— Но ведь есть те, с которыми не нужно ждать, — подняла я брови вверх.

— Есть. Но мы будем ждать цикл. Вдруг ты всё же беременна? Мы навредим ребёнку оральным контрацептивом. Нельзя. Вот дождёмся менструации, и тогда спокойно пей. Предохраняйтесь пока иначе.

Да сейчас прямо, согласится Тихомиров на предохранение… Если он прямо заявил, что еще один ребёнок его вовсе не огорчит. Задумалась.

— Тань, а есть средства другие? Не таблетки, не презервативы. Что-то другое.

— Есть пластыри. Но я не думаю, что они столь надежды. В твоём случае, лучше всё-таки презервативы.

Ну как ей объяснить, что мужчина нарочно делает всё в меня, и уж точно не станет их одевать себе…

— Какие пластыри?

— Вот тебе пример. Эти получше, — она дописала в рецепт еще одну строчку и протянула листок мне. — В инструкции указано, куда крепить. Ничего сложного. Главное, не опоздать.

Я стала собираться, на выходе Таня мне окликнула:

— Вера, еще тест купи. Двойной. Сделаешь, если наступит задержка. И сразу ко мне.

— Хорошо.

Её неуверенность в отсутствии беременности без признаков, меня смутила. Я все ехала и мечтала, что она успокоит меня, скажет что ничего такого нет, но Таня считает, что беременность вполне может быть, учитывая сколько контактов у нас было без барьеров…

Теперь остаётся лишь ждать. До первого дня цикла еще две недели. Надеюсь, хотя бы пластырь не даст мне совершить ошибку и забеременеть от чудовища. Если ещё не поздно.

***

Дни потекли своим чередом. Неделю мы с Богданом были одни, у Игоря была командировка. Семь дней без его надзора плодотворно сказались на моё настроении. Ещё раз убедилась, что жить нам стоит только раздельно. Не выношу ни его вид, ни его голос — всё раздражает.

Мы уже почти месяц в этом доме. Одна треть срока. Осталось еще два раза по столько же. Непросто. Я буду долго ещё помнить, что мужчины бывают такими жестокими и циничными — ради своего удовольствия скрутят тебя в бараний рог, потому что ты всё равно что крепостная в двадцать первом веке, ни черта не можешь. Нам дали свободу, но ситуация изменилась не в корне. Мужчины продолжают давить на женщин, которым нечем защищаться. И если уж ты понравилась сильному мира сего — держись, проблемы крепостных волнуют лишь самих крепостных!

Игорь звонил. Богдану, с ним мы почти не беседовали. Его голос как и всегда вызывал во мне дрожь. Даже по телефону я боюсь его властного тона, ледяного, словно он неживой. Боюсь, потому что я знаю, на что способен этот человек.

И сегодня завибрировал мобильный, когда я пила чай. Игорь. Вздохнула и приняла вызов:

— Да.

— Добрый вечер.

— Добрый.

— Как дела?

— Нормально. Записала сегодня Богдана в ту секцию, которую он обсуждал с тобой. Только не понимаю, как я буду водить его, когда мы отсюда уедем. От нашего района ведь далеко, а он уже привыкнет к ребятам.

— Не торопи события, Вера.

Я замолчала, будто запнулась. Он что — оставляет для себя вариант того, что мы будем и дальше жить все вместе? Зачем?

— А что тут торопить? Осталось два месяца.

— Мы не знаем, что там через два месяца.

— Какая разница? Ты обещал меня отпустить. Мне надоело быть твой рабыней.

— Рабыней? — усмехнулся он. — Интересное сравнение. Я в общем-то не за этим звоню. Уйдёте ли вы или нет, мы будем обсуждать ближе к сроку истечения трёх месяцев. И больше я об этом говорить не намерен.

Прикусила язык. Если буду настаивать, только хуже сама себе сделаю. Игорь сказал — не буду говорить сейчас, значит — не будет, и хоть ногами топай. Бесполезно.

— Завтра я возвращаюсь.

Я помолчала. Чего он ждёт в ответ? Радости? Её нет.

— Хорошо, — ответила равнодушно.

— Надеюсь, на тёплую встречу. Помнишь, я просил купить новое бельё?

— Игорь, прекращай. Или я повешу трубку.

— Дома не повесишь. Хочу увидеть это бельё на тебе. Спокойной ночи.

Чтобы я больше ничего не могла ответить и повесить трубку, Тихомиров повесил её сам, оставив как и всегда последнее слово за собой.

Бельё… Ну кое-что я купила для тебя. Посмотрим, как ты будешь этим доволен.

Игорь приехал к ужину, как и обещал. Едва открылась дверь, как Богдан побежал к нему со всех ног.

— Папа вернулся! Урааа!

Он почти запрыгнул на отца, стоящего в коридоре с чемоданом и в пальто. Но Тихомирова был вовсе и не против. Бросил чемодан и стал обниматься с сыном. Мило, что тут сказать. Невольно улыбнулась.

Ребёнок принял версию о том, что папа нас не бросал, а просто не мог звонить и быть с нами, но теперь вернулся. Богдан не в обиде и зовёт его не иначе как «папа». Я сама не ожидала подобного, но видимо, сыну отец был нужен куда больше, чем я себе могла представить. И это взаимно. Игорь рядом с мальчиком совсем другой. Светлый какой-то. То ли лицемер со стажем, то ли он в другие моменты носит холодные непроницаемые маски. Пока не понимаю, когда же он настоящий. То, что он не пустой и очень многогранный итак ежу понятно, но вот насколько…

— Привет-привет! Ну дай же мне раздеться, сорванец, — смеялся он.

— Богдан, отлипни от папы. Дай ему зайти домой, — строго позвала я.

Игорь обернулся и посмотрел прямо в глаза. Окинул взглядом домашний костюм, потом снова вернулся к лицу.

— И тебе добрый вечер, Вера.

— Привет.

Отвернулась и уселась на диван, уставившись в экран телевизора. По каналу шёл какой-то сериал, вникнуть в который я и до этого не пыталась, а сейчас тем более. Чувствуя на себе мужское внимание, испытывала скованность.

Чёрт, не люблю когда он пялится. Больше посмотреть некуда?

— Пап, ты привёз мне того робота?

— Да, малыш. Сейчас достану.

Тихомиров скинул пальто и открыл чемодан. Достал довольно большую коробку и вручил Богдану.

— Ваааау!! Как круто!

Ребёнок в восхищении стал распаковывать новую игрушку. Вместе с папой они поставили робота на ковер, вставили ему батарейки и включили. Механический солдат ходил, говорил и поднимал вверх руки. Да уж, такие игрушки нам с сыном были раньше малодоступны, несмотря не мой относительно неплохой заработок.

Сын и отец поужинали вместе, обсуждая робота и какие-то еще игрушки — откуда только Игорь в курсе о моде среди детей?

— Вкусные голубцы, пап?

— Ну да. Очень вкусные.

— Это мама готовила. Помнишь, я тебе говорил, что моя мама очень вкусно готовит?