В 10 часов вечера 8 марта Даллес и Вольф впервые встретились на конспиративной квартире УСС в Цюрихе (беседа продолжалась примерно час).

Вольф сразу же заявил, что считает военное поражение Германии неизбежным, готов предоставить в распоряжение американцев все подчиненные ему силы СС, оказать влияние на Кессельринга, как командующего войсками вермахта в Италии, и обеспечить приезд Кессельринга или его заместителя в Швейцарию. Вольф подчеркнул, что действует совершенно независимо от Гиммлера и Гитлера и втайне от них. Даллес, в свою очередь, заявил, что речь может идти только о полной капитуляции всей немецкой группировки в Италии и что эти переговоры никоим образом не означают нарушения обязательств союзников перед СССР, как членом антигитлеровской коалиции. По утверждению Даллеса, он очень опасался, что миссия Вольфа может оказаться провокацией с целью поссорить Сталина с англо-американцами. При этом перспективу без боя овладеть Северной Италией Даллес считал чрезвычайно важной не только в военном отношении. Такая быстрая победа позволила бы американцам опередить Красную армию на юго-востоке Европы и, таким образом, расширить здесь зону своего послевоенного влияния.

По итогам переговоров с Вольфом Даллес через Донована сообщил Рузвельту, что Кессельринг еще не готов к капитуляции, но Вольф попытается его убедить и будет оставаться в контакте с УСС[144]. Понимая, что такое СС, Даллес пытался обелить Вольфа, чтобы оправдать свои встречи с ним: «Вольф — незаурядная личность[145], и доказательства (какие? — Примечание автора) свидетельствуют о том, что он представляет умеренные элементы войск СС. В нем есть доля романтики. Он, вероятно, самая динамичная личность в Северной Италии и, после Кессельринга, самая мощная.

Вольф заявил, что пришло время, когда некоторые немцы, облеченные властью, должны вывести Германию из войны для того, чтобы прекратить бесполезное уничтожение людей и материала. Он говорит, что желает действовать и думает, что может убедить Кессельринга сотрудничать и что они вдвоем контролируют ситуацию в Северной Италии. Что касается СС, Вольф говорит, что он контролирует еще и Западную Австрию… Вольф утверждает, что совместная его акция с Кессельрингом поставит Гитлера и Гиммлера в безвыходное положение, и они не смогут предпринять контрмеры, типа тех, которые были предприняты во время кризиса 20 июля (1944 года. — Примечание автора). К тому же Вольф чувствует, что его совместная акция с Кессельрингом может иметь жизненно важные последствия для всей германской армии, прежде всего, на Западном фронте, так как многие генералы только и ждут, чтобы кто-нибудь начал. Вольф не высказывал просьб относительно своей личной безопасности или привилегированного отношения к нему с точки зрения статуса военного преступника.

Вольф предполагает следующий порядок своих действий:

(1) Он встретится с Кессельрингом в конце недели 10 марта, для того, чтобы получить от него окончательное согласие принять участие в акции. Вольф говорит, что у него максимально тесные личные отношения с Кессельрингом на протяжении многих лет, и дал понять, что главной проблемой Кессельринга является примирить такую акцию с его присягой… Тем не менее Вольф верит, что его можно перетянуть на вою сторону, дав понять всю бессмысленность дальнейшей борьбы…

(2) С Кессельрингом Вольф составит призыв, который они подпишут… В призыве будет содержаться констатация бесполезности продолжения борьбы и ответственность подписантов перед немецким народом за ее прекращение. В воззвании будет содержаться призыв к военачальникам, в частности, и к немецкому народу в целом освободиться от контроля со стороны Гиммлера — Гитлера и будет сформулировано прекращение военных действий в Северной Италии.

(3) Вольф подготовит передачу этого воззвания… по радио…

(4) Если Кессельринга удастся убедить, Вольф думает, что он и Кессельринг тайно прибудут в Швейцарию в течение недели, чтобы встретиться с представителями военного командования союзников и скоординировать чисто военные шаги по капитуляции с воззванием…»[146]

Вольф, по сообщению Даллеса, утверждал, что «Гиммлер ничего не знает о его нынешней активности. Он (Вольф) видел Гиммлера и Гитлера в начале февраля и в общих чертах обрисовал им безнадежность положения в Северной Италии, но не получил от них окончательных указаний. Представитель УСС не взял на себя никаких обязательств, лишь выслушав речь Вольфа и заявив, без возражений со стороны Вольфа, что речь может идти только о безоговорочной капитуляции».

Донован рекомендовал Рузвельту направить в Швейцарию на переговоры с немцами представителей Союзного командования на Средиземном море.

После встречи с Даллесом Вольф оставил Геверницу краткий план своих действий в обеспечение будущей капитуляции и 9 марта вернулся в Италию. Здесь он получил вызов от начальника РСХА Кальтенбруннера — тому после доноса Харстера явно не понравилось, что Вольф ездил в Швейцарию без его ведома. Вольф уклонился от встречи, сославшись на неотложные дела. Чтобы иметь оправдание перед Гиммлером и Кальтенбруннером по поводу контактов с противником, Вольф задним числом придумал легенду: он собирался похлопотать перед американцами об освобождении из плена оберштурмбаннфюрера СС Макса Вюнше, любимца Гитлера[147]. Этим он мог бы объяснить и внезапное освобождение Парри и Усмиани. Вольфа ждала и другая новость: Кессельринг 8 марта выехал в Берлин в Ставку Гитлера по срочному вызову.

Даллес и Геверниц после бессонной ночи вернулись утром 9 марта в бернский офис УСС и составили доклад в штаб союзного командования в Казерте (Италия). Даллес предложил подготовить нескольких офицеров достаточно высокого уровня к переговорам с Кессельрингом. В этот же день появилось название операции — «Восход солнца», символизируюшее надежду на крупный успех.

12 марта британский фельдмаршал Александер, Верховный главнокомандующий союзными войсками на Средиземном море, информировал советскую сторону о прибытии представителей германского командующего войсками в Италии для обсуждения условий капитуляции. Нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов высказался за участие СССР в этих переговорах, однако дипломатические ведомства США и Великобритании ответили жестким отказом. Даллес объяснил позднее, что участие советского представителя было бы сложно обеспечить чисто технически: выдать его за американца или англичанина было бы очень трудно, а придумать какую-нибудь правдоподобную легенду для приезда в Швейцарию советского генерала или старшего офицера — вообще почти невозможно. Ведь СССР и Швейцария на тот момент не имели дипломатических отношений.