она показала эмоции мне. Чтобы показала, что по-прежнему любит меня. Что этот год выживала вдали.

— Пусти меня, — тихо, едва слышно.

Да что это такое? Я уже отпустил. Больше не смогу. Никогда.

— Хватит, — дёргаю Снежинку на себя, закидываю её руку себе на шею, вжимаю холодную ладошку в заднюю часть. От этого Снежана на носочки привстаёт и вжимается своим идеальным телом в меня. Слои одежды не способны помещать чувствовать её дрожь. — Хватит, Снежинка. Я тогда испугался, — шепчу в губы малышки. — Испугался потерять тебя и твою улыбку, — целую её губы. Сладкие. Нежные. Вкусные. Ещё вкуснее, чем я помнил. Этот невинный поцелуй вызывает желание. — И я потерял. Почему ты сбежала от меня? — голос надломленный и чужой. В нём вся тоска и боль, которую я пережил, пока её не было рядом, пока я её искал. — Я тебя искал, малышка. Каждый день искал. Сдыхал без тебя. Я сдыхаю без тебя, Снежинка.

— Я видела, как ты сдыхал с Лерой. Видела, как ты страдал, бедный. Места себе не находил.

— Глупость, маленькая моя. Ничего не было. Кроме тебя никого не было. С нашего первого поцелуя никого не было, Снежинка. Только ты в сердце и мыслях. Только ты одна.

Снежана всхлипывает отчаянно и дрожит.

— Нет, — давит ладошками на плечи. — Нет.

— Я идиот, Снежинка. Вернись ко мне, — подхватываю под бёдра и вжимаю в стену. — Вернись, — отчаянно.

— Я могу вернуть только нашу дружбу, Игнат. Дружбу. И ничего более, — каждое слово причиняет боль. Она говорит мои же слова. — Ты меня больше не интересуешь, как парень. Я встречаюсь с другим, — её голос дрожит и срывается. Я знаю, что она лжёт.

— Лжёшь, — сжимаю её сильнее в своих руках, пытаясь показать, что никому её не отдам. Она моя. Вся моя. — Я не позволю…

Перебивает. Кричит со слезами в голосе:

— Что не позволишь? Встречаться мне с другим парнем? Налаживать свою личную жизнь? Что ты мне предлагаешь, Игнат? Дальше смотреть, как ты встречаешься с другими? Как ты меняешь одну девчонку за другой каждый день? А что мне прикажешь делать? Сидеть и ждать, когда ты увидишь во мне девушку? Когда ты нагуляешься?

Каждое слово впивается копьём в сердце. Каждое слово заставляет испытывать вину.

— Всё будет иначе, — целую её лицо, не имея сил остановится. Мне она необходимее воздуха сейчас. — Ты же хочешь меня, Снежинка, — прикусываю подбородок, тут же пробегаюсь языком по нежной ароматной коже. — Я скучал, — в голосе тоска. — Я так скучал… — лёгкая рябь поцелуев по запрокинутой назад шее. Она такая податливая. Льнёт ко мне, откидывает голову, позволяя целовать. — Всё теперь будет по-другому. Я тебя не отпущу.

— Нет, Игнат. Больше ничего не будет, как прежде. Никогда. Мы действительно совершили ошибку, разрушив годы дружбы между нами. Поэтому я уехала. Я тут всего на пару дней. Скоро я уеду.

— Тогда эти дни только мои, Снежинка, — сжимаю руки на её бёдрах и всасываю нижнюю губу девчонки в рот. — Потом я тебя отпущу, — нагло лгу. Я её не отпущу. Я сделаю всё, чтобы она решила остаться. Она моя.

— Игнат, я не могу. У меня есть парень, — ложь, на которую хочется фыркнуть. Моя девочка, если бы ты встречалась с другим, ты бы не позволила мне себя так касаться. Не подставляла бы шейку для поцелуев. Не согласилась бы на мои условия. Ты храбришься. Пытаешься доказать, что я тебе не нужен. Но твои слова и поступки говорят за тебя.

— Мне плевать. Соглашайся, Снежинка.

— Ты обещаешь, что отпустишь?

— Если ты сама не передумаешь.

Снежана набирает дыхание, чтобы задать ещё вопрос. Но я не позволяю ей этого сделать, впиваюсь поцелуем в её губы. Мычу от наслаждения. Вкусная. Моя. Языком в приоткрытый рот, с жадностью сжимая ягодицы руками. Толкаюсь вставшим членом между её разведённых в стороны бёдер, сквозь слои одежды. Хочу. Хочу её сейчас. Хочу оказаться в ней.

Я знаю, что её родители на работе. За год я изучил их график досконально. Перехватываю Снежку удобнее и тащу наверх. Я взлетаю по ступенькам, носом водя по щеке и шее Снежаны. Ныряю рукой в её карман, с первого раза нащупав ключи. Дрожащими от страсти и желания руками открываю дверь. Включаю свет. Моргаю, пытаясь привыкнуть к свету. И с жадностью начинаю рассматривать лицо своей малышки. Не изменилась ни капли. Такая же красивая. Такая же родная и любимая. Глажу ладонями её лицо, не веря, что она рядом. Что год спустя я могу её снова касаться. Касаться так, как я того желаю. Не сдерживая себя.

— Игнат, — выдыхает сладко. Думаю, что снова начнёт возражать. Снова начнет меня отталкивать, но тонкие пальцы ныряют в мои волосы, а Снежана притягивает мою голову ближе. Впивается поцелуем в губы. Сама. И если до этого я мог хоть каплю сдерживаться, то теперь все тормоза окончательно сорвало.

Я смог только избавить нас от обуви, куртку и её, и свою я снимал на ходу. Опустил Снежку на кровать и застыл над ней, любуясь ей раскрасневшейся, румяной, нежной. Любимой. Моей.

— Я так скучал, Снежинка. Безумно сильно скучал. Целый год без тебя. Малышка, — опускаюсь на колени перед кроватью, — почему ты сбежала?

— Потому что ты сам сказал, что мы только друзья.

— Я ошибался, — качаю головой. — Я дурак, Снежинка. Я ревновал. Дико сильно тебя ревновал. Я думал, что ты влюбилась в Миху.

— В Миху? — брови вскидывает и ладошкой ведёт по моей щеке.

— Да, за этот год многое поменялось, Снежинка, — трусь о её ладонь щекой.

Я не знаю почему, но возбуждение отступило на задний план. Всё, чего я сейчас хочу — прижимать Снежану к себе. Вдыхать её запах. Слушать её голос. Просто поверить, что она рядом со мной. Узнать всё, что произошло с ней за год. Мне это необходимо.

— Напоишь меня чаем? — целую центр её ладошки и не свожу взгляда с любимого лица.

— Ты серьёзно сейчас чай пить собрался? — разочарованно спрашивает Снежана.

— А ты чего хочешь, малыш? — чуть привстаю и целую приоткрытые губы.

— Тебя, — отвечает честно, но тут же становится