая плечами, — как принесли, так и лежала без сознания. Думал, окочуришься, но ты оказалась сильней.

Не обратила внимания на его слова обо мне.

— И куда меня везут? — продолжила спрашивать.

— В Термидор. Говорят, к самому султану, — выдал он важно. Непосредственный мужик попался, бесхитростный, и это было мне на руку.

— Сколько еще плыть? — уточнила я.

— Так еще день пути, и завтра к вечеру будем в порту.

Значит, время еще есть придумать план побега, это хорошо.

— Я могу выйти подышать воздухом? — уже более мягко спросила его, делая просительные глазки.

Он вновь задумался, почесывая затылок привычным жестом. Потом посмотрел на меня настороженно.

— А убегать не будешь? Я надену на тебя удавку и привяжу к мачте.

Спорить не стала, это лучше, чем сидеть тут в каюте.

— Согласна, — устало ответила я.

Мне хотелось вдохнуть свежего морского воздуха, да и просто взглянуть на море, ведь я никогда его не видела.

Позволила надеть на себя шелковый шнурок, который затянулся на моей шее. Выведя меня на палубу, мужик прикрепил к ошейнику веревку, а ее обвязал вокруг мачты. В принципе, мне хватало длины, чтобы подойти к борту корабля, и этого было больше чем достаточно.

Облокотившись на бортик, я уставилась вдаль, наслаждаясь ветерком, обдувавшим лицо, и видом лазурного моря. Красиво! Безбрежная синяя пустыня, кругом вода, колышущая корабль своими волнами. Белые барашки волн мерно бились о борт, разбрасывая брызги в разные стороны.

Команда корабля косилась на меня подозрительно, но я не обращала на них внимания. Пусть думают, что хотят, мне все равно. Кстати, я все еще была в платье с праздника, вот только разрез разошелся сильнее, оголяя все бедро, и сандалий на мне уже не было. Сейчас я стояла босиком на мокрой палубе, ощущая прохладу морской воды.

Закрыла глаза, вдыхая полной грудью свежий воздух. Вдруг неожиданно кто-то коснулся моей ноги. Резко развернулась, готовая ругаться с нахалом. Никого. Опустила глаза вниз, а там стоял зеленый человечек с длинными ушками и большими голубыми глазами.

— Привет, — пропищал он, — я — Мася, а ты?

Мои удивленные глаза расширились до предела. "Мася, какая мася?" — непонимающе думала я, пытаясь переварить увиденное и услышанное. Создание, видя мое замешательство, насупилось и развернулось, решая уйти.

— Постой, — наконец выпалила я, — прости, просто ты подошел слишком неожиданно.

Он вновь повернулся ко мне и улыбнулся во все свои белые зубы.

— А я подумал, ты не хочешь со мной говорить.

Это создание было такое милое, и его шкодливое лицо говорило о том, что он любит пошутить.

— Значит, тебя зовут Мася? — уточнила, улыбаясь в ответ и разглядывая его с интересом.

— Ага, — закивал он головой. — А тебя как?

Я пожала плечами.

— Не знаю, — говорить своё имя не хотелось, да и вообще все, что осталось там за морем, пусть там и остаётся, — придумай сам, как меня звать, — предложила ему.

Он задумчиво почесал свой подбородок, делая умильную мордочку. Бровки домиком, глазки к небу и губки трубочкой. Увидев это, я непроизвольно засмеялась. Он вновь насупился.

— Чего смеешься-то? Я вроде молчал пока.

— Прости, прости, просто ты такой прикольный, когда думаешь, — это заявление заставило его вновь заулыбаться.

— Придумал! Тебя будут звать Бриз, как ветерок с моря.

Я подумала и довольно кивнула в ответ.

— Буду Бриз, мне нравится. Ты работаешь на корабле? — задала ему следующий вопрос.

— Я случайно сюда попал, заснул в бочке после бурной ночки, — крякнул Мася довольно, — а меня погрузили на корабль и отправили. Вот теперь возвращаюсь обратно, — продолжил рассказ, — пока возвращаюсь, отрабатываю свое путешествие юнгой. А ты почему здесь? В платье и на поводке?

Я осмотрела себя грустно и передернула плечами.

— Это долгая история. А поводок — вынужденная мера, на которую я согласилась, чтобы не сидеть в каюте.

Его большие глаза загорелись интересом.

— Расскажи, а? Так люблю истории! О-о-о, а еще почему у тебя уши, как у кошки?

Я вновь рассмеялась, он вел себя, как любопытный ребенок, хотя на вид был вполне взрослым.

— У тебя тоже есть уши, — заметила иронично, — и совсем не похожие на человеческие. Кто ты такой?

Ответила вопросом на вопрос. Мася гордо задрал подбородок и высокомерно глянул на меня, будто король на своего подданного.

— Я — литум, это народ, который живет в горах Термидора. Мы — самая древняя раса.

Я хмыкнула на его слова, надо же, а я думала, это мы — самая древняя раса. Про литумов не слышала ни разу и даже не читала.

— Приятно познакомиться, литум, а я — лирлок, тоже, между прочим, самая древняя раса, только живу в другом государстве.

Его глаза округлились и губки вытянулись в трубочку.

— Ооо! — выдохнул он. — Я слышал о вас сказки, но не думал, что вы существуете! И как раньше не догадался! Ты же девушка — кошка!

— Верно, — подтвердила я, смеясь его удивлению и тому, что о нас ходят сказки.

— А как ты оказалась тут? — не унимался он.

— Меня похитили, — просто ответила я.

Бровки Маси сошлись на переносице.

— Похитили? Это плохо. Для кого похитили? Хотя нет, не говори, я и так догадываюсь.

Я кивнула и, передернув плечами, отвернулась к морю, скрывая свою грусть. Меня подергали за подол, требуя внимания. Вновь обернулась к литуму.

— Я помогу тебе сбежать, — заговорщицки сказал он, — две древние расы должны помогать друг другу.

Мои глаза загорелись любопытством.

— Ты знаешь, как это можно сделать? — с надеждой спросила его.

— Я придумаю! Не будь я — литум! Мы самые проворные и хитрые.

Договорить нам не дали, на палубу вышел мой тюремщик и, отогнав от меня Масю, заставил вернуться в каюту.

Она пропала! Исчезла в неизвестном направлении!

После того, как вбежала в мои покои и увидела нас с Ирис. Ее бешеный взгляд, в котором пылала ненависть, я вижу теперь каждую ночь. Как я мог так опростоволоситься? Зачем позволил этой змее сесть к себе на колени? Ведь думал просто поиграть и выгнать, но все зашло слишком далеко.